Клементина проснулась поздно — на небе уже вовсю светило ласковое майское солнце, бесцеремонно заглядывая в окна. Есть не хотелось, но она по привычке двинулась на кухню. Включила чайник, поискала глазами чашку. Ах, да, они же вчера пили чай в гостиной…

В доме было тихо.

— Стефан! — позвала она. Никто не отозвался.

Проснулся раньше неё и куда-то убежал? Похоже на то. Оставалось надеяться, что он не забыл взять свой ключ — на случай, если брат объявится, когда она сама отлучится. Мог и не взять — это было вполне в духе Стефа. Ну и ладно, не маленький. Сам разберётся. Пожав плечами, Клементина отправилась умываться.

Телефонный звонок застал её за чисткой зубов. Звонивший почему-то не захотел записывать сообщение на автоответчик, а терпеливо ждал, пока она возьмёт трубку. Долго — она успела обстоятельно, не торопясь почистить зубы, а телефон все не смолкал. Надо же, какие мы настойчивые! Кому это она так срочно понадобилась в свой законный выходной?

Не желая теряться в догадках, она взяла трубку.

— Мисс Хизерли, — мужской голос в телефоне был предельно собран и серьёзен. А главное — начисто лишён вопросительной интонации.

— Я слушаю.

Ей отчего-то захотелось добавить официозное: "Простите, с кем имею честь?" — но ответ на незаданный вопрос последовал сам.

— Инспектор Бенедикт Нортон, управление национальной безопасности.

"Ого".

— Мы хотим задать вам несколько вопросов. Вам придется проехать с нами.

Первым делом она подумала о Стефане — с него станется вляпаться во что-то такое, что может привлечь внимание органов правопорядка, но в следующую секунду она сообразила: вероятно, дело во вчерашнем происшествии, невольной свидетельницей которого она стала. Как ни странно, догадка почему-то не принесла облегчения, напротив, взвинтила нервы ещё сильнее.

— Хорошо. Когда? — напряжённо спросила Клементина.

— Машина ждёт внизу.

Сидящий в автомобиле мужчина так на неё зыркнул, что Клементина чуть не поперхнулась. Он, что, подозревает её в чем-то? Но ведь она не совершила ничего предосудительно, а тем паче криминального! Или у него для всех припасён один взгляд, эдакая профессиональная деформация?

Что ж, поглядим, что ему от неё нужно. Нацепив маску полнейшей невозмутимости, девушка вежливо поздоровалась и забралась внутрь. Автомобиль тронулся, выруливая на проезжую часть.

Клементина украдкой покосилась на своего соседа. Это и есть звонивший ей инспектор, как бишь там его, Бенедикт Нортон? Мужчина был в штатском, но девушка почему-то была уверена: это он.

— Прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение, мисс Хизерли, — офицер счёл-таки нужным снизойти до извинений, пусть и чисто номинальных, — однако дело не терпит отлагательств. Надеюсь, вы успели позавтракать.

Клементина отрицательно покачала головой. Во рту оставался привкус зубной пасты, но даже сквозь мятную свежесть она почувствовала едкую горечь: вкус страха.

— Мне жаль, что я столь бесцеремонным образом нарушил привычный для вас распорядок дня, — это прозвучало намного искреннее. — В таком случае с меня полноценный ланч. У нас в Управлении замечательная столовая.

От этих слов у неё немного отлегло от сердца. Подозреваемым, а тем более обвиняемым подобные вещи не предлагают. Значит, она им понадобилась в ином качестве. Как свидетель? Судя по всему, да.

Остаток пути они проделали молча. Перед фасадом самого обычного, ничем не примечательного здания в Сити машина остановилась.

— Идёмте, — бросил инспектор Нортон.

Оставив машину (автопилот тут же запустил программу парковки), они поднялись по невысокой лестнице, пересекли вестибюль и миновали линию контроля — мужчина приложил ладонь к панели сканера, и створки дверей услужливо раздвинулись в стороны, открывая проход.

— Сюда, мисс Хизерли, — инспектор Нортон посторонился, открывая перед ней дверь и кивая на стулья. — Присаживайтесь.

Клементина исподволь огляделась, стараясь не выказывать слишком явного любопытства. Комната, куда он её привел, скорее походила на рабочий кабинет, чем на помещение для допросов. Обстановка была довольно аскетичной: два больших прямоугольных стола, сдвинутые буквой "т", несколько стульев, в шкафах вдоль стен — какие-то бумаги, непрозрачные пластиковые ящики, оргтехника; на противоположной стене — большая бумажная карта центра города.

А на свободном пространстве между шкафом и столом стоял тот самый рыжий молодой человек, которого она видела вчера на катке.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Клементина. Парень не ответил. Может, не расслышал? Не глядя больше в его сторону, она прошла мимо, присела на один из стульев, и вопросительно посмотрела на инспектора Нортона. — Я слушаю вас, сэр.

— Вы знаете этого человека, мисс Хизерли?

— Нет, сэр, — она слегка удивилась. — Впрочем, если вы мне не верите, задайте ему тот же вопрос.

Инспектор Нортон усмехнулся. Похоже, он был чем-то весьма доволен.

— При встрече я обязательно это сделаю. Впрочем, я уже убедился, что вы сказали правду: в противном случае ваша реакция была бы совершенно иной, — он взял со стола какой-то пульт, щёлкнул кнопкой — и фигура молодого человека растаяла в воздухе. — Это голограмма.

— Ух ты, — невольно восхитилась Клементина. — Надо же, как живой.

— Однако вы его узнали.

— Ну да, — скрывать это не было смысла. — Я его видела вчера. На катке.

— Вы неплохо держитесь на коньках, мисс Хизерли, — неожиданно сказал инспектор Нортон и впервые за всё время позволил себе скупую улыбку. — Не жалеете, что бросили фигурное катание?

"Это оно меня бросило", — хотела сказать Клементина, но сдержалась, пробормотав нечто способное сойти и за отрицание, и за согласие.

— Итак, к делу. Я прошу вас во всех подробностях рассказать мне всё, что произошло вчера на катке.

Честно говоря, чего-то в этом духе она и ожидала. Клементина глубоко вздохнула, собираясь с силами. И начала свой рассказ.

Она уложилась в пару минут. Собственно, там и вспоминать-то особо было нечего.

— Извинился и убежал. Даже коньки не снял. Видимо, во что бы то ни стало хотел догнать рыжего парня.

— Как он выглядел? Тот флойд.

Клементина зажмурилась. Лицо флойда вспыхнуло перед её мысленным взором с такой невероятной ясностью, что она могла бы, наверное, нарисовать его портрет по памяти. При том, что художник их неё был никакущий.

— У него невероятно пронзительный взгляд… — медленно прошептала Клементина. — Нечеловеческий. И руки такие горячие…

— Вы допускаете, что это мог быть маскарад? — прервал её воспоминания инспектор.

— Что? — Клементина открыла глаза. — В каком смысле?

— В прямом. Контактные линзы, качественный парик, силиконовая маска, аквагрим нужного оттенка — всё просто, — мужчина со знанием дела усмехнулся. — Даже двести лет назад подобные технологии существовали и с успехом применялись. Всё-таки флойды — не гигантские амёбы и не каракатицы, а вполне себе гуманоиды. Придётся поднатужиться, но при желании подделать внешний облик более чем реально.

— Подделать? — почему-то предположение офицера её не на шутку оскорбило. — Боже, какая нелепость! Нет, можете не сомневаться: это был не поддельный флойд, а самый настоящий. Он заговорил со мной — я почувствовала акцент, еле уловимый, но тем не менее. Он двигался с неимоверной скоростью — человек на такое просто не способен!

— Допустим, — её собеседник невозмутимо кивнул. — Но вы же понимаете, мисс, мы обязаны рассматривать все версии, даже самые маловероятные — до тех пор, пока их несостоятельность не станет совершенно очевидной. Тем более что нам уже приходилось сталкиваться с подобным.

— Этот флойд был настоящим.

— Хорошо, вы меня убедили, — легко согласился инспектор. — Значит, флойд заявился на каток, переобулся, а затем, вместо того, чтобы спокойно кататься — если уж он оказался на катке, вдруг ни с того ни с сего погнался за человеком. Всё верно или я что-то упустил?