Худая женщина в белом халате окинула ее недовольным взглядом и спросила:

— Вы куда?

— Здравствуйте, — дружелюбно улыбнулась Светлана, но женщина продолжала буравить ее взглядом, поджимая тонкие губы. — Я пришла мужа навестить.

Женщина ткнула пальцем в доску с записями возле входа.

— Режим же написан. Даже врачи еще не пришли, а вы уже лазиете. Уходите. До четырех вам здесь делать нечего.

Она повелительным жестом указала на дверь и сурово сдвинула брови. Но Светлана выдержала ее взгляд и все тем же дружелюбным тоном продолжила:

— Мне надо с ним срочно поговорить. Это недолго, — она вытащила кошелек, открыла его и многозначительно посмотрела на женщину. — Всего на пару слов.

Та оглянулась, кивнула и протянула руку, на которую легли две купюры.

— Жди здесь. Сейчас приведу, — женщина пропала за дверью, за которой была лестница.

«Как у него спросить, чтобы не догадался? Все-таки надо было конфет купить по пути. А если прогонит? Нет, он интеллигент. Может, притвориться, что хочу вернуться к нему?»

Светлана задумчиво подошла к окну и увидела напряженно всматривающегося Артема.

Тут прямо над головой раздался топот и с лестницы скатились двое мужчин.

— Где они могут быть? — они начали бегать по первому этажу, заглядывая во все комнаты.

— Ищи здесь, я в прогулочном дворе посмотрю, — один из них снова скрылся за дверью лестницы.

Светлана прижалась к стене, чтобы не мешать мужчине, мечущемуся в поисках.

— Что случилось? — спросила она, когда он перегнулся через перекладину и заглянул в помещение с вывеской «Гардероб».

Тот не удостоил ее ответом и выбежал на улицу.

— На, держи, — подошла запыхавшаяся женщина и протянула деньги. — Нет их, пропали.

— В смысле?

— Держи, говорю, — она грубо сунула ей деньги в руки. — Сбежали, наверное. Нет их в отделении.

— Кого — их?

— Мужа твоего и соседа его, Валентина. Кровати пустые. В отделении их нет. Этот Валентин уже сбегал однажды. И вот, опять.

Она всплеснула руками и помотала головой.

— Может, он уже дома, чай пьет. А ты его здесь ищешь.

Светлана ахнула и выбежала на улицу.

— Что там происходит? Пожар? — поднялся Артем ей навстречу.

— Хуже! — крикнула она и потянула его к воротам. — Он сбежал. Вдруг домой пойдет. Там же радиоприемник.

— Точно, — они взялись за руки и быстро зашагали к сторожке охранника.

— Давно он сбежал? Вчера?

— Не знаю. Попросила тетку позвать его, и тут все забегали. Они даже не заметили, что у них психи сбежали.

Пожилой охранник строгал маленьким перочинным ножом кусок дерева.

— Откройте дверь! — крикнул ему издали Артем. — Быстрее.

Тот шмыгнул и удивленно поднял брови:

— Что случилось?

— Не твое собачье дело! — рявкнул Артем и толкнул дверь в заборе. — Бегом открывай или сейчас выломаю.

Светлана увидела, как охранник с недоверием посмотрел на них.

«Наверное, думает, стоит нас выпускать или лучше позвать тех крепких санитаров».

— Считаю до трех, — пригрозил Артем. — Раз. Два.

— Ладно-ладно, сейчас открою. Уж и подождать не могут, — охранник отложил нож, взял ключ и открыл дверь. Артем бросился к дороге и начал «голосовать».

— Никто не остановится. Пойдем лучше на остановку, — предложила Светлана. Машины проезжали мимо. Казалось, никто не обращает внимания на поднятую руку Артема.

— На меня не клюют. Давай ты, — он отошел в сторону и кивнул ей. — Вставай поближе, чтобы увидели.

Она пожала плечами и сделала, как он велел. Возле нее тут же притормозила белая машина.

— До дому подбросите? — спросила Светлана и улыбнулась мужчине в очках. Тот кивнул.

— Мы вместе, — Артем открыл дверь и юркнул на заднее сиденье.

— Мы заплатим, — опередила она мужчину, возмущенно замахавшего руками.

Водитель кивнул и влился в поток мчащихся машин.

Валентин взглянул на часы и поцокал.

— Спит еще. Надо подождать.

— Кого? — Карл Борисович встал из-за стола и подошел к окну. Вдали, над крышами домов, занималась заря.

— Да так. Знакомого одного, — Валентин лег на диван и вытянулся. — Что будешь делать, когда попадешь к ним?

Карл Борисович сел на забрызганный красками подоконник и почувствовал, как в груди больно кольнуло. Бессонная ночь и переживания не прошли даром.

— У тебя валидол есть?

— Не-а.

— Что я буду делать, когда попаду к ним? — переспросил он и мечтательно улыбнулся. — Жить. Просто жить. Я очень боюсь смерти. А еще сильнее боюсь немощной старости. Детей у меня нет. Поэтому поселят меня в дом престарелых, где я и умру. На матрасе, пропитанном мочой. А ты старости не боишься?

— Нет, не боюсь. Мне до старости еще далеко. Как думаешь, сколько мне лет?

Профессор внимательно посмотрел на него и отметил лысину, глубокие морщины, избороздившие лоб, лицо с красными прожилками, потемневшие зубы.

— Думаю, как и мне. Лет пятьдесят-шестьдесят.

— Что-о? — недовольно сказал тот. — Какие еще пятьдесят-шестьдесят? Мне тридцать семь.

Пришло время удивляться Карлу Борисовичу.

— Как — тридцать семь? Не может быть. Паспорт покажи.

Валентин потянулся к шкафу и вытащил пакет с документами.

— Паспорт ему покажи, — пробурчал он. — Вот тебе паспорт. Смотри.

Он протянул документ в коричневой обложке. Профессор посмотрел на дату рождения и присвистнул.

— Ничего себе! Не врешь. Как же так? Что с тобой случилось?

Валентин убрал документы на место, с силой захлопнул дверцу шкафа и вновь вытянулся на диване.

— Ничего не случилось. Просто работаю много, — он взглянул на часы. — Пойду, проверю. Вдруг он уже проснулся. А ты сиди здесь. Никуда не уходи.

Он надел дерматиновую куртку и вышел из квартиры. Карл Борисович прислушался к сердцу. Боли не было, но появилась тяжесть, словно в грудь засунули камень.

«Вот и хорошо. Потерпи немного. Валентин покажет мне, как в другой мир переместиться, и пойду домой отдыхать, — подумал он и спохватился. — В гостиницу. А вот насчет дома надо что-то решить. Хотя, что там решать, оставлю Свете».

Карл Борисович снова подошел к той картине.

«Красота. Как же я хочу туда!»

Он двинулся вдоль стены, с интересом рассматривая пейзажи и портреты. Вдруг ему на глаза попалось темное пятно в рамке, которое резко выделялось на фоне ярких солнечных работ. На полотне была изображена пещера. Посреди пещеры догорал костер, тлеющие угольки дарили совсем мало света, поэтому темные фигуры вокруг костра профессор увидел не сразу.

«Какие-то странные головы у людей, вытянутые, — подумал он и ахнул. — Это рога!»

Он отступил на пару шагов, и картина стала четче. Пять рогатых созданий с длинными хвостами держались за руки и словно завороженные смотрели на огонь.

— Хм, — профессор пригладил затылок. — Я думал, он в жанре реализма пишет.

С трудом оторвав взгляд от темного полотна, он двинулся дальше. Следующая картина будто горела огнем. Красный, оранжевый, бордовый цвета смешивались в замысловатый узор.

«Валентин что, краски пролил?» — подумал он и снова отступил на несколько шагов. Как и в прошлый раз, в отдалении изображение раскрылось. Лицо демона с длинным языком и горящими глазами выступало из адского пламени.

Карл Борисович присмотрелся и обнаружил, что весь этот угол комнаты занимали картины со страшными демонами и отвратительными существами: безглазые карлики с острыми зубами, скелеты с когтями, толстяки с щупальцами вместо рук, свиньи с окровавленными зубами в несколько рядов. Он попятился, вернулся к окну и сел на подоконник. Ему стало неуютно и захотелось поскорее покинуть эту квартиру.

«Они смотрят. Они на меня смотрят», — в панике подумал он и отвернулся к окну. По спине побежали мурашки, ему показалось, будто демоны буравят его взглядом.

Тут входная дверь щелкнула и открылась. Карл Борисович взвизгнул от неожиданности и с облегчением выдохнул, увидев Валентина.