Шарлотта встрепенулась.

— Повелитель, я тут читала о ядах, которые парализуют и сводят с ума.

— Шарлотта! Мы же договорились, что больше ты никого не убиваешь!

— Яд и не убьет Нила Янга, только подорвет его здоровье. Угрозой нам он больше не будет. И пусть живет себе спокойно.

— В охоте на Принца применялись такие методы, — вспомнил Рейвен, — это тебе Бернард посоветовал?

— Да. Пока Нил Янг не обзаведется Рыцарями, его легко отравить, потом будет сложнее. Правда, чем подкупать трактирщиков вместо охранных грамот? Можно и золотом, но есть шанс нарваться на кого-то принципиального. Думаю, сочетание золота и угроз сработает лучше всего.

Льюис раздраженно вздохнул.

— Спасибо, теперь я точно знаю, чего мы делать не будем. Нил Янг может и мерзавец, но такого не заслужил. Я придумаю, как решить эту проблему. Вы оба держитесь от него подальше. Вы меня поняли?

— Да, повелитель.

Льюис продолжал:

— Рейвен, пожалуйста, побереги себя. Если ты погибнешь в очередной стычке с этим человеком, то это причинит боль не только Шарлотте, но и мне. Вспомни о боли, которую тебе причинила смерть Элдрика. Мы будем скорбеть о тебе не меньше.

Рейвен содрогнулся. Он столько раз проклинал приемного отца за то, что тот обменял свою жизнь на его голову. Ненависть к Нилу была отдушиной, но она же толкала его на глупости. Что если подобная ситуация возникнет вновь, и кто-то из них, Шарлотта или Льюис, повторят поступок Элдрика? Нет, Шарлотта точно нет, она разумна и себя любит больше, чем кого-либо, а вот с Льюиса станется выйти из убежища, если Рейвена снова возьмут в заложники. Проклятье, он никогда себе этого не простит! Почему он снова бежит по кругу, как крыса в колесе? И как из этого замкнутого круга вырваться?

— Я больше не буду драться с ним или провоцировать его на драку. Клянусь. Ты сможешь положиться на меня, повелитель.

— Спасибо, — ответил Льюис, — скажи, а ты спрашивал Нила Янга о причинах предательства?

— Он хотел выслужиться перед дядей.

— Это его слова или твое предположение?

Рейвен нахмурился.

— Это очевидно. Нил всегда хотел стать Рыцарем.

— Но выдал тебя не сразу, как ты появился, а только через пять лет. У такого жестокого поступка должна быть серьезная причина. Возможно, сейчас, пока он еще не стал Прекрасным Принцем, ты можешь его об этом спросить.

— Не буду я его ни о чем спрашивать! Он лжец и предатель!

— Таким как он веры нет, — тихо подтвердила Шарлотта, и Рейвен обнял ее, безмолвно благодаря за поддержку.

— Я не заставляю тебя это делать. Это было предложение, а не приказ, — Льюис зевнул и потер глаза. — Уже поздно. Идите спать. Спокойной вам ночи.

— Спокойной ночи, повелитель.

Они поклонились и ушли. Всю дорогу Шарлотта молчала, но в спальне повернулась к Рейвену и сказала:

— Как только Нил Янг станет Прекрасным Принцем, с ним нужно будет покончить. Так или иначе.

Шарлотта Нила презирала и желала ему смерти. Она переносила на него всю свою ненависть к Белой Мрази, убившей ее мужа. Они с Рейвеном нередко обсуждали «охоту на Принца», и Шарлотта была весьма изобретательна в поисках уязвимостей будущей жертвы.

— Льюису это не понравится.

— Льюис слишком добрый. Мы все любим его, но он надеется снять проклятье до появления Прекрасного Принца и не марать больше рук. Замараем сами.

Рейвен покосился на нее.

— Ты не веришь, что у него получится?

— Я буду счастлива расколдоваться, но что если не выйдет? Мы должны готовиться к худшему. Нил Янг «благороден» сейчас, пока беспомощен. Если бы не приказ Льюиса, ты давно убил бы его. Мы с тобой знаем, какие Рыцари на самом деле. Как только он получит силу, Вороны начнут умирать. Он заставит Льюиса покинуть убежище, убьет и продолжит охотиться на нас. Этого нельзя допустить.

Рейвен стиснул зубы. Все верно. Показное благородство Нила — ложь. А вот доброта Льюиса настоящая. С него станется пожертвовать собой ради них. Они должны защитить его. И сделают это вместе. Как только наступит Время Рыцарей, Вороны начнут охоту. Искалечат, изувечат, сломают врага. Добить не выйдет, но Шарлотта права: пусть живет жалким калекой, которого Льюису не придется убивать.

Почему-то эта логичная и правильная идея Рейвену не нравилась.

Льюис будет очень сильно разочарован в нем. Он так старался научить Рейвена ценить чужие жизни, не убивать бездумно, а решать проблемы иначе. Он не желал смерти Нилу даже сейчас, хотя стоило отдать один приказ, и все было бы кончено.

Но как остановить Прекрасного Принца, не калеча и не убивая его? Это невозможно. Либо он, либо Льюис. Все, что они делают, нужно для защиты Воронов, их повелителя и спокойной жизни.

— Ты права. Сделаем все сами.

Нил Янг выбрал свою судьбу. Пусть принимает последствия.

«Дирк, смотри, лягушка! Давай поймаем ее!».

Рейвену на миг стало больно. Почему он не мог забыть эти глупости? Почему память о тех днях не могла просто исчезнуть?

Как мог Нил его предать? За что?

Неважно. Он просто сделает то, что должен, и не будет думать лишнего. Обезвредит угрозу, забудет о предателе и будет жить счастливо.

Жизнь Нила вошла в привычную колею: он продолжал служить в страже, дружить с Рудольфом и готовиться к битве с Великим Вороном. Он регулярно получал письма от родителей и часто писал им в ответ, но от поездки в гости отговаривался службой. Он скучал по ним, но понимал, что город больше не покинет: слишком велик был риск снова позабыть свой долг. Интересно, испытывал ли дядя Рутгер те же чувства? Боролся ли с соблазном хоть раз навестить семью?

Ничего, Нил справится с этим. Не зря дядя растил его своей заменой.

До Времени Рыцарей оставалось полтора года. Нил надеялся, что достаточно доказал свою доблесть и заветный дар получит сразу же, без промедления. Конечно, с того момента ему придется стать очень осторожным и готовиться к постоянным нападениям Воронов, но Рудольф поклялся быть рядом, а его слову Нил верил. Его поддержка придавала Нилу душевных сил, а мысль о других Рыцарях больше не вызывала у него отторжения. Вчетвером город было бы защищать намного легче. Но кто мог бы ими стать?

Анри, Томас и Сэм все еще были его ближайшими приятелями в страже, но, так же, как и раньше, Нил не хотел звать их на эту роль. Анри был вспыльчив и безрассуден, а Сэм обленился на должности снабженца и потерял хорошую физическую форму. Томас же несколько раз приглашал Нила домой и познакомил со своей семьей. У него были чудесные жена и дочка, ощущение тихого счастья окутывало их дом, и Нил испытал смутные сожаления, близкие к зависти. Он бы тоже хотел возвращаться домой к любящим его людям, беречь и баловать их, но Принцу такая роскошь была недоступна. И тем более нельзя было лишать ее Томаса и подвергать опасности его семью.

Пожалуй, лучшим выбором стал бы Гийом: за годы службы он закалился в стычках с уличными бандитами, был умен, внимателен и надежен, но их дружба с Нилом так и не восстановилась. Нил приходил извиняться еще раз, но Гийом сделал вид, что не понимает, о чем речь, одновременно избегая его общества, сведя отношения до рабочих. Нил не стал навязываться. Когда обретет силы Прекрасного Принца, тогда и позовет Гийома в Рыцари, сейчас думать об этом было рано.

Город жил своей мирной жизнью, удивительной для Времени Воронов. Люди совсем перестали их бояться. Нил постоянно замечал в толпе черноволосых людей, которые выходили из глухих переулков или, наоборот, спешили в них, чтобы взлететь, никого не пугая. Воронопоклонницы бродили стайками, хихикали и обсуждали «Полумрак». В участок нередко прибегали родители, заявляя о пропаже своих почти взрослых чад, и Нил находил тех в парках, флиртующих с Воронами или зарабатывающих воронье золото. Нил пытался поговорить с ними и объяснить все риски, но юнцы не слушали его, презрительно фыркая и обзывая отсталым.