Николетта подсознательно знала это, но тешила себя мыслью, что у них есть еще немного времени.

— Да, я знаю.

— Тогда о чем ты думаешь?

— О том, что, несмотря на все плохое, что он для меня сделал, с ним я могу почувствовать себя особенной. Я к нему очень привязана.

— Ты еще юна, я понимаю. Наверное, это твоя первая влюбленность, но все, что он может тебе дать, это боль и страх. Он — убийца, Николетта. Его никогда не будут волновать чувства и проблемы других. И он… — старшая Оулдридж немного замялась. — …Он использует тебя.

— Меня все устраивает, — как ни в чем не бывало ответила Николь.

Конечно, это было далеко не так. Она и сама бы хотела нормальных романтических отношений, но знала, что он не может ей этого дать. Хэйден её не отвергал. И уже один этот факт давал ей надежду. Надежду на то, что в один день этот жестокий мужчина сможет её полюбить.

— Раз ты знаешь — я пойду, — добавила Николетта, вставая из-за стола.

— Как скоро вы уезжаете? — напоследок спросила Миранда.

— Точно не знаю, но очень скоро, — пожала плечами Ника.

Миранда не стала устраивать истерику и просить дочь остаться. Да и кто она была такая, чтобы бороться за Николетту со зверем в человечьем обличьи? Если уж этот оборотень и правда так в ней заинтересован, то больше не отпустит её. Живой.

Поэтому рыдая в пустой и холодной комнате, Миранда сейчас хоронила свою старшую дочь, как когда-то похоронила и мужа.

31 Глава.

Николетта вернулась домой. Сейчас она и правда могла назвать это место своим домом. Уже давно девушка знала что и где здесь лежит, да и большую часть времени за последний месяц она проводила именно здесь. Всё в доме пропахло ей. Ей и Хэйденом. Она поглубже вдохнула в легкие родной, немного терпкий лесной запах. Это успокаивало, придавало уверенности.

Обычно Оулдридж спешила поскорее пройти внутрь, чтобы поприветствовать брюнета и заняться делами по дому, однако сегодня она не спешила. Просто застыла в коридоре, будто бы боясь, что теперь, узнав её настоящее происхождение, Райнхард не захочет её видеть.

Когда она ушла, оборотень решил не терять времени даром. До её экзамена оставалось всего ничего, и он посчитал нужным отметить в её учебниках и тетрадях для подготовки самые нужные места. Голубоглазый давно не держал ручку в руках, но, помогая Нике с подготовкой, немного приноровился, восполнил утраченные навыки.

Почувствовав её присутствие, он тут же повернул голову в сторону двери, но рваться с места не стал. Конечно, мужчина ждал, что она увидит и оценит его помощь. К своему волчьему стыду, Хэйден жаждал её одобрения и похвалы. Хотя на все её благодарности он и отвечал довольно скупо, но радостный блеск в её глазах и искренняя улыбка на лице приходились ему по душе. И тот не хотел обходиться без всего этого в Германии. Хотя он её ни к чему сейчас не принуждал, но все могло быть иначе, если бы Ника не поехала с ним.

— Что-то не так? — спросил Райнхард. Его терпение лопнуло, и он вышел из комнаты в коридор.

— Я ведьма, — выдала тайну своего происхождения Николетта.

Несмотря на все её опасения, оборотень ничему не удивился, лишь пожал плечами.

— И что это меняет?

Она подняла на него свои разноцветные глаза, затем слегка отвела взгляд в сторону, будто нашкодивший ребенок. Хэйден тяжело вздохнул, не зная, что сказать. Не то что бы для него ведьмы были чем-то обычным. За свою жизнь он всего несколько раз пересекался с ними, но слышал о них немало. Да и изначально оборотень предполагал, что Ника может оказаться одной из них.

— Я не знаю, — честно призналась девушка.

— Ведьма — это просто название, я ведь уже знаю о твоих способностях. Так что это абсолютно ничего не меняет.

Николетта ничего не сказала, лишь облегченно выдохнула, а затем сделала шаг ему навстречу и обняла, прижавшись лицом к его широкой груди. Она была настолько невысокой, по сравнению с ним, что едва дотягивалась макушкой ему до груди. Оборотень не стал отталкивать её, только положил свою крепкую руку на её хрупкое плечо, слегка приобнимая. Почувствовав себя совершенно беззащитной, рыжеволосая дева зарыдала, уткнувшись носом в его футболку. Он ничего не стал спрашивать или выяснять, только прижал её к себе покрепче.

Его всегда раздражали женские слезы. Они ничего не могли изменить или исправить. От них не было никакого толка. Слезы, по его мнению, лишь показатель слабости, бессилия, но её слезы не вызывали у него гнева или же раздражения. Где-то глубоко внутри у него что-то закололо и защемило.

Мужчина аккуратно погладил её рукой по голове, запуская пальцы в её завивающиеся рыжие волосы. Райнхард давно уже хотел спрятать её ото всех и защитить даже от самого себя. Оборотень вдыхает её запах полной грудью и расслабляется. Неужели она расстроилась из-за своих сил?

— Моя мама видела нас, — наконец выдала Николетта. У неё больше не было сил плакать.

— Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Хэйден.

— Она видела то полнолуние, где ты… меня… в обличье волка, — еле договорила старшеклассница. Теперь у неё совершенно не было от него секретов.

Оборотень отнюдь не гордился своим поведением в то полнолуние, хотя именно во время него она и стала всецело принадлежать ему. Он сделал это не потому, что это была она, а потому, что этого хотел его внутренний зверь. Теперь же он понимает, что, если она решит остаться с семьей, их пути разойдутся. Хэйден больше не сможет увидеть её улыбку, детский восторг, почувствовать её мягкую на ощупь кожу. За это время он успел к ней привязаться. Сколько бы он ни отрицал это, факт оставался фактом.

Он не испытывал подобного с давних пор. Правда, тогда он еще был довольно молодым и незрелым, верил в то, что и такой монстр, как он, может обрести свое счастье. Теперь все было по-другому: Райхард был стар для того, чтобы верить в возвышенные чувства. Николетта просто была ему нужна. Он её хотел. Как самую красивую вещь в магазине, как самое любимое блюдо. Это была всего лишь потребность, в ней не было никакой любви и романтики.

— Мы не можем ничего изменить, — пожал плечами оборотень. — Я могу лишь сказать тебе, что такое больше не повторится.

— Можешь ли ты пообещать мне еще кое-что? — вдруг спросила она.

Ему было интересно услышать её просьбу, но выполнить её было бы не в его характере.

— С чего ты взяла, что я стану давать тебе обещания? — ответил мужчина вопросом на вопрос.

Она отвернулась от него, с обидой опустила голову вниз, но пальцы от его футболки не отцепила. Хэйден тяжело вздохнул, напрягая челюсти и добавляя:

— Все зависит от того, что ты от меня хочешь.

Николетта тут же приободрилась: подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я хочу, чтобы ты больше никому не причинял вреда.

Так наивно и просто с её стороны попросить об этом оборотня, к тому же того, кто убивал людей. Райнхард хмыкает. Ещё недавно чужие просьбы не вызывали бы у него никаких эмоций, но сейчас все было по-другому. Она что-то в нем изменила, встроила свою шестеренку так, что весь его механизм стал работать иначе. Было бы приятно дать ей это обещание и выполнить его, но даже не обязательно предвидеть будущее, чтобы знать, что он непременно попадет в какие-нибудь неприятности.

— Ты знаешь, что я не могу тебе этого пообещать так же, как и не могу контролировать себя в полнолуние. Рано или поздно я опять причиню кому-то боль. Такова моя сущность, — совершенно серьезно ответил Хэйден.

Ника хоть и ожидала подобного ответа, но все равно заметно побледнела. Девушка обняла его чуть крепче и, будто бы пропуская мимо ушей его предыдущий ответ, мечтательно продолжала гнуть свою линию:

— В Германии мы снимем дом подальше от людей. Там некому будет причинять боль…

"Там будешь ты", — подумал Райнхард. А это означает, что всегда остается вероятность того, что он сорвется. И чем больше он будет сдерживаться, чем глубже постарается зарыть негативные эмоции, тем значительнее будут масштабы близящейся катастрофы.