Теперь, когда Мариэль видела своего противника, она в который раз убедилась в том, как мифы приукрашивают реальность. Перед ней был вовсе не грозный хранитель, а обычный сатир. Свирепый и опасный, но не настолько, чтобы справиться с двумя эльфами.

Мариэль со звоном вынула Тайвос из ножен и кивнула Малвелю. Тот понял без лишних слов и, скрепив руки за спиной, поднял хранительницу ущелья.

— Кто ты такая? — Потребовала ответа Мариэль, направив острие меча на противницу.

Полностью черные, лишенные белков, глаза сатира сузились, а бледные узкие губы искривились в усмешке, обнажая клыки. Она мотнула головой, целясь винтовым рогом в Малвеля. Мариэль пресекла попытку, ударив по рогу плоской стороной Тайвоса. Из рукава Посланницы Солнца выползла Рогнильда, с шипением поползла по голубому лезвию и щелкнула зубами у самого носа сатира.

— Э-э-э, уберите это от меня! Терпеть не могу этих гадов.

— В моей стране принято знакомиться прежде чем решать кто станет врагом, а кто другом.

— А еще в твоей стране, наверное, принято врываться в чужие дома. Это ущелье — мой дом и, как хозяйка, я в праве считать врагами тех, кто пришел без приглашения. — Прошипела хранительница, показывая пожелтевшие клыки.

— Я Мариэль, Посланница Солнца и принцесса эльфов Джевелии. Никакой закон не запрещает мне находиться здесь.

— Принцесса Джевелии, но не Джевелийка… В сопровождении Ваккрохальского воина. Телохранитель?

На этот вопрос Мариэль и Малвель ответили одновременно:

— С чего ты взяла, что мне нужен телохранитель?

— Что-то вроде того.

— Ха, кажется я поторопилась с выводами, — рассмеялась рогатая женщина, заправляя прядь кудрявых черных волос за рог. Она словно больше не обращала внимания на клинок, приставленный к ее горлу, змею, шипящую прямо перед ее лицом и Малвеля, держащего ее руки так, чтобы она не могла пошевелиться. — Вы больше похожи на скрывающихся любовников.

Ни один мускул на лице Мариэль не дернулся. Малвель тоже никак не отреагировал на подначивание сатира.

— В чьи чертоги нас привела нить судьбы? Назовись! — Твердым решительным тоном потребовала Мариэль.

— Мое имя Муйзди. — Горделиво подняв подбородок, сказала сатир. — Дочь пещерного духа Жаман. Хранительница этого ущелья. Пока ум мой ясен, а руки способны держать посох, никто не пройдет сюда.

Даже с мечом у горла Музди сохраняла достоинство и выглядела угрожающе. Но Мариэль, которая в жизни своей встречала и более страшных существ, не дрогнула. Казалось, после того, как в первый свой поход она осталась одна и встретилась лицом к лицу с жаждущими отмщения драконами, ее больше никто напугать не был способен.

— Мы пройдем. — Ответила она стальным голосом. — И меня не будет заботить, придется тебя убить или ты сама нас пропустишь. Могу лишь заверить, что мы заберем только свое.

— Свое? Здесь нет ничего вашего! Это ущелье мое! И все в этом ущелье мое! Мое!

Муйзди дернулась, воздух пошел рябью, словно сатир выплюнула вместе со своей неистовой злостью какую-то невидимую, но очень ощутимую силу. Малвеля отбросило на несколько шагов от нее. Мариэль тоже опрокинуло на спину. Тайвос вылетел из рук и воткнулся в сугроб в нескольких метрах позади нее. Муйзди же поправила волосы слишком высокомерным для дикарки жестом. Протянула руку над землей и из-под снега вырвался посох, привычно ложась ей в руку. В один прыжок преодолев расстояние между ними, Муйзди оказалась перед Мариэль, нацелив на эльфийку острый металлический наконечник своего деревянного посоха. Мариэль не двигалась, игнорируя оружие у своего горла, она бесстрастно смотрела хранительнице в глаза.

— Что вам нужно? — Прокричала Муйзди.

— Мы пришли за подругой. Она попала в беду. — Таким же бесстрастным, как взгляд, голосом ответила Мариэль.

— И что вы готовы мне дать за то, чтобы я вас пропустила.

— Что угодно, что не повредило бы моим близким и моему народу. — не колеблясь проговорила Мариэль, краем глаза заметив, как Малвель поднялся и уже подкрадывается к сатиру со спины.

Однако она недооценила противницу. Муйзди одним движением руки раскрутила посох так, что его траекторию было сложно проследить даже эльфийским обостренным зрением. Мавель снова упал, удар пришелся ему под колени.

— Погоди мальчик, видишь взрослые разговаривают. — Даже не удостоив его взглядом, проговорила дикарка и снова нацелила на Мариэль посох. Но теперь уже не острым концом, а загнутым в форму полумесяца, к которому были привязаны всякое тряпье, клочки мха и амулеты. Глаза, лишенные белков подобрели, лицо дочери Жаман стало доброжелательнее. Мариэль схватила древко посоха и Муйзди вытянула эльфийку из сугроба.

— Что ты хочешь за право прохода по ущелью? — Спросила Мариэль, помогая Малвелю подняться.

— Дайте подумать… Я загадаю два желания, поскольку вас двое.

— Твое право. — Согласилась Мариэль, понимая, что здесь торговаться не получится.

— Меня заинтересовала эта ваша безделушка, которая привела вас сюда.

— О чем ты? — Мариэль сжала в кармане дар Тасфиака, не желая расставаться с такой полезной вещью.

— О камушке дядюшки Тасфиака. Давно просила у него какой-нибудь из его волшебных камней, но он такой жадный. Не понимаю только чем ты их заслужила. Он ни с кем не делится, даже с родной племянницей. — Муйзди обиженно надула губки, от чего ее грубые черты лица тут же стали по-детски наивными. — Дай мне его и можешь пройти.

Мариэль колебалась с ответом. Ей нужен был этот камень. С ним она чувствовала себя куда увереннее. И если сейчас ей придется его отдать, Мариэль останется без опоры. Он уже дважды выручал ее из, казалось бы безвыходных ситуаций.

— Я могу оказать более выгодную для тебя услугу. — Решила все-таки попробовать заставить Муйзди передумать Мариэль. — Я принцесса Джевелии и имею весомый голос в Совете. Ты можешь стать полноправной владелицей этих земель, стать графиней и тогда люди станут уважать тебя, а не бояться.

— Я наполовину дух, мне чужды все эти титулы, права владения. Ты как никто другой должна меня понять.

— О чем ты?

— О том, что без путеводного гранита я тебя не пропущу.

Сатир скрестила руки на груди, прожигая Посланницу Солнца испытующим взглядом. Мариэль, ожидая подсказки или хотя бы поддержки поглядела на Малвеля, который все так же молча стоял за спиной Муйзди. Но он тоже не знал как поступить, поэтому лишь дал понять, что готов действовать, если она вдруг решит не церемониться с дикаркой.

— Подумай. — Стояла на своем Мариэль, стараясь оставаться хозяином ситуации. — Ты ведь можешь пожелать чего-то действительно полезного. Тебе, как хранителю этого ущелья, ни к чему путеводный камень. Только если ты не хочешь, чтобы в твое отсутствие чужаки проникли в твой дом и учинили в нем беспорядок.

— Не твоя забота, как я распоряжаюсь своими желаниями. Либо давай камень, либо уходи.

На пальцах Муйзди заплясали язычки пламени, угрожая разрастись в целый пожар. Мариэль это не спугнуло, однако она все же сдалась. Пусть она лучше останется без надежного указателя верной дороги, чем с Лафитлин что-то случится, пока она торгуется с дикаркой.

Она протянула руку и раскрыла ладонь. Муйзди одним быстрым движением смахнула подношение с ее ладони и обернулась к Малвелю. Она оглядела эльфа придирчивым взглядом и брезгливо произнесла:

— У тебя из ценного только оружие. Но мне оно уж точно ни к чему. Что ты можешь мне предложить?

Она принялась обходить Малвеля, как дикая кошка добычу. Малвель не отвечал, следя за сатиром и не оставляя ее за спиной. Мариэль погладила Лиру по носу, успокаивая пегаса, и взяла под уздцы коня Малвеля и стала пристально следить за действиями сатира.

— Ну так что? — С издевкой спросила Муйзди. — Чем ты оплатишь проход?

— У меня есть деньги. — Бесцветным голосом сказал Малвель, даже не шелохнувшись.

— В этих горах столько золота, сколько тебе и не снилось. Еще предложения?

— Можешь забрать мою душу, но только после того, как я найду Лафитлин.