– Вы угрожаете мне? – скорее удивленно, чем грозно или даже обиженно вопросил межсторонний служащий.

– Вообще-то нет, – ответил вместо дракона Сиян. – Это он честно предупреждает. Что-что, а НЕЧАЯННО или СЛУЧАЙНО послать в неизвестном направлении – у него всегда получается на «отлично»! Уж кто-кто, а я это хорошо знаю, – тоном эксперта заявил песец. – И Кейт теперь знает, – вздохнув добавил он.

– Что ж, в этом случае, спасибо за предупреждение! – совершенно серьёзно поблагодарил Паромщик.

Жил-был в одном сказочном королевстве мельник. И поскольку у него, как и у любого мельника была власть над тем, что составляло смысл и цель крестьянского труда, хлебом, то человеком он был не только весьма обеспеченным, но и весьма почитаемым в округе. Тем более, что мельница у него была знатная, не какая-то там водяная, а ветряная, помол на которой, как известно, и более скор и тонок и отходов меньше. Но ещё важней было то, что ветряная мельница продолжала работать и зимой, когда водяные мельницы, все как одна, останавливались из-за ледостава.

Хорошая вещь ветряная мельница, но дорогая. Настолько дорогая, что далеко не каждый даже весьма зажиточный крестьянин мог позволить себе такое удовольствие. И потому ветряная мельница нашего мельника была одна на целых несколько селений. Иначе говоря, не было во всей округе более богатого и знатного человека, чем наш мельник.

И потому, когда умерла его жена, от претенденток на роль новой мельничихи, просто отбоя не было. Однако у горячо любившего свою жену Ансельма, а именно так звали мельника, ни к кому не лежала душа…

Ему казалось, что душа его умерла вместе с его дорогой Элизой. И потому единственной его отрадой стала пятнадцатилетняя дочь Кейт, похожая на покойную мать как две капли воды. И вот ради неё-то он и поддался на уговоры свах и, выбрав женщину, которая особенно была добра к Кейт, женился во второй раз.

Однако женился далеко не сразу.

Ансельм долго не решался. Целый год он искал недостатки в поведении женщины, пытался разгадывать скрытые мотивы её самоотверженности. Однако дни шли, а его подозрения не подтверждались. Рогнеда, а именно так звали женщину, была тем, чем казалась – милой и очаровательной вдовой с двумя столь же милыми и очаровательным дочерьми.

И когда снова наступила осень, мельник наконец сдался и женился.

Полюбить новую супругу он, правда, так и не смог, однако он был ей искренне благодарен за доброту и сердечность, с которыми, как он полагал, она относилась к его дочери.

Порой мельник наблюдал, как его новая жена и её дочери смеются и веселятся вместе с его дочерью и как при этом светится личико его Кейт, и не мог нарадоваться. Все вместе, думал он, они стали семьей. Счастливой семьей. А значит, он поступил совершенно правильно.

Вот так и остался Сиян – единственным, кто по-прежнему не любил Рогнеду. Однако мало кто прислушивается к мнению домашнего питомца. Особенно если этого питомца самого буквально за три дня до появления в доме мельника Рогнеды и её дочерей, подобрали еле живого в лесу. Точнее не подобрали, а отобрали…

Пятнадцатилетняя Кейт чуть не довела своего бедного отца до инфаркта, когда бросилась между маленьким окровавленным тельцем никому неведомой в данном сказочном измерении зверушки и сворой королевских псов. К счастью, свита Его Высочества Стефана Нибелунгидского и он сам оказались поблизости, поэтому псов успели отозвать, и трагедии удалось избежать. Излив свою безмерную благодарность, мельник начал было извиняться, и даже попытался заставить дочь отдать Его Высочеству зверушку, однако юный принц был настолько сражен добротой, красотой и самоотверженностью девушки, что ему даже в голову не пришло потребовать свой трофей назад.

Прежде всего, разумеется, красотой. Молодой человек глаз не мог отвести от лица девушки, черты которого показались ему столь нежными и совершенными, что вполне могли принадлежать ангелу или богине. Он был уверен, что никогда ещё не видел более изящного и грациозного стана, не слышал более чарующего и мелодичного голоса. И уж точно никогда ни одна из молодых особ, встречавшихся ему до сих пор, не смотрела на него столь равнодушно и даже неодобрительно. Его Высочество привык видеть в глазах окружавших его девиц обожание и подобострастие. И привык настолько, что ему никогда даже в голову не приходило, что когда-нибудь он встретит девушку, которая посмотрит на него иначе. Девушку, которую он не только не впечатлит с первого взгляда, но которой будет откровенно плевать на то, что он принц и наследник королевства. Одним словом, Его Высочество Стефан Нибелунгидский весьма и весьма заинтересовался своей новой знакомой. Заинтересовался настолько, чтобы решить и постановить для себя, что он страстно влюблён.

Что же касается Кейт, то она смотрела на королевского отпрыска, и видела в нём только безжалостного убийцу беззащитных и ни в чём неповинных существ. Убийцу, находиться в обществе которого, ей было не только неуютно, но и крайне недосуг…

Девочка слишком опасалась за жизнь спасенного ею зверька, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как соблюдение внешних приличий, предписывающих ей быть приветливой и почтительной в отношении особы королевской крови.

«Ну уж нет! От меня этот венценосный убийца почтения не дождётся! – возмущенно думала Кейт. – Не дождётся, по крайней мере, до тех пор, пока мой драгоценный пушистик истекает кровью!»

К облегчению девочки, отец заметил её направленный на него умоляющий взгляд, понимающе кивнул и, ещё несколько раз страстно поблагодарив и нижайше извинившись, попытался откланяться, сославшись на то, что они и так уже отняли у Его Высочества слишком много его бесценного времени.

Однако отвязаться от воспылавшего страстью Высочества оказалось не так-то просто.

– Если позволите, я бы почёл за честь проводить вас и вашу дочь до вашего дома, – галантно предложил молодой человек, – чем немало удивил не только сопровождающих его придворных и мельника, но и самого себя.

– Кконечно, – растерялся не знавший то ли ему чувствовать себя польщенным, то ли начинать бояться подданный. – Поче-че-чему же не позволить. Почччту за чччесть!

– А вы, прекрасная ойрина, – галантно обратился влюбленный принц к предмету своей только что вспыхнувшей пламенной страсти, – не возражаете против моего общества?

– Если ваши лошади домчат нас до мельницы, быстрее чем батюшкины, то не только не возражаю, но и буду искренне благодарна вам за предложение! – предельно честно и насколько могла любезно ответила девочка.

По настоянию матери Его Высочество всегда, на всякий случай (мало ли что может произойти на охоте?) сопровождала карета, запряженная шестеркой отменных скаковых лошадей. Принц не возражал, поскольку знал, с Её Величеством спорить, себе дороже будет. Однако в душе считал подобную материнскую заботу излишней, навязчивой и даже смешной.

И вот пришел тот день, когда Стефан, наконец, понял, насколько права была его мать! Оказывается, всегда иметь при себе карету, запряженную шестеркой ретивых лошадей – не просто хорошая, а великолепная идея!

– Ещё как домчат! – гордо и уверенно пообещал влюбленный принц.

И ничуть не покривил против истины. Королевская шестерка вороных домчала девушку и её отца и на самом деле в рекордные сроки.

Прощаясь, Его Высочество поклонился девушке и попросил разрешения поцеловать ей руку. Дочь мельника без тени жеманства простым искренним жестом протянула ему свою руку. И исчезла за воротами отцовского дома.

– Какая миленькая, однако, у нашего мельника дочь! – присвистнув, отметил один из ближайших друзей принца.

– Миленькая, – слишком бесцветное, недостойное и пошлое слово для подобной красоты, – резко и холодно осадил болтуна Стефан. – Я никогда не встречал ни одной девушки, хотя бы отдаленно сравнимой с этим небесным созданием по красоте и душевной и внешней, – добавил молодой человек внезапно потеплевшим голосом.