Он вальяжно развалился в кресле, подлил себе в стакан коньяк и нажал на кнопку селектора:

— Алла Шалвовна, зайди.

Через пару секунд дверь распахнулась, и на пороге возникла секретарь с лейкой в руке.

— Что хотели?

— Принеси нам что-нибудь на закуску.

Она окинула быстрым взглядом бутылку коньяка, растерянного профессора и предложила:

— Коробка шоколадных конфет с Нового года лежит. Принести?

Семен Семенович недовольно сморщил нос.

— А колбаски или сыра нет?

— Не-а. Но могу сбегать.

Карл Борисович взглянул на часы и горестно вздохнул. Директор знал, что профессор очень дорожит своим временем, поэтому махнул рукой:

— Неси шоколад.

Алла Шалвовна кивнула, пропала за дверью и вскоре вернулась с коробкой конфет фабрики «Красный октябрь».

— Давай-давай, рассказывай, — поторопил Семен Семенович, как только секретарь закрыла за собой дверь.

— Ну, что рассказывать, — замялся профессор. — Дело молодое, а мне некогда. Ей нужны походы по магазинам, ресторанам, в кино. А я пропадаю на работе целыми днями и без выходных.

— Вот это ты брось! — воскликнул директор, и Карл Борисович испуганно подпрыгнул. — Брось по выходным работать. Я тебя не заставляю. У тебя есть график работы, где черным по белому написано, что в пять ты должен идти домой, как все остальные. А суббота и воскресенье у всех, кроме производства, выходные дни. Не надо перерабатывать, а то жена полюбит другого и уйдет. Опять останешься один со своими проектами и схемами.

Профессор кивал, а сам думал, как бы быстрее вернуться в кабинет к радиоприемнику.

— Ты все понял? — вернул его в реальность директор.

— Конечно.

— Тогда иди и займись работой. Будем в следующем месяце запускать пробное производство. С тебя, как обычно, станки и материалы. Главбух с тобой свяжется насчет сметы.

Карл Борисович кивнул, вскочил и направился к дверям.

— Борисович, — окликнул директор. — Я на тебя надеюсь. Не подведи.

***

Сева сидел на скамейке в парке и смотрел на разноцветные осенние кусты. На душе было скверно. Прошло больше недели с тех пор, как он услышал разговор директора и секретаря о том, что контейнеры придумал Карл Борисович.

— Ну как так-то? — воскликнул он и ударил рукой по колену. Костя, который только что подошел с двумя кружками пива, усмехнулся.

— Ты все еще из-за КБ переживаешь? — он отдал кружку с пивом и подошел к пруду. — Плюнь и забудь.

— Ага, тебе-то легко говорить. Это же моя идея. Моя! А он ее украл.

Костя отпил холодное пиво и блаженно улыбнулся.

— Хорошо, что сегодня пятница. Давай сходим куда-нибудь, потусим?

Сева сдул пену и попробовал.

— Какое-то невкусное. Опять водой разбодяжили. Кость, а что бы ты сделал на моем месте? Только не говори, что простил бы. Не поверю.

Костя кивнул, вытер губы рукавом и ответил:

— Я бы сделал очную ставку с КБ при директоре.

Сева задумался. Прийти в кабинет к директору и попросить вызвать Карла Борисовича будет нетрудно. Но кому поверит директор, если профессор будет отпираться? Конечно же, профессору.

— Это не вариант. Он поверит КБ, а не мне. Надо придумать что-то другое.

Костя пожал плечами, допил остатки пива и махнул рукой.

— Обед закончился. Пошли на работу. А насчет КБ — не переживай. Он-то знает, кто придумал, и не обделит премией. Кстати, ты не ответил. Может, сходим куда-нибудь?

— Да, давай сходим, — согласился он и поплелся за другом.

«Не нужна мне премия. Я хочу его место. Хочу быть начальником отдела. А в будущем директором завода», — Сева представил, как сидит в директорском кресле, и по спине побежали мурашки от волнения.

***

Светлана сидела верхом на Артеме и делала массаж.

— Вот здесь сильнее разомни. И поясницу тоже кулачками.

— Бедненький ты мой, — запричитала она. — Вся спина больная.

Артем кряхтел от боли и стонал от наслаждения почти одновременно.

— Конечно, попробовала бы ты носить эти ящики и мешки. Особенно тяжело стройматериалы разгружать. Я даже примерно не вспомню, сколько листов фанеры и банок краски перетаскал…О, фильм закончился. Поменяй кассету.

Светлана, как и хотела, подарила Артему видеомагнитофон и кассеты. Когда они посмотрели все фильмы, стала приносить кассеты из дома. Муж все равно ничего не замечает. Не заметит и пропажу кассет.

— Что тебе включить? — она слезла с Артема и села на корточки перед полкой с кассетами, которая находилась под телевизором.

— Давай еще раз посмотрим про динозавров.

— Опять? В третий раз?

— Мне нравится. Включай про динозавров, — велел он, встал с кровати и подошел к столу. — А что, мандарины уже закончились?

Светлана вставила новую кассету и с усмешкой сказала:

— Динозавры, мандарины — ты прямо как ребенок. Может, тебе пустышку надо купить?

Артем скомкал вафельное полотенце и с силой запустил в нее. Светлана схватилась за щеку и уставилась ошарашенными глазами.

— Ты как со мной разговариваешь? — напустился Артем, брызжа слюной. — Если что-то не нравится, то я не держу. Иди к своему старикану! Через пару лет будешь сиделкой для него. Будешь жопу и слюни подтирать. А мне и без тебя хорошо.

Он пнул табурет и выбежал из комнаты. Светлана обхватила колени и заплакала. Она чувствовала, как загорелась щека и как сжимается сердце от обиды.

«Почему он такой грубый? Я ничего плохого не сказала», — думала она. Слезы градом сыпались из глаз и пропитывали майку. Вдруг в дверь комнаты постучали, и на пороге возникла соседка — старуха.

— Что ревешь? Скорую вызывать надо, — грубо сказала она.

— Зачем скорую? Это же полотенце, — всхлипнув, ответила Светлана и прикоснулась в горячей щеке.

— Ты думаешь, он только шишкой отделается? Вряд ли.

Светлана недоуменно посмотрела на нее.

— Вы о чем?

— Как о чем? Твой суженый с лестницы полетел. Лежит внизу без сознания.

Светлана вскочила и босиком выбежала из квартиры. Соседи толпились у лежащего без движения Артема. Из его рта текла кровь.

— Интересно, как там Струнный поживает? — Карл Борисович включил радиоприемник и настроил усики. Тишина.

— Отдыхает, наверное, — решил он и подмигнул истукану. — Значит, послушаем «Деревню».

Он направил усики на цифру один и повернул ручку на полную громкость. Тишина.

«Неужели сломался?» — испугано подумал он, и кинулся к шкафу в поисках подходящей отвертки.

В дверь постучали.

— Кто там? — он нашел нужную отвертку и вернулся к радиоприемнику.

— Карл Борисович, это Сева. Мне нужно с вами поговорить.

«Может, проводок где-нибудь отошел? Или замкнуло?»

Профессор выдернул шнур из розетки и принялся судорожно откручивать заднюю крышку радиоприемника. В дверь снова постучали.

— Ну кто там? — раздраженно крикнул он.

— Это я, Сева. Уделите мне минутку… Пожалуйста.

Карл Борисович аккуратно снял крышку, надел налобный фонарь и принялся тщательно изучать механизм.

«Так, на первый взгляд, ничего не перегорело».

В дверь снова постучали.

— Сева, если ты еще раз постучишь, то вылетишь с работы, к чертовой матери! — он схватил истукана со стола и со всего размаху кинул в дверь. Истукан ударился, оставив вмятину, и отскочил в сторону.

Карл Борисович снова наклонился к радиоприемнику. Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина.

— Вроде все цело, — он посмотрел каждый провод, каждое соединение. — Может с усилителем что-то случилось?

Он, по привычке, обратился к истукану, но его на месте не оказалось. Растерянный профессор огляделся вокруг и нашел его на полу.

— Прости, я не хотел, — Карл Борисович поднял истукана с пола и сочувственно погладил по сколотой ноге. — Радиоприемник не работает. С ним, вроде, все в порядке. Надо усилитель проверить.

Он поставил истукана на место и задумчиво почесал затылок.