— Вполне. Конечно, стать вровень с самыми лучшими тебе возможно и не удастся, — мастер Джин хмыкнул, — по крайней мере не быстро. Или потребует приложить воистину большие усилия. Но их не так и много. Меньше десятка в Ордене тех, кого можно считать запредельно сильными силовиками. И разрыв между ними и прочими огромен. И если ты сможешь лучше брать свои эмоции под контроль, то стать между большинством и самыми лучшими, тебе вполне по силам. Уже сейчас ты не намного слабее меня, но проигрываешь из-за эмоций и моего заметно большего опыта. А ведь я мастер и старше, то есть уже расту заметно медленнее тебя. Ты же ещё долго будешь значимо прогрессировать, пока рост не станет умеренным.

— Хотелось бы верить, что ваша оценка близка к объективной, — Оби-Ван впервые с начала разговора сам немного улыбнулся.

— Только не думай, что это, априори, даст тебе то, что пока в немалой степени, лишь в потенциале. Без серьёзной работы над собой, это так и останется местом, находящимся за горизонтом. Том о котором ты знаешь, но его не видно с того места, где стоишь.

Квай-Гон в последний раз окинул ученика взглядом и закончил:

— А теперь, каждый из нас займется своими делами. Обдумать сказанное у тебя будет еще время, а пока займись глубокой медитацией и вспомни о корнях. Тогда, возможно, тебе станут очевидны многие нынешние ошибки. И ты не просто услышишь о них от меня, а осознаешь сам.

— Да, учитель, — смиренно, стараясь скрыть грустный вздох, Оби-Ван опустил взгляд и направился к небольшому коврику в углу.

Глава 31

Судьба, которую мы выбираем, или дороги выбираемые за нас

(Борт яхты пока ещё только сенатора Шива Палпатина)

Оби-Ван открыл глаза и какое-то время смотрел, на мутно выглядевшую стену напротив. Глубокая медитация, в которой он воспоминаниями нырнул до периода счастливого неведения, каков на самом деле окружающий мир — закончилась.

Кеноби, как будто вернулся во времена, когда маленький Обик был ещё счастлив. А потом внезапно погрузился в ужас, тоску и одиночество. Гибель отца, и почти сразу смерть матери, не физическая, но от того, лишь тягостней. Выживание в канализации на протяжении субъективно долгого года, кардинально изменившего Обика. Первая «дружба», или скорее — симбиоз, где каждый использовал другого, с крысой канибалом. Первое же убийство врага. Встреча с магистром Ти.

А потом череда эпизодов уже будучи падаваном. Сколько раз Оби-Ван уже успел столкнуться с ситуациями, говорящими о том, что он видел в сопливом детстве. Следуя за учителем, он за несколько лет успел немало попутешествовать, следуя дипломатическо-карательной стезе. И, увы, чаще терпимого, сталкиваясь в процессе с тем, что произошло недавно на Кашиике. Пусть не в том масштабе, но суть оставалась малоизменяемой.

Не сразу Кеноби вспомнил, что находится в летящем космическом корабле и ему давно уже не шесть лет. Поднеся руку к глазам, понял, что они полны слёз. Сморгнув, вытерев пальцами глаза, подавив уже и без того угасающий порыв к продолжению, рыцарь наконец встал.

Картины былого, много лет подавляемые, снова стали перед его разумом. Но теперь он был уже не тем ребенком, а очень молодым, но уже мужчиной. Да, мужчиной.

Тогда он впервые встретил джедая. Думал ли он, что встретив тётю Ти, он повернёт свою жизнь, как ему казалось тогда ставшую уже бессмысленной и конченной, на совсем другие дороги. Кардинально другого масштаба. Тогда, по каким-то своим делам оказавшаяся в их дыре, магистр Шаак Ти дала ему смысл жить. И мир. Огромный мир. Лишь сейчас он до конца осознал, что тогда у него родилась и цель.

Да, в чём-то учитель прав. Те зёрна нынче стали всходить. Но Оби-Ван уже не Обик и у него есть своя точка зрения и опыт. Может ли человек изменить Мир? Обик в шесть лет, смотря на трупы в переулке, где впервые встретил магистра Ти, ответил бы:

— Да.

Юнлинг Оби в 13 лет, когда рыцари и мастера приходящие за падаванами, раз за разом выбирали не его — ответил бы:

— Нет.

Сейчас, в свои слегка за двадцать, рыцарь Оби-Ван сказал бы, что если нельзя изменить мир, то возможно стоит посмотреть на проблему под другим углом.

Что есть Мир? Это огромный комплекс проблем, сглаживаемых договорённостями и компромиссами. Их порождают огромное количество событий и людей. Это СИСТЕМА. Можно ли бороться с системой в одиночку? Нет. Но учитель не зря сказал, что ЭТА система, и без того не образец крепости, довольно неустойчивая без определенных действий и элементов.

Так что же делать? Ответ прост, систему надо ввести в такое состояние, где шанс на кардинально новые расклады и правила получат те, кто возможно сейчас находится в загоне. Там, где не видят перспектив вовсе. Есть ли шанс, что система потом выстроится по тем же или схожим лекалам?

Конечно есть, но зато появится и другой шанс, что она станет справедливей. По крайней мере, хуже уж быть не может. Оби-Ван еще подумал и сказал уже вслух:

— Да, хуже чем сейчас не может быть! — кому, как не ему это видеть. Полетавшему последние годы по местам, что не покажут по головизору или в рекламе. Да и родившемуся в одном из таких мерзких мест, что противно до сих пор.

Снова вспомнилась крыса-каннибал, что помогла ему выжить в детстве. Странно, это намёк от Силы?

— Мне нужна крыса, — тихо пробормотал себе под нос Оби-Ван, наконец услышав этот шёпот Силы.

— Нет, одна, как бы сильна она не была, не справится. Да и где найти такую сильную? Учитель прав в том, что в Ордене действительно сильных фигур, могущих сделать достаточно кардинально значимое — меньше десятка. И все они съедят Оби-Вана на завтрак, если он вдруг рискнет использовать их, как таран для сноса СИСТЕМЫ. Да и нет у них самих предпосылок менять Мир. Они в тепле и их всё устраивает.

— Так что да, не одна, а много крыс, которые подгрызут опоры этой системы, после чего она разрушится, а на её обломках родится нечто новое. Остаётся надеяться — лучше, чем былое. Конечно, в процессе будет немало крови, но достойная цель оправдает её. Даже шанс на достижение этой цели уже достаточен. Потому что иначе, Республика, многими веками не изменяясь, так и продолжит тасовать, лишь косметические маски, не меняя суть под ними.

Кто-то прошёл по коридору мимо каюты и чуть слышный голос Оби-Вана окончательно замолк.

Как или кто будет теми, кого он натаскает для катализации процесса сноса, Оби-Ван не знал, но это и не важно. Сейчас он оформил ЦЕЛЬ, а средства и возможности приложатся. СИЛА будет вести его, а он будет чутко прислушиваться к её негромкому голосу. И всё время высматривать, будучи готовым в подходящий момент включиться в процесс.

Ведь СИСТЕМА так неустойчива, что если ослабить её скрепляющее, или усилить то, что расшатывает — потом останется отойти в сторонку, переждав обвал. Или погибнуть под обломками. К этому тоже нужно быть готовым. Так как своя жизнь тоже стоит меньше такой Цели.

— Что же, это задача минимум. А максимум — подготовить тех, кто начнёт строить новое на руинах старого. И для этого придётся не только упорно ждать, но и самому становиться сильнее. И искать пусть даже тактических и временных союзников для этого. Учитель сказал, что у него есть в этом талант. Что же, он его проявит и даже больше. Ведь талант обрамленный волей — могучая сила.

Оби-Ван тяжело присел на кровать, отчего-то чувствуя себя, как после тяжёлой тренировки. Он наконец смог приоткрыться, сняв кокон Силы, всегда надеваемый на себя во время медитаций. Чтобы ничто ни извне не тревожило его во время медитативного времяпрепровождения, ни изнутри не выплескивалось наружу.

За небольшим иллюминатором проносился безбрежный океан пустоты, а внутри каюты, человек прилёгший на кровать, чувствовал себя наполненным и цельным, как никогда.

А через несколько кают от этого места, перестал несколько беспокойно ворочаться, дремлющий там мастер Квай-Гон Джин.