– Ну, всё, папа, тебе пора! – Петя сломал вычерчивающийся в голове Ивана родственный ряд, достал чудное приспособление, похожее на одноколёсный велосипед, ловко запрыгнул на него и сделал пару кругов вокруг отца.

– Петька, Петька, братан… А мне-то что делать? Что делать? – Иван опустился на лавку, положив руки на дрожащие колени.

– Пап, тебе домой сейчас нужно – мама ждёт.

Иван посмотрел на родных, на сына:

– А можно с тобой?

Велосипедное колесо не только крутилось, но и подскакивало вверх и в стороны, а Петя уверенно гарцевал на нём:

– Нет, папа, тебе рано ещё! – одним движением он присоединился к родным. – Не бойся, мы тебя здесь будем ждать!

Иван поднялся и решительно шагнул вперёд. Тут же лошадь под братом остановилась как вкопанная. Её громкое ржание отозвалось в сердце резкой болью.

– Ванюшок, постой, ты глянь вниз-то! Не туда собрался? – брат улыбался, но голос его был крайне серьёзен.

Прямо под ногами Ивана шипела и клокотала чёрная движущаяся масса, вырываясь высоко вверх красными всполохами огня. Иван содрогнулся, попятился назад и застыл на оставшейся половинке мостика.

Женёк пустил лошадь в галоп:

– Чего тогда думать? Путь один остаётся, просто ты его не видишь в своём горе – домой! Позже увидимся!

Родные улыбались и махали руками:

– Пока! До встречи! До скорого!

Шипя и чавкая, облако смрада поднялось из разверзнувшейся бездны, заставив Ивана отвернуться. На противоположной стороне мостика, в неясном свечении, он увидел свою комнату, и слёзы, не ощущая никаких препятствий, ручьём потекли из его глаз. В этих слезах было всего и помногу: радость от встречи, горечь разлуки, нераскрытая тайна и светлая тень грядущего. Иван медленно пошёл в сторону дрожащей комнаты, но что-то заставило его оглянуться.

– Не реви, солдат! – сквозь марево, всё больше скрывающее диковинный мир, Иван увидел восторженное и одновременно грустно улыбающееся лицо армейского друга.

– Эдька, ты? Мы же с тобой недавно виделись, ты чего здесь делаешь?

Сослуживец пожал плечами:

– Бывает. Так получилось. Ванька, ты главное знай: всё будет хорошо!

«Всё будет хорошо» – приглушённые слова, словно завёрнутые в полотенце, лёгкой тенью коснулись лица спящего. Открыв глаза, Иван ещё долго лежал в постели, качая головой в разные стороны. С трудом заставив себя подняться, он набирал пригоршни ледяной воды из крана и с шумным выдохом ополаскивал лицо – ещё и ещё. С каждым всплеском перед глазами мелькали краски ушедшего сна: радостный сын, брат на коне, улыбающийся дед…

– Да как же это так-то… реальнее не бывает, какой там сон… – погружённый в воспоминания, он зашёл на кухню, где столкнулся с взволнованной женой.

– Ваня, что происходит?

– А что происходит?

– Ты куда ночью на такси ездил? – Света дрожала, как будто её бил озноб.

Слова были знакомыми, но Иван не понимал самой сути вопроса:

– На такси? Зачем на такси?

Света протянула разорванные на колене джинсы:

– Штаны на выкидку. И с коленом, посмотри, что сделал…

Иван посмотрел на кровоточащее колено и сразу вспомнил, как во сне оступился на мосту:

– Вот же, хрень какая!

Света тихо заплакала:

– Ну, ты можешь со мной поговорить?

– Я не знаю, что говорить. Я не понимаю, что правда, а что… иллюзия, – Иван вернулся в комнату, – похоже, вообще всё и есть иллюзия, да, Петруха? А может, всё реально, а я и есть самая иллюзорная иллюзия, кто знает? Ходячая такая иллюзия, мать её так.

Иван лёг на смятую кровать и замер, глядя куда-то за пределы квартиры, дома, города, да и самого мира, наверное. Отрывочные воспоминания конфетными фантиками разлетелись по комнате и медленно закружились в вальсе, притягиваясь друг к дружке глянцевыми картинками.

…Ещё совсем молодой Иван гладит голый живот жены, похожий на футбольный мячик, целует его приговаривая:

– Ну, когда же ты выберешься оттуда, мальчик мой?!

Будущая мама Света слегка поддразнивает:

– А может, это будет девочка?

Иван сурово сдвинул брови:

– Не… Я же старался, должен быть мальчик!

Света:

– Это как же ты старался, папуля?

Иван вздохнул и крякнул, готовясь выдать самую что ни на есть таинственную тайну:

– Ну, я всё время влево закручивал, потом 2 раза прямо и снова: Лево! Лево! Лево! Вот если бы наоборот, то там бы точно девочка сидела.

Света покраснела:

– Дурак! – нагнувшись к животу, шепчет, – какой же папка у нас дурачок всё-таки!

– Моё! Это моё произведение искусства. Произведение моего искусства, «пуффф», – Иван обхватил огромный живот и сильно дунул в него, – никому не отдам!

Света «ойкнула», ощутив сильный удар с внутренней стороны живота. Теперь и Иван отчётливо увидел пятку и даже попытался потрогать её, затем последовала серия мощных ударов.

Света погрозила пальцем:

– Тише ты, напугаешь!

– Не, не испугается. Потому что Он Мой! – Иван зарычал, имитируя пожирание живота.

– А я всегда знала, что ты будешь хорошим отцом, даже когда ты меня обидел, – улыбнулась Света.

– А когда это я успел тебя обидеть? – искренне удивился Иван, продолжая поглаживать ещё не родившегося ребёночка.

Света пристроила поудобнее свой огромный живот:

– А когда собрался из квартиры моих родителей из окна вылезать со словами: «Скажи отцу, что я на тебе женюсь». Мне так обидно стало – вот так предложение руки и сердца!

– Вот так да – обиделась! Но я же просто констатировал факт. Для меня это было само собой разумеющееся, а убегать решил, потому что твоя мама в самый разгар страсти ворвалась в комнату и долго бегала по ней, причитая и что-то бормоча. Неловко-то как! – Иван шутливо мотнул головой, сложил на груди руки и отвернулся.

– А мне всё равно обидно было! Но ты будешь очень хорошим отцом, я это точно знаю, – будущие родители обнялись.

Голубые фантики подхватили воспоминание, закружили и улетели в сторону, уступая место розовым.

…Счастливые родственники и молодой отец у родильного дома встречают маму с появившейся дочкой. К Ивану подошёл один из приятелей:

– А говорил, что мальчик будет. Ну ты и бракодел! Иван:

– Видимо, не докрутил чутка. Сейчас до дома доедем, и сразу примусь работать над ошибками – парень-то у меня по-любому будет!

Вновь вихрь фантиков, перемешанных с букетами, пелёнками, полевыми цветами и множеством приятных дел, закружил над лежащим с открытыми глазами Иваном.

…Пятилетняя девочка с болтающимися на бегу косичками подпрыгивает и что-то громко поёт. Забегает в кухню, выбирает конфеты из вазы и, пряча их за спиной, скачет в комнату:

– Мама-папа, в какой руке, в какой руке?

Иван пискляво подпевает:

– В другой руке, в другой руке! – обнимает обеими руками необъятный живот мамы-Светы, – Сашок, смотри какой он огромный! Там, наверное, сразу двое парней сидят!

Саша:

– Папа, правда?

– А ты сама послушай, как они пукают! – Иван убрал дочке лишние волосы за ухо и приложил щекой к животу мамы.

Сосредоточенно серьёзное лицо Саши вдруг вздрогнуло удивлением и засветилось от радости:

– Ой, правда, пукают!

Иван:

– А ты как думала? Девочки так не умеют!

Улыбнувшись, мама Света покачала головой:

– Выдумщики…

Саша весело засмеялась:

– Братики пукают!

Фантичный хоровод, вобравший в себя множество счастливых моментов и жизненных ситуаций, замер в дрожащем воздухе, звон бокалов и смех стих, уступая место тишине.

Иван подъезжает к роддому, выходит из машины и видит, как Свету по улице ведут медсёстры, поддерживая под руки с обеих сторон. Света поддерживает свой живот. На голову и плечи накинуто синее больничное одеяло, на которое падает и не тает первый октябрьский снег.

Иван быстро подбежал к процессии:

– Света, куда это тебя ведут?

Света едва шевелит пересохшими губами: