Спускаясь по трапу самолёта, полковник ПГУ КГБ[1] Георгий Натанович Юровский думал о том, что в свои тридцать восемь лет он впервые отправился за границу в длительную командировку. До этого он выезжал за рубеж только как личный телохранитель первых лиц страны. Эта собачья работа не позволяла распоряжаться своим личным временем, да его попросту и не было. А что он мог видеть из окон отелей и лимузинов? Нет, о жизни за границей он бесконечно больше знал из книг, чем из личного опыта. И сейчас он немного волновался. Теперь каждый день, каждый час он будет вынужден решать головоломки. Привычная среда, в которой он чувствовал себя комфортно, осталась в Москве. Здесь всё другое – климат, бытовые условия, а главное, люди. Впрочем, Юровский не сомневался, что быстро во всём разберётся и станет безусловным лидером. Он всегда и везде был первым. В школе – почти отличник и лучший спортсмен. В МГУ – один из лучших студентов. В двадцать лет мастер спорта и призёр первенства страны по пятиборью. Затем снова учеба и головокружительная карьера в КГБ. Если бы тогда, в восемьдесят четвертом, он сделал всё сам, а не доверился местным бездарям, был бы сейчас начальником Московского управления КГБ, а может, и заместителем председателя КГБ. Вместо этого пришлось окончить курсы резидентов при Институте Внешней разведки и согласиться работать в этой дикой стране в ранге всего лишь первого секретаря посольства. Впрочем, в любой ситуации можно найти что-то хорошее. Здесь, в Египте, он будет зависеть только от далёкого Центра. Представителя министерства обороны и резидента ГРУ[2] подмять будет несложно. Станут артачиться – найдёт компромат и отправит на Родину. Сложней будет с послом. Придётся быть осторожным. Но… безгрешных людей не бывает. Все послы считают себя избранными людьми, частью мировой элиты, их буквально распирает от своей значимости, и потому они позволяют себе лишнее.

Буквально в десяти метрах от самолёта стоял «Мерседес» чёрного цвета, около машины – двое мужчин славянской внешности, в белых рубашках с коротким рукавом, без галстуков. Это были сотрудники резидентуры КГБ в Каире. Они встречали нового резидента.

Предшественник Юровского в аэропорт не поехал. Он был обижен на руководство. Ещё недавно его хвалили, а теперь Центр досрочно прервал его командировку, чтобы освободить место Юровскому. Интересно, кто покровитель этого выскочки, если он сумел оказать давление на начальника ПГУ Крючкова и заставить того провести бессмысленную замену?

В толпе выходивших из самолёта пассажиров разведчики определили своего нового руководителя сразу. Из личной переписки с сослуживцами они знали, что тот обладает не характерной для кадрового сотрудника разведки необычной, яркой внешностью. И действительно, среди пёстрой толпы арабов и безвкусно одетых в штатское советских военных специалистов высокий, атлетически сложенный, одетый в прекрасный тёмный костюм Юровский смотрелся, как голливудский актёр.

Юровский тоже не колебался. Он сразу направился к встречающим. Молодых разведчиков выдало умение одеваться, спортивная внешность и уверенный, цепкий взгляд.

– Меня, парни, ждёте!? Юровский, – представился он. – У вас всегда так комфортно?

– Нет, просто Каир даёт вам возможность акклиматизироваться, – пошутил, приветливо улыбаясь, старший по возрасту сотрудник. – Через месяц будет за сорок. Сейчас двадцать пять, сами наслаждаемся такой погодой. Дёмин Владимир Николаевич, ваш заместитель по ПР, – тут же назвал он себя.

Дёмин был заместителем, отвечающим за основную линию внешней разведки в резидентуре – за политическую разведку, и, следовательно, был первым заместителем резидента.

Дёмин показал на второго сотрудника:

– А это ваш оперативный водитель Деревягин Юрий. Юра сейчас получит багаж, и поедем в посольство, в гостиницу. К сожалению, несколько дней придётся пожить там. Номер отличный, а гостиница буквально в двух шагах от резидентуры. Как только ваш предшественник освободит виллу, мы в течение суток сделаем генеральную уборку, и можно переезжать. Надеюсь, вилла вам понравится. Если нет – подыщем другую. В четырнадцать ноль-ноль предлагаю пообедать, в шестнадцать вас ждёт посол.

Машина выскочила на шоссе. Юровский через приоткрытое окно жадно вдыхал незнакомый, вызывающий лёгкую тревогу воздух. Казалось, ему хотелось понять душу этой страны через её запахи. Да, он точно за границей. Нигде в Союзе так не пахнет, даже в Средней Азии. Казалось, если разложить запахи этого города на тысячи составляющих, среди них не найдётся ни одного знакомого.

Одноэтажные, грязно-рыжие, почти без окон, с плоскими крышами дома пригородов Каира ему понравились. Да, они были безлики и ни о чём не говорили – ни о бедности, ни о достатке. Но именно это выгодно отличало их от окраин российских городов. Там покосившиеся трёхэтажки и вросшие в землю по окна хаты кричали о беспросветной нищете их хозяев. А вот центр Каира не мог соперничать с центром Москвы. Только вдали от родного города понимаешь размах и величие его архитектуры.

Дёмин испытывал трепет перед этим красивым, улыбающимся атлетом, который теперь стал его новым боссом. Юровский совсем не походил на аккуратных и осторожных во всём сотрудников ПГУ. Чего от него ждать, как с ним найти общий язык? Стараясь казаться уверенным и спокойным, он вальяжно развалился на заднем сиденье. Дёмин рассчитывал, что Юровский будет задавать естественные в такой ситуации вопросы, завяжется беседа, в ходе которой он сможет сблизиться с начальником. Но тот погрузился в свои мысли и ни о чём не спрашивал. Не выдержав молчания, Дёмин заговорил первым:

– Площадь Тахрир. А это центральная улица Каира Мейдам-эль-Тахрир. Вы арабский, конечно, знаете? Нет? Простите. Улица Освобождения. Впрочем, там и на английском написано…

Юровский не поощрял старания заместителя, а смущенный Дёмин не мог, заговорив, остановиться и вяло продолжал играть роль гида.

– А теперь мы повернули на улицу Гиза. Вот и посольство.

Белое здание производило приятное впечатление. Рядом – ухоженные клумбы, стриженые кусты и цветущие деревья. Чистота.

Ворота открылись, и машина оказалась в прохладной, тенистой пальмовой аллее.

Разведчики покинули машину и направились к гостинице, которая располагалась рядом с главным зданием посольства.

Следуя за Дёминым, Юровский наблюдал, как почтительно им уступают дорогу сотрудники посольства, ловил на себе восхищённые взгляды женщин. Некоторые из них были молоды и вполне привлекательны. Настроение становилось всё лучше.

«Хм, а пожалуй, мне всё это нравится. Поживу здесь в своё удовольствие, отдохну и высплюсь, а в Москве пусть попробуют без меня! Они быстро поймут: незаменимые люди бывают».

Через три месяца Юровский чувствовал себя в Каире как рыба в воде. Но вначале он навёл порядок в резидентуре. Первые две недели он внешне покорно принимал доклады своих заместителей и рядовых сотрудников. Они приходили к нему, чтобы получить санкцию на каждое рядовое оперативное мероприятие, докладывали каждую мелочь, в результате тратили на это уйму рабочего времени. Они были слишком осторожны и почти не способны принимать решения самостоятельно. Чем глубже Юровский вникал в дела резидентуры, тем становилось очевидней: административно-бюрократическая зараза, душившая страну, проникла и в разведку – формализм выхолостил её суть. От легендарной советской Внешней разведки времен Судоплатова, Якова Серебрянского, Эйтингона и профессора Дейча[3] остался бесконечный бумажный поток. Вместо двадцати сотрудников ИНО[4] – евреев-самоучек, добившихся блестящих успехов, теперь на ниве внешней разведки трудились тысячи профессиональных сотрудников. Плоды их усилий были более чем скромными.