Последнее «благодарю» прозвучало непритворно тепло, потому что на самом деле Екатерина Алексеевна благодарила не жениха своей внучки, а своего старого друга, который, не забыл захватить с собой злополучную корзину, в то время как у неё совершенно выскочило это из головы. Кроме того, Сергей Максимович заботливо придерживал её под руку, дабы увлеченная явно неприятным разговором подруга случайно не оступилась и, как результат, не скатилась по лестнице вниз.

– Какие конфеты, цветы и шампанское? – искусно разыграв удивление, переспросил Кордунов.

– Которые вы, Богдан, мне не присылали, – усмехнулась женщина. – Как, впрочем, и звоните сейчас тоже не вы. Я ведь правильно вас понимаю? Именно поэтому вы звоните мне с чьего-то чужого номера?

– Баба Катя, баба Катя, до чего же вы параноидально подозрительная особа, – укоризненно цокнул языком Кордунов. – София таки права, так любимые вами детективы не идут вам на пользу. – Всё, что я хотел, это поздравить вас с днём рожденья и новым годом! А позвонил с чужого номера просто потому, что знал – мой номер вы проигнорируете! Что ж бог вам судья, баба Катя!

И молодой человек оборвал связь.

Ещё больше, чем «бабушкой Катей», старая женщина ненавидела, когда её звали «бабой Катей».

– Мерзавец! – прошипела Екатерина Алексеевна. – Какой же мерзавец!

– Это был Кордунов? Что он хотел? Он совсем страх потерял? – одновременно удивленно и гневно уточнил Сергей Максимович.

– Нет, Серёжа, он звонил не потому, что страх потерял, а потому что обеспечивал себе нимб святого в глазах Софии, – покачала головой Екатерина Алексеевна. – Умён мерзавец! Но я умнее!

– О чём ты, Катенька? Я не совсем понимаю тебя? – нахмурился Сергей Максимович.

– Тот яд, о котором ты говорил… Тот, которым отравили Хаттаба. Он ведь, прежде всего, атакует сердце, кажется?

– Я точно не помню, – замялся адвокат. – Ннно, кажется, да.

– Всё ты помнишь, – недоверчиво усмехнулась Екатерина Алексеевна и ворчливо добавила. – К тому же, я видела, как ты гуглил что-то в своём смартфоне, пока на твоём ноутбуке загружался Windows. Ну а теперь представь себе, как будет себя чувствовать София, которая сегодня не поздравила меня с днём рожденья, когда завтра узнает о моей смерти…

– Не говори глупостей, Катя, для того, чтобы этого не случилось, мы и едем сейчас в больницу! – осадил подругу адвокат.

– Ох Серёженька, Серёженька, – покачав головой, грустно улыбнулась женщина. – И ты и я, прекрасно знаем, что если открытка была пропитана ядом, о котором мы с тобой думаем, то мы едем в больницу лишь для того, чтобы облегчить мои страдания. Впрочем, союз «если» с тех пор, как я получила поздравление от мерзавца – уже не уместен. Поэтому, как только мы приедем в отделение скорой помощи, ты первым делом составишь завещание и дашь мне на подпись. Список благотворительных фондов у тебя уже есть – а в каких соотношениях между ними ты поделишь моё состояние мне всё равно!

Как только Екатерина Алексеевна спустилась по лестнице, её тут же атаковала бойкая дама, которая, как тут же выяснилось, получила строжайшие инструкции от своего начальства. Согласно этим инструкциям ей полагалось, если понадобится – вернуть пациентку даже с того света.

«Что ж, – со вздохом думала старая женщина. – Обидно, конечно, если причастность Кордунова к моему отравлению так и не будет доказана и он не понесет наказания за свои преступления. Однако, по крайней мере, я спутаю ему карты. И, кроме того, узнав от Сережи, каким образом меня отравили, София не будет винить себя в том, что я умерла из-за того, что она разбила мне сердце, и оно бедное этого не выдержало».

Так как пациентка лишь предполагала отравление, но пока ни на что не жаловалась. И так как давление и сердечный ритм Екатерины Алексеевны были в норме, то, дабы перестраховаться, бойкая доктор поставила ей очищающую кровь капельницу. Вслед за чем, дабы не терять понапрасну времени, стала методично «откачивать» из неё кровь на всевозможные виды анализов.

Получивший же от своей клиентки задание адвокат между тем методично щёлкал по клавишам.

То ли потому что время было уже позднее, то ли яд начал брать своё, но постепенно взор Екатерины Алексеевны затуманился, и она погрузилась в полудремотное состояние.

По крайней мере, именно полудремотным состоянием она объяснила себе то, что может видеть и Сергея Максимовича, и суетящуюся над ней доктора, которая то прослушивала её сердце, то просила зачем-то показать язык, то ощупывала её конечности, интересуясь не чувствует ли она онемения, и… парящую над ней полупрозрачную девицу. Как две капли воды, похожую на неё в молодости. Настолько похожую, что если бы не длинная, ниже пояса коса, какой у самой Екатерины Алексеевны никогда не было, она решила бы, что это она и есть. Да и одета девица была, мягко говоря, странно.

У Екатерины Алексеевны мелькнула мысль, что, возможно, ей стоило бы сообщить доктору о появившихся у неё симптомах, однако она её тут же отбросила. Пока она не подпишет завещание, она не имеет права сказать или сделать хоть что-нибудь, что может поставить под сомнение её абсолютное здравомыслие.

Девица между тем перестала над ней парить и примостилась на сидении рядом с Сергеем Максимовичем.

– Что за странный сон… – задумчиво пробормотала она. – Сначала со мной заговорил мой Пушистик, потом… Нет, не хочу даже думать об этом, – отмахнулась она. – И теперь вот это? Странный сон… Очень странный сон…

– Действительно странный сон, – мысленно согласилась с ней Екатерина Алексеевна.

– О-оо! – обрадовалась девушка. – Так вы меня слышите? Это очень хорошо!

– И что в этом хорошего? – настороженно уточнила Екатерина Алексеевна. Уж она-то в том, чтобы разговаривать с привидевшейся ей полупрозрачной девицей не видела ничего хорошего.

– Ну я просто подумала, что раз вы меня слышите и я вас слышу, то вы объясните мне, что произошло? Или хотя бы, где я? – улыбнулась девица.

– То есть, ты знаешь, кто ты? – удивилась Екатерина Алексеевна.

– Конечно, знаю! – в свою очередь удивилась девушка. – Ах да, я же не представилась, я – Кейт! А вы?

– Кейт? Конечно же, тебя зовут Кейт, – усмехнулась старая женщина, вспомнив, что вот так на иностранный манер она всем представлялась на первых курсах университета. Кто знает, задумалась она, возможно, это вовсе и не галлюцинация, а просто её подсознание что-то пытается ей сказать.

В этот момент скорая остановилась, двери купе распахнулись, и вокруг Екатерины Алексеевны засуетилось сразу столько народа, что ей стало не до размышлений о кульбитах её подсознания, а значит и не до новой «знакомой». И именно поэтому, решила она, галлюцинация и исчезла.

Однако она была не права.

Кейт никуда не исчезла. Несмотря на то, что её по непонятной причине тянуло именно к этой старой женщине, любознательность и сострадание всё же оказались сильней. И поэтому, увидев очень грустную юную девушку, что парила над телом своей близняшки, она поспешила к ней, дабы выразить своё сочувствие. Приблизившись к каталке, Кейт увидела, что с одной из сторон белый лоб «близняшки» рассекала небольшая аккуратная рана. В остальном же девушка казалась будто бы спящей.

– Срочно тащите сюда дефибриллятор! – прокричал похожий со стороны на клюющую заводную птицу фельдшер. – Она не реагирует на непрямой массаж сердца.

– Довезли же нормально! И надо ж было её сердцу именно сейчас остановиться? – посетовала медсестра.

– Ну что налюбовалась? – раздался вдруг над ухом Кейт ворчливый высокий голос. – Убедилась, что преставилась окончательно и бесповоротно?! Теперь пойдём со мной! – и материализовавшаяся рядом с ней высокая худая старуха в чёрном балахоне дёрнула её за руку.

– Никуда я с вами не пойду! – возмутилась Кейт и с легкостью отобрала свою руку у старухи.

– Что за чёрти что?! – удивленно проговорила та, оторопело уставившись на свою пустую ладонь. – Но ведь это невозможно! Неужто аберрация? – недовольно проворчала она и очень неохотно внимательно посмотрела на Кейт, которая в свою очередь возмущенно смотрела на неё. – Да, скорее всего, аберрация! – грустно констатировала старуха, увидев вместо одной призрачной девушки – двоих. – Вот только аберрации мне в новогоднюю ночь и не хватало! Мало того, что из всех Посланниц одна я, как полная и набитая дура – работаю в новогоднюю ночь! Мало того, что у меня годовой отчет на носу! Да ещё и это!