— Ф… Ф… — Мия пыталась сосредоточиться на листке. — Секунду, одну секунду! Фл… Флисс, да!

Её имя значилось в списке, потому Мия сунула ключ в скважину и открыла дверь.

— Мы не хотим вас обидеть, напротив. Сейчас мы всех соберём и объясним, хорошо? Только не нервничайте, всё в порядке… Будет, правда.

Женщина стала посреди первого этажа, прижав руки к груди и оглядываясь по сторонам. Постепенно рядом с госпожой Флисс оказывались и другие заключённые. Мия даже не пыталась подобрать замок к безымянным ключам и полагалась только на те, которые были обозначены числами.

— И меня, прошу вас! — Мольбы звучали чуть ли не из каждой камеры с открытым окошком, мимо которых проходила Мия. — Проверьте меня в списке, я здесь ни за что!

— Паури Жойль, посмотрите!

— В этом блоке нет преступников!

— … и сумасшедших тоже нет! Мы нормальные люди, а не безумцы какие-то.

— Не оставляйте. Только не оставляйте меня здесь!

Всё сливалось в гомон, но Мия старалась выложиться на полную. Нервы и паника не одержали верх: к десятой камере уже получалось искать нужное имя в списке, готовить следующий ключ и параллельно успокаивать заключённых по соседству.

С Кейтлин они пересеклись в левом секторе второго этажа, когда дело подходило к концу. Она работала отмычками и справлялась со своей частью просто блестяще. Сейчас Кейтлин явно ощущала себя куда свободнее, чем до этого. Видимо, её постоянная болтовня с заключёнными лишь положительно сказывалась на скорости её работы.

— А вы мне имя-то своё скажите сначала. — Коленом девушка прижимала листок и взламывала дверь почти на ощупь. — Туктук? Тук-тук-тук… Ага, вижу! Туктук Пампам? Вот уж интересные у вас родители, ничего не скажешь. Не местный, да? Я тоже. С Хикаридуса приплыла, представляете? Да как, просто взяла и приплыла, да. О, открыто! Прошу на волю. Я к вам сейчас приду, а вы спускайтесь к остальным.

— Нас сюда насильно запихнули! Мы не нарушали закон!

— По очереди, милейшие! — крикнула Кейтлин всем, кого ещё не освободила. — Не нужно суетиться! Вы же просидели здесь не один день, так потерпите ещё одну минутку! — девушка переключилась на заключённого. — Стра… Предвечная. Страяшт? Страяшт Праул, вижу. Выходите, пожалуйста. Аккуратнее, не падайте. Всё хорошо, я вас держу.

— Девушка, а что вы здесь вообще делаете? — спросил невысокий старик с очень густыми бровями. — Вам здесь опасно быть.

— Знаете, те ещё пустяки. Бродим по лабиринту, — ответила Кейтлин, работая уже со следующим замком. — Мечтаем о хорошем сне и надеемся спасти эпоху. Идите к остальным. — Девушка рыкнула и крикнула уже другому заключённому. — Да слышу я, слышу! Уже открываю!

Когда с освобождением пленных было покончено, у выхода собралась толпа в почти сто человек. Это были люди, которым посчастливилось выжить в разговоре с покровителями и не отказаться от своих убеждений до конца. Каждый, кто присутствовал здесь боялся голоса Мейярфа, но не потворствовал ему. Они отказывались от своих затей публично, но сохраняли самые драгоценные мысли в своей голове. В моменты, когда требовалось назвать чистоту грязью, эти люди притворялись умалишёнными. Эта невменяемая осознанность и была тем, за что каждого из них посадили в клетку и тем, почему они её покинули.

Не все из списка оказались в этом ярусе. Не хватало с полтора десятка человек, но ни где их искать, ни живы ли они вообще никто не знал. Нужно было спасать тех, кто есть.

— Мы знаем, почему вы оказались здесь. — Кейтлин стояла на лестнице и обращалась к толпе. — Сейчас вам важно понимать то, что мы на вашей стороне. Наша задача — вывести вас отсюда и обезопасить.

— А что потом? — бросил один из присутствующих. — Если вы понимаете всю суть ситуации, то знаете, что нас просто в покое не оставят. Покровители снова придут за нами!

— Покровителями сейчас занимаются другие люди. Если всё будет хорошо, то оставят, будьте уверены. Сейчас вас должно волновать то, чтобы выбраться отсюда. Поэтому, пожалуйста…

— Да галдёж это! — заворчал седой мужчина. — Это какая-то уловка. Нас могут казнить просто за то, что мы решили сбежать отсюда. Это проверка на вшивость!

— Лично вы можете вернуться в свою камеру. Я даже позабочусь и закрою за вами окошко, хорошо? — Кейтлин зазвучала грубее обычного. — Прекратите притворяться, что у вас то положение, чтобы что-то выбирать. Хватайтесь за шанс пока он есть.

Седой буркнул, пробубнил что-то и стыдливо наклонил голову.

— Я пойду с вами, но всё равно вам не верю. И буду начеку.

— Замечательно. Насколько мы знаем, в других блоках нет тех, кого арестовали по той же причине, что и вас? Кому-то что-то известно?

— Только этот, — ответила женщина. — Я здесь давно. Этот отсек построили специально для таких, как мы.

— Замечательно. Тогда услышьте меня сейчас. Мы будем двигаться к выходу. Если возникнут трудности, мы будем защищать каждого из вас. Поэтому, пожалуйста, если вы хотите выбраться отсюда не по частям, — Кейтлин загнула палец за пальцем, — слушайте наши команды, не отставайте и не суетитесь. Три простых правила, от которых будет зависеть ваша жизнь. Справитесь?

Кто кивнул, кто согласился вслух. Венди уже стояла у выхода и оценивала всё происходящее за металлическими дверьми. Люди собрались в более или менее чёткую фигуру, напоминавшую прямоугольник. Ведущей нужно было время, и никто даже не думал подгонять её. Она глубоко вдохнула, и на пару секунд стало совсем тихо. Все замолкли, словно боялись оборвать какую-то тонкую нить сосредоточенности. Ладонь обхватила ручку и замерла. Выдох, и только тогда дверь заскрипела.

Парадокс старался не запачкать флайо собственной кровью. Из ноги лило как из ведра, куда хуже ран в плече и левой части груди. Его накрыло состояние, с которым парень сталкивался не впервые: дышать получалось с большим трудом, желание отхаркнуть кровь возникало каждые несколько секунд, а тело невольно дрожало. Пусть боль и не ощущалась, тело явно давало понять, что ему не по себе. Парень неуклюже попробовал снять флайо и швырнуть его в сторону, но бросок оказался слабым и рукав попал прямо в лужу крови.

— Бездарь какой… в ноги стрелять… — ворчал он себе под нос. — Разжаловать бы тебя, придурка…

Он покрывал горе-стрелка ругательствами, ни на секунду не забывая о Хлое и остальных. Аромат продолжат работать и цепи, тянущиеся с пальцев, никуда не делись.

Аномалия работала быстро и возвращала всё на свои места. Тело регрессировало, нужно было лишь перетерпеть неудобства. Когда пик дискомфорта миновал, Докс уже не злился на ранение в ноге. Всё же куда лучше, чем лежать с простреленной головой.

К трём ароматам на западной и восточной улицах присоединился ещё один. Скай стоял в паре дланей над землёй и помогал чем мог. Десятки чистых листов прямо в полёте принимали разные формы и мчались вниз. Они не могли нести какую-то серьёзную угрозу, но вывести из себя могли запросто. Бумажки мельтешили перед глазами, залетали за вороты, врезались в лицо, мешали дозорным сосредоточиться и оценить ситуацию. Иногда было достаточно всего одного столкновения, чтобы листок замертво упал на землю. Этого хватало, чтобы отвлёкшегося грастию поглотила грязь или окружили бабочки.

Скай видел, что на северной улице его помощь не нужна, но даже так листы в альбомах заканчивались с невероятной скоростью. Когда он заметил неладное на востоке, рука тут же неряшливо и второпях принялась писала весточки остальным. И только парень потянулся за очередным листом, как его ската сожрала огненная пасть. Платформа под ногами загорелась больше чем наполовину и Скай начал очень быстро терять высоту. Флайо его загорелся, а руки и часть лица обжёг горячий поток воздуха. Пришлось сразу сменить курс, чтобы не упасть в толпу, но огонь сжирал ската прямо на глазах, за считанные секунды. Бумажное создание полностью сгорело, не пролетев и полпути до одной из крыш.