Паша устал от бедности. Он, конечно, не голодал – всё же во Внешней разведке зарплата была выше, чем в любом другом ведомстве, где «носили погоны». Однако в тридцать четыре года – ни машины, ни дачи, только комната в коммуналке. Часть зарплаты приходилось отдавать родителям, с которыми жила сестра – мать-одиночка, уйма денег уходила на лечение парализованной тёщи. Все надежды Паша связывал с длительной загранкомандировкой. Ждал своей очереди семь лет. Наконец свершилось! Теперь материальные проблемы семьи будут решены! Действительно, за первый год работы в Каире он накопил почти три тысячи долларов. Совсем неплохо, но Паша подсчитал, что если экономить ещё больше, то за всю командировку можно накопить десять тысяч. Учитывая, что в Москве на сберкнижке у него уже было пять тысяч рублей, то по возвращению в Союз можно будет купить и машину, и дачу, и помочь родителям и сестре. Однако теперь все его расчёты летели к чёрту. Новый резидент перестал выделять деньги на угощение малоперспективных «связей»[10]. Но как, имея самый низкий дипломатический ранг, заводить оперативные связи среди высших чинов местных спецслужб – а именно этого требовал резидент от сотрудников линии внешней контрразведки. И вот Паше приходилось подкармливать из своего кармана нижние чины египетской полиции и таможни, рассчитывая через них подобраться к боссам. В общем, за последние два месяца Паша ничего не скопил. Вот и сегодня вечером к нему в гости придёт инспектор районного отдела полиции Али. Нужно приготовить хороший ужин, а для этого купить не те дешёвые продукты из лавки, которыми обычно питалась семья, а съездить в престижный супермаркет «Карфур».

Купив напитки и фрукты, Паша направился в мясной отдел. Мясные деликатесы в Каире стоили, по мнению Паши, просто фантастически дорого. К примеру, хорошая ветчина стоила около тридцати долларов за килограмм. Перед командировкой Паша зашёл в «Березку» на Ленинском проспекте. Отличные кроссовки, о каких Паша мечтал всю жизнь, там стоили пять долларов, джинсы «Левис» – десять. Получается, сегодня вечером он скормит жирному арабу Али уйму кроссовок и джинсов, а его дети должны ходить в советских кедах и носить советские «техасы». Но делать нечего, Али любил дорогие мясные закуски.

Паша, скрепя сердце, взял нарезку ветчины за двадцать долларов и направился в кассу, но почему-то не положил покупку в тележку, а нёс в правой руке. На ходу он открыл барсетку и, чтобы освободить правую руку и достать деньги, положил упаковку нарезки внутрь. Затем извлек пачку паунтов и автоматически закрыл сумочку.

Только дома Паша обнаружил, что по существу совершил кражу. Он было хотел съездить в магазин извиниться и заплатить, но, посмотрев на часы, понял – с минуту на минуту должен прийти Али.

За ужином Паша осторожно расспросил полицейского о работе служб безопасности в крупных магазинах Каира. Оказалось, что в супермаркетах присматривают только за местным населением. Полиция и администрация магазинов практически не знает фактов кражи продуктов европейцами. За ними не наблюдают, тем более что никто не посмеет обыскать белого иностранца.

Паша проводил Али и стал обдумывать, в каком ключе лучше написать завтра отчёт о встрече с полицейским. О желании расплатиться в супермаркете он уже забыл. Засыпал Паша в хорошем настроении. У него было ощущение, что сегодня произошло что-то приятное, однако что именно, он не помнил.

Витя Ветров был оперативным сотрудником Управления «Т» ПГУ КГБ. Иными словами, он был офицером научно-технической разведки. Уже несколько месяцев Виктор готовился к длительной командировке в Париж и был счастлив. Именно в парижской резидентуре он мечтал работать с момента поступления в Институт Внешней разведки КГБ. Ещё в ранней юности Ветров начал запоем читать книги французских писателей, позднее интересовался французскими художниками и архитекторами, изучал их биографии. Всё это было, конечно, не больше чем увлечение. Но Виктор надеялся поступить в соответствующий вуз и стать специалистом по французскому искусству. Однако отец и слышать не хотел о гуманитарном образовании, тем более что Виктор обладал незаурядными способностями к точным наукам. В результате Ветров окончил МФТИ[11]. От скучной работы инженера его спас сотрудник ПГУ, работавший в физтехе под прикрытием проректора. Служить во Внешней разведке предлагали лучшим студентам. Таковым и был Виктор Ветров.

Виктор читал шифровки, пришедшие из Парижа и Марселя, когда в кабинет влетел секретарь парторганизации «европейского отдела» Николай Рыбин.

– Витя, сегодня выступаешь на партсобрании. Твоя очередь. Что кривишься? Я знаю, как ты не любишь партсобрания. А почему другие за тебя отдуваться должны?

– Но я просто не знаю, о чём говорить. Уже тысячу раз всё сказано! Опять Пленум ЦК обсуждать? Но мы и так со всем согласны.

– Согласен? А сколько ты аналитических записок в этом году написал? Ни одной. Вот и расскажешь почему. Всё, ты выступаешь третьим! Я не собираюсь втык получать за плохо подготовленное собрание!

Когда Рыбин ушёл, Ветров стал нервно ходить по кабинету. Настроение было безнадёжно испорчено. Как он ненавидел эти партсобрания! Ему вообще было трудно выступать публично, а говорить заведомую глупость – просто невыносимо. Какие аналитические записки? Такой документ рождается на основе свежей информации из резидентур. А если таковой не поступает? Высасывать её из пальца? Но попробуй так скажи! Сразу посыплются обвинения, мол, не умеешь правильно ставить задачи перед курируемыми сотрудниками резидентур и тэдэ и тэпэ. Неужели и в Париже придётся выступать на этих проклятых собраниях! Цэрэушники[12], конечно, знают о наших традициях и, наверное, смеются. Им хорошо, у них такими глупостями не занимаются. Счастливые люди!

Юровский сумел списать часть недостающих средств. Но всё же за неделю до составления финансового отчёта в кассе не хватало около пяти тысяч. Он был убеждён, что через несколько месяцев эта сумма будет казаться ему ничтожной. Но сейчас без этих пяти тысяч он может оказаться в крайне опасной ситуации.

Решение возникло после того, как он понял, что откладывать проблему дальше нельзя. В голове сложилась схема с использованием торговца оружием бразильца Рамиреса. Строго говоря, он таковым не был. Через Клер Юровский выяснил, что Рамирес всего лишь посредник, действующий по собственному почину. Его более года назад уволили из коммерческого отдела оружейной корпорации за систематическое пьянство. Теперь он искал удачи на Ближнем Востоке, надеясь заработать комиссионные, связав покупателя и своих бывших коллег по корпорации. Схема списания денег на Рамиреса была бы надуманной, если бы тот не хвастался, что располагает некоторыми подлинными конфиденциальными документами оружейной корпорации. Даже если это были всего лишь прайс-листы на стрелковое оружие и технические характеристики этого оружия, этого будет достаточно, чтобы оправдать «выплату» бразильцу вознаграждения в пять тысяч долларов. Задача состояла в том, чтобы он бесплатно передал документы Юровскому.

Юровский позвонил Клер и попросил срочно организовать встречу с Рамиресом в ресторане «Рамзес».

– Салют, Жорж, рад тебя видеть! Клер сказала, что у тебя ко мне дело. Что, нашёл хорошего покупателя?

Юровский пожал руку бразильцу и с загадочным видом молча сел за столик.

– Жорж, не тяни, рассказывай!

– А какова моя доля?

– Десять процентов от моей. Согласен?

– Нет, не согласен. Как я узнаю размер твоей доли? Десять тысяч, и ни цента меньше.

Рамирес всё равно не собирался ни с кем делиться. Если он обеспечит корпорации хороший заказ, его снова возьмут на работу и тогда он никогда не появиться в этой части света. А таким красавцам, как Жорж, деньги не нужны, их и так женщины любят.