— Деймон? Ты спишь? — вполголоса позвал его сквозь дверь, едва слышно постучав.

— Нет, проходи. — Он стоял у окна, рассматривая что-то вдали.

Его тёмные волосы густой волной рассыпались по плечам. «Хм, я никогда ещё не видел, чтобы Дей распускал их. Даже когда мы были маленькими, он всегда заплетал на ночь не слишком тугую косу», — мимоходом подумал я и виновато улыбнулся, перешагнув порог.

— Извини, что так поздно.

— Ничего. Ты что-то хотел?

Казалось, он был абсолютно спокоен. По крайней мере, Деймон смотрел на меня без грамма раздражения или хотя бы чего-то в подобном роде.

— Да. Мне хотелось поговорить о фрау Лингрен.

Я заметил, что он навострил уши, вероятно тоже желая что-то обсудить.

— Точнее, о её поведении, — помявшись, всё же продолжил я. — После того, как вы вернулись из Института, ты выглядел непривычно лучше. Да и Ли… Фрау Лингрен была какая-то озадаченная. Что у вас произошло? На тебе попробовали новое средство от боли?

Мне было неудобно задавать такие интимные для демонов вопросы, но я хотел докопаться до правды, поэтому они лавиной сыпались из меня. Деймон сначала изумлённо приподнял брови от их обилия, а затем вновь отвернулся к окну, словно ничего и не слышал. Я даже выглянул у него из-за спины, чтобы увидеть то, что он нашёл в ночном пейзаже интересного, но за окном, кроме кромешной темноты, ничего не было видно.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил друг спустя какое-то время, так и не обернувшись ко мне.

Смутившись, я ничего не ответил, и тогда он, после моего непродолжительного молчания, всё же не оставил без внимания мои вопросы.

— Я прошёл ещё один этап гормонального взросления демонов, вот и всё.

Услышав последнее, я прищурился, ведь не знал ни о каком дополнительном этапе. В учебниках ничего об этом не было, поэтому у меня появилось предположение, что о подобном могли рассказывать лишь в каком-то углублённом курсе. Мне-то такое было совсем ни к чему, разве что я должен был уметь как-то поддержать Деймона в схожих ситуациях.

— Если я могу хоть чем-то помочь, только скажи. — С последними словами я обеспокоенно посмотрел на него, но друг только качнул головой. Затем же, шумно выдохнув, он вдруг резко обернулся и посмотрел мне в глаза.

— Я переспал с фрау Лингрен…

— Серьёзно?

Задумавшись, я припомнил то, что Лина говорила про него. Деймон должен был стать её первым мужем, чтобы остаться с нами, но такая скорость вызвала у меня замешательство.

— Не имею в виду, что ты шутишь, — дополнил я, глядя в его удивлённые глаза, — просто пока не могу поверить. Знаешь, всё чудесно, честное слово, но я немного шокирован.

— И ты даже не злишься? — Друг с удивлением посмотрел на меня, сложив на груди руки, словно и правда ожидал негативной реакции.

— Нет, конечно. — Я широко улыбнулся. — А за что злиться-то? Это выбор Лины, то есть фрау Лингрен. Если тебя не принуждали, то я рад за вас! Просто есть один момент…

— Какой же? — Дей тут же насторожился.

— Она около часа назад едва ли не ворвалась ко мне в комнату с диким желанием, но выглядела одновременно испуганной… Ты же понимаешь, о чём речь? — Вопросительно посмотрев на него, я получил утвердительный кивок в ответ и продолжил: — Её будто бы подменили. Фрау прямо горела от возбуждения, и у нас с ней тоже произошла близость.

Деймон вдруг тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза, заметно ссутулившись.

— Что ж, это было ожидаемо… — Решительно отвернувшись от меня, он прошёл до своей идеально заправленной кровати и присел на неё. — Впрочем, на большее я даже и не надеялся, так что всё нормально. Я рад, что ты приблизился к своей мечте, Рен. Правда рад.

Впрочем, я не видел в нём никакой радости. Его взгляд погас, а сам Дей вдруг напрягся, едва заметно закусив нижнюю губу.

— Ты чего-то недоговариваешь. Видно же, какой ты стал грустный, — отметил я, присаживаясь почти вплотную к нему. — Лина мне кое-что про тебя рассказала. Не знаю, хорошо или нет, чтобы ты узнал всё от меня, но…

— Я не грустный, просто… Меня удручает, что жизнь порой бывает такой паршивой, хотя, казалось бы, мне-то и жаловаться не на что. В камеру не засунули, а эксперименты если и проводят, то незаметно. Впрочем, вполне может быть, что вскоре всё изменится.

Друг закрыл лицо руками.

— Знал бы ты, — продолжил он, — как там страшно. В Институте. Когда всем наплевать, что ты делаешь или говоришь, когда требуется слепое подчинение, иначе будет больно и страшно, когда всем безразлично, что ты никому не желаешь зла и готов сделать всё, что другие хотят, лишь бы тебя снова выпустили на волю. Я боюсь, Рен…

Я впервые слышал, чтобы Деймон говорил так много. Мне стало понятно, что я не знал крайне многое о его чувствах, равно как и об институтских делах. Только вот самым главным теперь было то, что он доверился мне, как другу. Оказалось, что между нами всё-таки образовалось некоторое доверие.

— Знаешь, я не могу до конца понять твои страдания, но постараюсь избавить хотя бы от одного, поэтому расскажу кое-что. Лина намеревается официально сделать тебя своим первым мужем, чтобы окончательно забрать себе. У неё очень сильные чувства к тебе, она сама мне говорила, да и, честно говоря, подобное с каждым днём видно всё больше. Так что никуда ты теперь из семьи не денешься. — Улыбнувшись, я довольно похлопал его по плечу. — Тот Николас нашёл какую-то лазейку в законе.

Впрочем, вместо радости друг лишь искоса на меня посмотрел.

— Полагаю, она говорила тебе всё не сегодня, да? — спросил он так, словно произошло нечто ужасное.

— Не сегодня, — подтвердил я. — Лина рассказала мне обо всём, когда ты был в Институте. Так что поделиться новостями я раньше никак не мог.

Дей ухмыльнулся.

— Она не была в восторге от случившегося со мной сегодня, так что может быть та информация, что ты мне сейчас поведал, уже устарела. Сам говоришь, что фрау прибежала к тебе с испуганным взглядом.

Он снова встал и подошёл к одной из металлических конструкций, удерживающей разнообразные кадки с растениями.

— Пообещай мне, что позаботишься о моих цветах, когда я перееду в Институт, Рен… — проговорил друг так, будто подобное было давно решенным вопросом.

«И как он вообще может так говорить? Фрау Лингрен заботится о нём, даже Николаса приняла, лишь бы найти лазейку в законе. Что могло там произойти такого, из-за чего бы всё это можно было в один миг перечеркнуть?!» — закралось ко мне недоумение.

— Да какого чёрта происходит? — Резко встав, я подошёл к нему. — О чём ты вообще говоришь? Куда ты ещё собрался, в какой Институт? Лина любит тебя, спит с тобой, ищет лазейки, а ты собираешься спихнуть на меня заботу о цветах и свалить?! Ты ведь, наверное, в курсе, что я и понятия не имею, как о них заботиться?!

Сипло вздохнув, Деймон обнял себя руками, словно замёрз, хотя я-то знал, что у демонов температура тела была чуть выше, чем у людей, поэтому заморозить его оказалось бы крайне сложно, впрочем, как и сжарить на солнце. Естественной средой обитания его расы являлась пустыня, где ночью царил безумный холод, а днём — воистину адский жар.

— Я первый и единственный демон, запечатлевшийся в неволе. Если об этом узнает хоть кто-то из научного мира, то меня будут изучать вдоль и поперёк всю мою оставшуюся жизнь, чтобы понять, как подобное произошло. Да что там! — Дей вдруг закатал рукав своей белоснежной рубашки, показывая мне какой-то прибор на запястье, мигающий разноцветными огоньками. — Фрау Лингрен тоже не может сдержаться… Ты вообще читал её работы, Рен? Хоть одну? Я вот прочитал… Оказывается, она всю жизнь наблюдала за мной, как за экспериментом, сравнивала с тобой, сопоставляла, проводила опыты…

Он отвернулся со слезами на глазах.

— Не хочу в Институт, Рен… Мне больно и страшно. И эта перестройка гормонов…

Похоже, он едва держал себя в руках.

— Я уже не смогу жить без фрау Лингрен, — добавил он. — Просто сдохну от тоски.