— Ты вся на нервах. Что-то случилось? — спросил он и опустился на краешек дивана.

— Ничего не случилось, — огрызнулась она.

— Ты недовольна, потому что я не уделяю тебе внимания?

— Вот этим-то я как раз довольна. Можешь совсем домой не приходить, — выпалила она.

Карл Борисович улыбнулся и погладил ее по голой коленке.

«Точно. Обиделась, что дома редко бываю», — подумал он и сказал:

— Всё-таки я отпрошусь с работы. Сходим с тобой в театр, посидим в кафе, на велосипедах покатаемся.

— Не люблю я велосипед, — буркнула Светлана.

— Любишь-любишь, — ласково сказал он и обнял, словно капризного ребенка. — Ты же на велосипеде ездила, когда мы познакомились.

Светлана усмехнулась, вспомнив, как взяла соседский велосипед и специально упала возле его машины. Разодранная коленка зажила быстро. Так же быстро влюбился и профессор, который до этого считался закоренелым холостяком.

— Как же ты заворожила такого неприступного богатея? — удивлялась подруга Марина. — Говорили, что он на женщин даже не смотрит.

— В том-то и дело, — Светлана демонстративно обмахивалась веером из новеньких купюр. — Надо было сделать так, чтобы он посмотрел.

Карл Борисович вздрогнул от резкого телефонного звонка.

— Я возьму, — встрепенулась она, но профессор уже вскочил с дивана.

— Это, наверное, Вовка. Я ему звонил сегодня, — на бегу крикнул он и схватил трубку.

— Ты почему меня Мариной назвала? — послышался пьяный мужской голос. — Во сколько тебя завтра ждать?

Светлана, прибежавшая следом, услышала голос Артема и в ужасе уставилась на мужа. Однако Карл Борисович пожал плечами и положил трубку.

— Похоже, номером ошиблись. Пойдем в кровать, хочу выспаться.

Она с облегчением выдохнула и кивнула. Затем украдкой, пока Карл Борисович чистил зубы, выдернула шнур телефона, чтобы Артем больше не мог дозвониться.

***

Светлана стояла возле плиты на кухне коммунальной квартиры и помешивала кипящий гуляш.

— Что горит?! — раздался сзади хриплый крик, и она чуть не уронила ложку в кастрюлю. Старуха подошла и недовольно пробурчала:

— Огонь сбавь, горит.

Светлана выключила плиту, накрыла крышкой кастрюлю и направилась к двери.

— Дай попробовать, — попросила старуха и протянула алюминиевую тарелку.

— Вот еще, — пробурчала Светлана, протискиваясь к приоткрытую дверь комнаты.

Артем лежал на кровати и читал журнал.

— Как мне надоела твоя карга, — пожаловалась она и поставила горячую посуду на подставку. — Такое ощущение, что специально караулит меня.

— Что на этот раз выдумала? — равнодушно спросил Артем. Светлана махнула рукой и принялась накладывать еду в тарелки.

— М-м-м, как вкусно пахнет, — Артем сел за стол и попробовал. — Вкусно. Не знаю, что буду делать без твоей еды.

Светлана напряглась и медленно опустилась на стул. Артем, тем временем, с чавканьем разжевывал большой кусок говядины.

— В смысле? — тихо спросила она и принялась нарезать хлеб.

— Ну, я же не могу вечно работать грузчиком. В нашем городе работы для меня нет, значит, надо ехать в другой.

— Ты уже давно не работаешь, — еле слышно сказала она и протянула ему бутерброд с сыром. — Денег нам хватает. Зачем ехать?

Артем зло бросил ложку на стол и вперился в нее взглядом.

— В том-то и дело, что не хватает. Мне не хватает. Я тоже хочу ездить на шикарной машине, как твой муженёк. И по ресторанам хочу ходить, а не хлебать твои харчи.

Он встал, схватил пачку сигарет и вышел из комнаты. Светлана прижала к лицу кухонное полотенце и заплакала.

«Может, не вкусно?» — подумала она, взяла ложку и запихнула в рот горячую еду. Мягкое сочное мясо в ароматном томатном соусе было гораздо вкуснее ресторанной еды. Это она знала точно, ведь Карл Борисович не скупился и приглашал ее в ресторан довольно часто.

«Может, он хочет расстаться и нашел повод?» — ужаснулась Светлана, вскочила и побежала следом за Артемом. Он сидел на скамейке у подъезда и курил.

— Иди ешь, пока не остыло, — она примостилась рядом и положила голову ему на плечо.

— Докурю и пойду, — сухо отозвался он.

— Зачем тебе рестораны? Поверь, я лучше готовлю. У них то салат горчит, то мясо, как подошва, то хлеб деревянный. В студенческой столовой и то вкуснее, чем в ресторане.

Он выкинул окурок в лужу и тяжело вздохнул.

— Не нужен мне никакой ресторан. Просто жизнь такая надоела. Коммуналка эта надоела. Вот ты говоришь, у вас видеомагнитофон есть и кассеты разные, а у меня нет. Ты в отдельной квартире живешь, а я в бабушкиной комнатке. Муж твой на джипе ездит, а я пешком хожу или на электричке езжу. Мне нищета надоела так, что хоть в петлю лезь.

Светлана отпрянула и ошарашено уставилась на него.

— В петлю? — еле слышно спросила она.

— Да, не вижу смысла жить без радости и удовольствий, — он обнял ее и поцеловал в лоб.

— А как же я?

— А что ты? У тебя все хорошо. Профессор уже старый. Помрет и все тебе оставит. А мне никто ничего не оставит. Родители живут в двушке с младшим братом. И проживут еще долго.

Светлана уткнулась в его грудь и еле слышно прошептала:

— Зато я тебя люблю.

Артем отодвинулся и насмешливо спросил:

— Что ты скулишь? Громче говори или молчи.

Светлана обиженно надула губы и отвернулась.

— Пойдем есть. Пока старуха не свистнула кастрюлю.

Он встал и зашел в подъезд. Светлана услышала, как скрипнула дверь квартиры, и направилась следом.

«Завтра куплю ему видеомагнитофон и боевики какие-нибудь. И пару фильмов о любви, чтобы вместе смотреть», — думала она, поднимаясь по лестнице.

Карл Борисович выключил будильник и медленно встал с кровати, чтобы не разбудить жену. Он надел тапочки, пошел на кухню и поставил чайник на огонь. Затем отдернул занавеску и посмотрел в окно. По стеклу били крупные капли дождя, сильный ветер наклонял кроны деревьев, солнце пряталось за темными тучами. Лето близилось к концу.

— Ну и погодка. Хоть сапоги надевай, — он открыл дверь холодильника и разочарованно выдохнул. На полке стояла кастрюля с гречкой, лежали засохший хвостик копченной колбасы и покрытые плесенью помидоры.

— Эта кастрюля уже неделю стоит. И чем Светик целыми днями занимается?

Он заварил черный чай и стал макать в него твердые галеты, найденные в шкафу за пачкой соды. Тут на кухню пришла сонная Светлана.

— Ты еще здесь? — сквозь зевоту спросила она и тоже заглянула в холодильник. — В магазин не ходил.

— Нет, не успел. А ты во сколько домой пришла? Я не слышал.

— Не знаю, — она насыпала в чашку растворимый кофе и чертыхнулась. — Хотела с молоком попить и забыла, что оно вчера закончилось.

— Да, в холодильнике — шаром покати. У меня много работы, поэтому не успеваю зайти за продуктами. Не могла бы ты сходить в магазин? — спросил он и с упреком добавил. — Раньше ты сама ходила.

Светлана медленно пошла в сторону ванной и на ходу ответила:

— Я, между прочим, тоже занята.

— Чем же это? — изумился профессор. — На работу устроилась?

Светлана повернулась и фыркнула:

— Вот еще! Не для того замуж выходила, чтобы работать. Ты же обещал мне перед свадьбой, что будешь обеспечивать. Вот и держи слово. А я саморазвитием занимаюсь.

— Чем? Прости, не расслышал. Мне показалось, что ты сказала «саморазвитием», — усмехнулся он.

Светлана резко остановилась, захлопнула дверь ванной и размашистым шагом вернулась обратно.

— Ты что хочешь сказать? Что я тупая, да? Тупая?

— Милая, ты чего, — опешил профессор. — Я так не говорил.

— Значит, так, милый, — при слове «милый» ее губы в презрении скривились. — Не надо со мной ссориться, а то уйду. Ты же понимаешь, что мне не составит труда найти другого. А на тебя, такого распрекрасного, никто даже не взглянет. Помрешь в одиночестве.

— Светочка, ты чего? Я ведь действительно не расслышал. Поэтому переспросил, — принялся оправдываться он. — Прости, если обидел.