– Госпожа Мозьер, расскажите еще раз то, что говорили мне, – попросила она. Регина, к моему облегчению, отложила гобой и неуверенно глянула на Элен.

– Ну что тут повторять? – девушка покосилась в нашу сторону и сбивчиво продолжила. – Мы с Жожи познакомились утром, правда, он выглядел по-другому. Моложе и здоровее. Мы распивали наливку в моих покоях, и Жожи так мило шутил. Я тайком подлила ему зелье, чтоб вечер быстро не заканчивался, а он…

Я фыркнул глядя на флакон, зажатый в ладони. «Не смешивайте, чтобы не пропал эффект». Похоже, старик накладывал чары на собственную внешность, и в сочетании с двумя зельями они дали странный эффект.

– Держи, порадуешь жену, – я сунул склянку в руки Дитеру и тот обжег меня взглядом в ответ.

Резко высказываться в присутствии гостьи он не стал, вместо этого предложив даме проводить ее до комнаты. Регина тут же ухватилась за его локоть, кокетливо заглянула вампиру в глаза и позволила себя увести. Сонные слуги выползли следом, и мы с Элен остались вдвоем.

В студии было темно, большая часть свеч погасла. Я подобрал каплю все еще мягкого воска, раздавил ее пальцами и бросил в центр недомытого пятна. В тот же миг на испачканном ковре вздулся пузырь грязи, еще через секунду он деформировался, отрастил конечности и, хватаясь за ворс длинными толстыми пальцами, выбрался из ковра. У него было короткое обрубленное туловище и атрофированные отростки вместо задних лап. Без глаз, без обоняния, чудовище имело размытые черты, словно его и сейчас пытались стереть из пространства. Оно выбралось на поверхность и медленно поползло в сторону двери. Уже на пороге, окончательно выдохшись, оно лопнуло с мерзким хлюпаньем, навсегда впечатавшись в половицы.

– Зачем? – тихо спросила Элен. В ее голосе не было раздражения или удивления, только усталость. Мне бы хотелось отбросить все дела и отправить женщину в постель, но вместо этого я произнес:

– Мне так больше нравится. Дополняет общую картину дома со странностями. Кстати, о самих странностях. Ни старик, ни Регина не имеют к этому отношения.

– Я знаю, – зевнула Элен. – Ты говорил с Лукасом?

– Да. Ты же не думаешь, что причина в нем?

– Вообще-то, я думаю, что он протащил сюда свою женушку, несмотря на запрет. Теперь придется сжечь простыни…

– Ох, милая, – я рассмеялся. – Не останавливайся на такой мелочи, сжигай все белье…

Я запнулся, так и не договорив. Что-то сильно смутило меня, хоть я и не понял сперва, за что зацепился взгляд. На столике между мной и колдуньей горели свечи, их неровный свет падал на лица и фигуры, огрубляя черты. Контрастные тени чернильными кляксами ложились на пол и стены, а дальние предметы вовсе погружались в темноту. Только одно оказалось неправильным здесь. Позади Элен не было тени. Колдунья недоуменно нахмурилась, а затем медленно обернулась.

– Чувствуешь запах? – прошептала она.

Я покачал головой и стал аккуратно двигаться к середине комнаты. Мышцы лица словно стянуло жесткой пленкой, разом заныли зубы, и зачесался нос. Предчувствие чего-то нехорошего физически било по чувствительным точкам, и пальцы сами нервно подрагивали, выпуская мелкие колючие искрі. Колдунья поежилась, словно ее резко пробрал несуществующий сквозняк, и перевела цепкий взгляд на пол.

Нужно было занять оборону, воссоздать боевую связку, сделать хоть что-то, чтобы не попасть в ловушку! Тени так легко липли к стенам, растягивались невидимыми нитями меж стульев, легко рвались, больно били. Я видел это много раз… Видел, как Дитер кромсал врагов мельчайшими иголками. Как один из вампиров-ранде он мастерски управлял тенями. Вот почему простейшая с первого взгляда аномалия так встревожила меня.

– Зажигай светлячков, милая, будем защищаться.

Элен запустила пальцы в волосы, безнадежно разрушая прическу, ее светлые локоны в беспорядке рассыпались по плечам, и заколка с крупным камешком грозно щелкнула зубастой пастью в женской ладони. Крошечные сверкающие точки расплылись вокруг колдуньи, готовясь разразиться ярчайшей вспышкой. Я неосознанно провел языком по губам, как бы собирая осыпавшийся аромат солнца. Вряд ли Элен осознавала, как ощущается ее магия со стороны. Визуальное восприятие было только обложкой – картинкой, для отвода глаз. Настоящая энергия крылась в запахе. Сам маг его чувствовать не мог, но для других он служил своеобразной меткой, личной подписью, чем-то столь индивидуальным и непохожим, что навсегда привязывалось к колдуну, как персональная характеристика. «Песьи головы» чуяли этот запах. Ни один маг-преступник не мог уйти от них, ни один своевольный бродяга не оставался на воле.

«Чувствуешь запах?» – шептала колдунья, но не дожидалась ответа.

У того, чего нет, не может быть запаха. Я снял огонь с фитиля, погрел его в ладони, раздул до размеров крупного яблока. Тень передо мной живым пятном расплескалась по полу, она странно реагировала на мои движения, шевелила усиками-отростками, тянулась к ногам. Я отпрянул назад и швырнул огненный шар в черноту. Та мучительно содрогнулась, разорвалась пополам в том месте, куда упал свет, но не отступила. Тень переползла на то место, где я раньше стоял, обшарила ковер, словно вынюхивая след. На Элен она не обращала внимания.

– Прекрати колдовать, ты ее провоцируешь, – предупреждающе сказала колдунья, и я послушно замер.

Секунды тягостно уходили во тьму, лужицы вязких теней лениво колыхались на ковре. Они напоминали мне копошащихся червей. Свет не нравился им, они избегали колдовских огоньков Элен, просачивались сквозь пол, сбегали, так и не отужинав аппетитной плотью некроманта средних лет.

– Знаешь, – я оглядел комнату, ничуть не изменившуюся за последние минуты. Обычные тени вновь были намертво привязаны к хозяевам. – Знаешь, я ведь надеялся, что мы попали в ловушку. Неприятную, опасную, хорошенькую ловушку на опостылевшую жену…

– Скорее на ее кретина-гостя, – фыркнула Элен и погасила светлячков.

– Ну, мы бы тогда знали, с чем имеем дело. Оно реагирует на темную магию.

– Да… я догадалась.

Я взглянул на девушку, на то, как спокойно она держится, как отвечает, не глядя в глаза. И припомнил все разговоры, прослушанные через «шпионов». Дитер не зря сопровождал меня до кладбища. Данора знали, что происходит в поместье, это началось задолго до приезда гостей. Им не нужно было ничего разгадывать, Элен и так знала ответ!

– Вот зачем ты созвала нас! – воскликнул я. – Чем больше темной энергии, тем сильнее проявляется эта сущность. Она кормится нашей магией, становится заметней и уязвимей. Как ты планировала избавляться от нее?

– Я… – девушка поморщилась, – не планировала. Это нежить из страшных сказок, чудовище Ледяных чертогов. Вампиры рассказывают такие истории у ритуальных костров, но никогда не упоминают, как герои легенд побеждали тварь.

– Так это Тень… – с отвращением произнес я.

В последний раз о ней слышали около тридцати лет назад. Тогда паводок затопил рабочий поселок в низине. Те, кто выжил, возвращались за инструментами, и обнаруживали новые странные свойства теней. Обломки домов, тела людей и животных, комки водорослей – все это уже не было безопасным. Хищная Тень напиталась от множества смертей и вышла на охоту, едва лишь добыча ступила на ее территорию. Изучать ее, конечно, никто не стал. Поселок отстроили выше по течению реки и продолжили сплавлять лес. А место трагедии попросту оградили и нарекли проклятым пятном.

О хищной Тени мало что было известно. Некому было рассказывать о встречах с ней. Люди научились распознавать ее появление и уходить из тех мест, пока нежить была слаба, как в поместье Гардиан.

Я был совсем ребенком, когда сестры рассказывали мне истории про Тень на ночь, чтобы я не вздумал вылезать из-под одеяла до утра, пока они тайком от родителей сбегают через окно. Каждый раз рассказы обретали новые кошмарные подробности, они продолжали развиваться уже в моих снах. Богатое детское воображение дорисовывало все недосказанности. Со временем мне начало казаться, что Тень проникает ко мне в комнату, что даже дневной свет ее не может остановить. Раз за разом я просыпался в мокрой от пота постели, сбрасывал с себя узы кошмара, в которой Тень проникала в меня и начинала пожирать изнутри.