- Зато я снова попробовал этот чудесный клубничный вкус твоих губ! – Облизнулся парень, после чего стёр остатки помады носовым платком. – Раз с этим разобрались, то пойдём?

- Да, пошли. – Кивнула Стефани.

В призывном пункте их встретили врачи и офицеры военной полиции.

- Так, парень, проводил девушку – и свободен. – Произнесла одна из офицеров.

- Я тоже пришёл записываться добровольцем. – Спокойно пояснил Павел.

- Парень? – Удивилась та. – Добровольцем?

- Между прочим, старший лейтенант запаса рабоче-крестьянской красной армии СССР! – Заявил парень. – Ветеран Зимней Войны и войны в Польше! – «Раз врать, так врать!», – Решил Павел, и записал на свой счёт обе недавние советские войны, тем более, что опыта ему после того вооружённого конфликта ещё и на три Сталинграда хватит с Нормандией на сдачу…

- Ого! – Удивилась девушка. – А документы есть?

- Только местный паспорт. – Ответил Павел. – Я недавно в США, а свои советские документы я потерял во Франции, когда бежал от фашисток, потому и записываюсь добровольцем, рассчитывая хотя бы на звание рядового.

- Вот оно как! – Хмыкнула женщина. – Ну, без документов ты только на рядового и можешь рассчитывать! Проходите!

И парня с девушкой повели на медосмотр.

Через полчаса они сидели в обнимку на лавочке, ожидая вердикта. Стефани вся тряслась от волнения, а Павел её успокаивал, поглаживая по плечу, прижимая её к себе.

Внезапно к ним вышли две девушки в форме военной полиции. Стефани было напряглась, но лёгкое усилие объятий Павла слегка её успокоило.

Следом за военной полицией вошла женщина в годах.

- Благодарю. – Кивнула женщина полицейским, после чего те удалились. Сама же Анна Эрскен, а это была именно она, держа в руках какие-то бумаги, произнесла:

- Что? Намерены за море съездить? Нацистов пострелять?

- Что, простите? – Не поняла Стефани.

- Доктор Анна Эрскен. – Внезапно представилась женщина. – Я представляю Стратегический Научный Резерв.

С этими словами она протянула руку сперва Стефани, а затем – Павлу.

- Стефани Роджерс. – Произнесла девушка.

- Павел Кречетский, лейтенант запаса РККА. – Представился более полно Павел. – Местные зовут меня Пауль Кречетски.

Эрскен на это только кивнула, пройдясь мимо них.

- А вы откуда? – Спросила Стефани, подметив акцент Эрскен.

- Из Квинса. – Ответила женщина. – Угол семьдесят третей и Утопия-Паркуэй. А вообще – из Германии. Вас это беспокоит?

- Нет, у меня нет предубеждений. – Пожала плечами девушка. – Вот Павел вообще из России, но это не делает его красным, так почему же немка обязательно должна быть нацисткой, верно?

- Верно. – Кивнула женщина. – Не плохой взгляд на мир. А вас, молодой человек?

- Привык судить людей по тому, что они из себя представляют, ибо сказано: «По делам их узнаете». – Процитировал он какой-то религиозный текст.

- Вы христианин? – Выгнула бровь Эрскен. – Странно, я думала, что церковь у большевиков не в почёте, как и у нацистов.

- Пока не припрёт. – Покачал головой Павел. – Наш политрук, который воевал ещё в прошлой Великой Войне, говорил, что в окопах атеистов нет. И я склонен верить его словам, особенно после того, как над Москвой большевики провезли на самолёте икону Божьей Матери¹.

- А вы кое-что знаете о войне. – Кивнула женщина. – Даже не скажешь, что вы врёте.

- Зачем мне врать? – Выгнул бровь Павел. – Моё звание самое настоящее.

- Да? И как же выглядят погоны советского лейтенанта? – Хитро спросила Эрскен.

- В советской армии нет погон, только лычки. – Возразил Павел.

- Ладно, допустим, я вам верю. – Кивнула женщина. – И кстати, если с вами, мистер Кречетски, всё понятно, то откуда вы, мисс Роджерс? Из… Нью-Хевена? Или… из Парамуса?

Стефани побледнела, а Павел только крепче прижал девушку к себе. А меж тем Эрскен продолжила:

- Пять медкомиссий в пяти разных городах.

- Там что-то напутали! – Попыталась откреститься девушка, но Анна прервала её:

- Меня интересуют не результаты, а пять попыток! – Произнесла она, для наглядности растопырив пальцы правой руки. - Но вы оба так и не ответили на мой вопрос: хотите ли вы убивать нацистов?

- Это что, тест? – Спросила Стефани с подозрением.

- Да. – Коротко ответила Эрскен, не став юлить.

- Я не хочу убивать. – Произнесла искренне Стефани после секундного молчания. – Просто ненавижу подонков, кто бы они ни были.

Эрскен кивнула на это и перевела взгляд на парня.

- А вы, молодой человек?

- А мне совесть не позволит сидеть тут, если такие девчонки, как Стефа, будут лить там кровь, а я буду сидеть тут. Да и для того, чтобы прекратить эту войну будет важен каждый солдат. А у меня опыта – как у десятка таких необстрелянных девчонок.

- Что же, уже много больших девчонок сражается на этой войне, быть может, нам не хватает таких малышек, как вы, мисс Роджерс, и таких храбрых парней, как вы, Пауль?

С этими словами женщина подошла к столу, где лежали результаты их медкомиссий.

Я предлагаю вам, мисс Роджерс, шанс. Только шанс.

- Я согласна! – Произнесла Стефани.

- Гут! – Произнесла на немецком Анна Эрскен, ставя печати в документах. – Так где же наша малышка на самом деле живёт?

- Мы живём в Бруклине. – Взялась Стефани за руку Павла.

- Ясно. – Кивнула немка. – Ну, а что же до вас, мистер Кречетски, то вам и шансы не нужны – вашему здоровью позавидует бык! С возвращением в строй, пока только рядовым, раз у вас нет документов. Поздравляю, солдаты!

С этими словами она вручила им документы и удалилась, а Стефани и Павел смотрели на штампы высшей категории годности к военной службе, оставленные на рыхлой серой бумаге.

Увидев это, девушка вздохнула и повисла на шее парня, целуя его в губы.

- Получилось, Паша! – Радостно сказала она, оторвавшись от его губ.

- А ты сомневалась? – Крепче обнял он её.

Примечания:

1 – Как выяснилось, история о Тихвинской Иконе Божьей Матери является лишь очередным историко-религиозным мифом. Только давайте будем честны: Библия, ветхий завет и прочие религиозные тексты и сказания - это просто велиречивые сказки, к реальности имеющие крайне мало отношения, и почему-бы Павлу, как и мне ранее, не верить свято в этот красивый, но миф?

Оказалось, что в армии США нет разделения на мужские и женские части, и потому Павел и Стефани оказались в одном подразделении. Это сразу вызвало кучу всяких моментов и проблем или неприятностей, начиная от того, что казарма была единой для всех, и все девушки старались щеголять перед взглядом парня в очень откровенном для 1942 года белье, вставая в соблазнительные позы, удивляясь его холодности к ним. Хотя, для него, жившего в первой половине двадцать первого века, солдатское нижнее бельё выглядело куда более закрытым, чем любые мини-юбки, шортики и топики модниц из его времени.

Кстати, о белье: выдали его Павлу стандартное, то есть точно такие же панталоны, как и у всех, и лифчик, над чем посмеивалась вся женская часть коллектива, включая Стефани, но так, потихонечку и в уголках, пока сам Павел не видит.

Но тот не стал возмущаться, а взял нитку, иголку, выпросил у каптенармуса ножницы и споро из выданного белья сшил комплект вполне привычных трусов-семейников, перешив парусообразные панталоны.

Разумеется, к Павлу было множество приставаний. Различные спортсменки, которые обычно и попадали в категорию 1-А, считали мышку-Стефани не сложным препятствием на пути к парню, вот только сам парень стал серьёзным препятствием к тому, чтобы добраться до «комиссарского тела» Роджерс.

Из удивительного для Павла нужно было отметить, что он смог протащить в армию свои личные пистолеты. Он даже не ожидал, что ему это разрешат! Но в дело вмешалась Эрскен, сказав кому надо пару слов, после чего оружие парня стало храниться в отдельном ящике в оружейной. Павлу же выдали ключ от того ящика, чтобы из него никто не мог взять его оружие, но вот от оружейки не выдали, чтобы и он сам без разрешения не мог их достать.