Было бы.

Я вздрогнул, внезапно ощутив прикосновение чего-то темного и неприятного. По телу пробежала волна брезгливости. В воздухе витал едва уловимый запах гнили. Он черной плесенью впивался в стены, расцветал зловонными каплями, уходил куда-то вглубь, туда, где копошились черви. Чей-то магический след, грязный, как дурные мысли, расползался сосудистой сеткой по уставшим за века камням. Я попытался схватиться за витающую нить, впитать ее, узнать, где же начало клубка, но та сразу растаяла. Отвратительная, тошнотворная магия, ее не могли не заметить обитатели дома. Но Элен никогда не баловалась запретными заклятьями, ее руки должны были оставаться чистыми.

«Кто же ты? Что за дрянь?».

Новая загадка настойчиво вгрызалась в мозг, и план сам собой уже вырисовывался передо мной. Простые шаги, без домыслов, без ошибок. В каминной я остановил пробегающего мужика с охапкой дров. Впился в плечо цепкими пальцами, надменно обвел взглядом неказистую фигуру, приблизился к нему так близко, что можно было разглядеть каждую пору на грязном лице мужчины.

– Хорошо ли спится по ночам? – вкрадчиво поинтересовался я. Слуга затрясся, дровишки попадали из ослабевших рук.

– Это не я! Клянусь, это все дядька…

– Тише, – двумя пальцами я вытащил на свет блестящую серебряную монету. – Отдам тебе и отпущу, а теперь говори. Все, что знаешь о поместье, о любых странностях, пропажах, слухах, убийствах – о чем угодно.

– Что…не знаю… – замялся мужик. – Привыкли ужо ко всему.

Слуга не смотрел на меня. Гипнотический отблеск металла хитрой змейкой пробрался в его разум, встряхнулся слегка и выпорхнул, оставив лишь острую тоску по себе. Я отступил, играя мягкой снисходительной улыбкой. Серебряник остался в крепко сжатой ладони нового хозяина.

– Давно снятся страшные сны? – задал я вопрос наугад.

– Нет. Раньше кошмары мучали каждую ночь, повар как-то не выспался и палец себе оттяпал. Всю кухню залило, я сам смотреть ходил… А потом госпожа по амулету раздала, дурные сны тут и пропали… Отпустите, я просто ношу дрова!

Я отвернулся. Вопрос дал пышные всходы – хозяйка знала о темном присутствии. Посмотрим, что еще расскажут люди. Любопытство все сильнее въедалось в эфемерную плоть, заставляло мысли бурлить в узком устье, искать выход. Красавица Элен, как с ней непросто!

Я вышел в сад и загреб жменю разрыхленной земли из клумбы, пошептал на кулак и разжал ладонь. Земляной комок зашевелился и спрыгнул вниз, где распался на десяток крохотных шариков, что раскатились в стороны. Мои маленькие шпионы. Им предстояло хорошенько поработать, выслушивая бесконечную болтовню.

Гул голосов понемногу стал нарастать. Сначала робко, совсем тихо зазвучала оборванная беседа, невнятными голосами, приглушенными возгласами она обволакивала меня монотонным жужжанием. Затем к одиночным словам стали примешиваться чужие разговоры. Они влились в общее бормотание, растворились в нем, закрутились, едва не сведя меня с ума. Стоило тщательнее оберегать уши от льющейся помойным потоком информации.

«Совершенно кошмарное платье…»

«Не могу дождаться вечера…»

«Опять ты за свое, бездельник…»

Скучная болтовня. Я сидел в одичавшем саду под небольшим навесом, скрываясь за цепкими ветвями дикого винограда. Высокая трава с вкраплениями красных цветов-капель приятно щекотала ступни. Башмаки лежали на разбитом камне рядом. Мне бы хотелось жить в таком месте, приходить сюда жаркими деньками, расстилать покрывало на земле, пить холодный морс, заниматься любовью с девушкой в укромном тайном уголке.

К обеду голод загнал меня обратно в дом. Различать голоса слуг и гостей стало тяжелее. Они смешивались в общем бормотании, и разобрать речь было почти невозможно. Я остановился напротив двери чьей-то комнаты и оперся рукой о косяк, намереваясь вытряхнуть из уха земляной шарик. Но резкий возглас совсем близко заставил меня нервно дернуться и прислушаться к происходящему.

– Папочка вообще в курсе, что у него завелась дочурка? – спросил стоящий за стеной мужчина. Женщина ему визгливо отвечала:

– В курсе. Я вся в него, такая же уродина. Только ему дела до меня нет, он все своей персоной занят. Пришлось немного обыграть свое появление.

– Безвкусным гомункулом? Такая пошлость. В его стиле.

– Точно, и я так подумала…

Я ухмыльнулся и раздавил «шпиона» между пальцев. Забавно. Кто-то решил повеселиться за счет четы Данора, подобраться к господам поближе. Хотя для меня эта встреча тоже была возможностью вернуться к жизни в Темных землях. Я зашел в обеденный зал, убранный в темно-бордовые цвета, и занял место Дитера возле хозяйки.

«Ай-яй-яй, приятель. Нехорошо опаздывать!».

Кто-то недовольно заворчал, что за столом собрался сплошной сброд, и не согласиться с ним было сложно. Тухлые старикашки с толстыми кошельками и здоровенной простатой кисло улыбались друг другу. Их холеные ручки давно не держали инструмент, даже мозоль на пальцах от долгого письма сошла, наверное, века назад. Юные ученики падали в обморок от восторга, если попадали под их патронат. Ну, а затем вставали и принимались выполнять всю работу за своих придирчивых господ.

Обед проходил довольно скучно за болтовней о незнакомых мне людях и событиях, зато еда была выше всяких похвал. Дитер так и не явился, и я решил занять хозяйку беседой:

– Нужно поговорить, – я взял Элен за локоть и прочел заклятье «околесицы». Нас окатило призрачным теплом, и личный разговор для посторонних ушей превратился в набор бессвязных слов.

– Что ты творишь, некромант? Это же неприлично! – зашипела Элен.

– Совсем не обязательно так реагировать, – сквозь зубы процедил я. – Здесь нет управляющего. Кто следит за поместьем, пока хозяева в разъездах?

– Брунс. Тот слуга, что тебя встречал. Люди здесь часто меняются, скоро мы кого-то подберем. Ты к чему вообще спрашиваешь?

– Да так… Обнаружил кое-что неприятное. Много темной энергии.

– Вэдден…

«Ты не очень умный ребенок, да?» – читалось во взгляде Элен.

– Я пригласила на прием почти весь высший круг некромантов, естественно кто-то из них колдовал, – горячо возразила девушка.

– Так естественно, что начал делать это задолго до своего приезда?

Элен Данора замерла. По ее лицу я не мог определить, о чем именно она думала в этот момент, но ни о каком удивлении речи не шло.

– Ладно, – сдалась она. – Ты победил. В поместье действительно что-то происходит. Поговорим об этом позже, а сейчас попробуй насладиться приемом.

– Ничего не обещаю, – хмыкнул я и отвернулся.

После обеда мы переместились в курительную. Здесь в дыму дорогого табака плавали мягкие диваны и пуфы, горели ароматные свечи. Я выцепил взглядом скорченную фигуру мага, остерегшегося являться за стол, и радостно воскликнул:

– Лукас! Лукас Блейнкир-как-там-тебя-Третий!

Парень дернулся и напряженно вытянул шею, как испуганная птица. А затем сощурился и недоверчиво произнес:

– Вэдден?

В его голосе звучали хриплые нотки, какие бывают только у подземных жителей. К эльфам-подземникам он, конечно, отношения никакого не имел, зато к разного рода подвалам и схронам точно питал любовь. От Лукаса несло сыростью и особыми реагентами. Я пожал ему руку через платок – парень всегда был склонен забывать о гигиене, – и полюбопытствовал:

– Сегодня один?

– Угу. Данора не разрешили прийти девочкам, а я уже скучаю… Давно ты, кстати, вернулся из Корсонии? Я писем уже, наверное, вечность не получал.

– Никто не получал, – отмахнулся я. – Смотрители за последний год совсем озверели, допрашивали через день, разве что в белье не лезли.

– А выпустили-то как?

– Я тоже об этом думал. Пока Дитер про договор Альвона с басилевсом не рассказал. Противиться императору не станут даже корсонийские Смотрители.

– Рад, что ты все-таки вернулся, – проговорил Лукас, совершенно не глядя мне в лицо. – В другой раз могли бы и не выпустить.