Вспоминая и прокручивая в своей голове фото и выписки из новостных лент, просмотренных мною ранее, даже и не заметил, как мы подошли к одному очень специфичному местечку. С десяток столиков, занятых бугаями, разрисованными разного рода пугающими тату, барная стойка, словно из старого вестерна, и неожиданно милая официантка за ней. Роста приблизительно такого же, как и я: чуть больше метра восьмидесяти. Чёрные, как сажа, стриженные под каре волосы, белая рубашка и чёрные штаны под тот же чёрный цвет подтяжек, перекинутых через хрупкие женские плечи.

— Святая дева развратница, это же сама Ванесса Виндвилоу! — Присвистнув и вздёрнув резким движением головы чёлку, показала свой красный механический глаз барменша. Ещё через секунду из-под прилавка появилась и одна из её рук, правая, точно такой же бионический протез, как и глаз.

— Рада, что ты ещё на свободе, — как-то на пофиге заявила Ванесса, отчего наша невидимая спутница заикаясь принялась переспрашивать: «В смысле ещё на свободе?»

— Трижды сидевшая Агата, лучшая девушка бармен лучшего заведения под названием «Разбитое табло» к вашим услугам. Что будете заказывать, молодые люди?

— Какое табло? — воспринимая стёб подруги Бессмертной, как чистую монету, и явно поглядывая на тех здоровых и толстых типов, глядевших за нами со своего столика, вновь испуганно переспросила Хлоя.

— Как обычно, ром со льдом всем троим.

— Вас понял, — запустив свой протез под прилавок, не сводя настоящего глаза с меня, а механического с невидимки, проговорила женщина. Она явно видела или как-то умудрялась чувствовать Хлою, даже когда та бродила, практически не используя своего блокиратора.

— В смысле ром? — непонимающе спросил я Ванессу.

— Ну не чай же пить я тебя пригласила. — Хмыкнув, так же, как и я, уставилась на ведшую механическим глазом по невидимке Агату.

— Я гляжу не на неё, малыш, а на электромагнитные помехи, что исходят от её тела. — Проговорив это, женщина ловко разместила перед нами три бокала, засыпала их льдом, а после одним движением руки наполнила. — Если у тебя, красавчик, нет такой же штуки, как эта, мой способ обнаружение фантомов тебе не подойдёт, — ткнув внезапно возникшей толстой сигарой себе в механических глаз, а после переместив ту в зубы, проговорила Агата, не забыв при этом использовать свой указательный палец бионической руки как обычную зажигалку.

Тяжёлый, едкий дым сорвался с подсохших и покрывшихся трещинками губ барменши, после чего закашлявшаяся невидимка, отставив стакан, произнесла, что хочет подышать воздухом, и удалилась.

— Невидимость и поглощающее поле. — Цокнув языком, деловито покачала головой одноглазая. — Проблемная в будущем будет особа. Зачем пожаловала, Ванесса? Я, конечно, понимаю, парни в твоём коллективе — это редкость, но не им же ты пред старой подругой решила похвастаться?

— Он не мой парень, — сделав глоток, сурово заявила блондинка.

— Тогда ты не будешь против, если я сделаю вот так… — Механическая рука, схватив меня за рубашку, перетянула через прилавок, после чего девушка ловко выронила из своих губ сигару. Жадный, наполненный запахами сигарет и пойла поцелуй рухнул на мои губы, и прежде, чем Ванесса успела к нам подскочить, всё было уже кончено. Сигарета, не успев упасть на пол, уже красовалась в здоровой руке Агаты, а протез, благополучно отпустив меня, трансформировался в пистолет и встретился со лбом Ванессы.

— Знаешь, парень, как я потеряла этот глаз и руку? — наклонив голову, спросила барменша.

— Вы сражались против героев, — акцентировав своё внимание на хамском поведении, резких словах и повреждениях, которые спокойно могли бы излечить почти в любом геройском госпитале, ответил я.

— Верно. — Слегка удивлённо и растерянно кивнула женщина, вновь спросив: — А знаешь в бою против кого? — В этот раз ответил скупым «нет». Сейчас, сидя перед этой женщиной, что держала оружие у лба моей возможной напарницы и подруги, я чувствовал себя максимально беспомощно. Если бы только у меня сейчас был снят блокиратор, я бы спокойно мог создать вакуум или непреодолимую воздушную пробку в дуле её оружия, но…

— «Если бы только у меня сейчас был снят блокиратор», ты же об этом подумал… — глядя в глаза, буквально до последней буквы повторила мои мысли Агата. — Я сражалась с номером двадцать один, на то время это был герой Джозепе по прозвищу Танк, и я его победила. Тогда я думала, что и замыкающий двадцатку мне по зубам, вышла на его фирму, обнесла счета, подчистила квартирку, в общем думала, что полностью уничтожила того как геройскую личность. Вот только просчиталась я мальца. Всё это время не я игралась с подопечными Небесного Фантома, а он сверху, прямо с неба, наблюдал за мной. До этого случая у них на меня ничего не было, я умело подчищала за собой все улики и следы, и даже Танк не смог обо мне хоть что-то рассказать. Возможно, именно это и задело Небесного, ведь он позволил мне прямо на его глазах совершить с десяток преступлений, что снял на свою «всевидящую» камеру, а после, спикировав, одним движением он застал меня врасплох, оторвав руку, на которой в тот момент тоже висел блокиратор. — Усмехнувшись, убрала ствол от лица Ванессы Агата. — Тогда я играла в порядочную горожанку, этакую неуловимую преступницу, считавшую себя, во-первых, умнее, во-вторых, сильнее и быстрее других. За это и поплатилась, — пошевелив перед моим лицом механическими пальчиками, проговорила та и добавила: — Никогда не держи в Новом Сеуле блокиратор на полной мощности и, возможно, когда-нибудь ты избежишь той же ошибки, что совершила я.

Казалось бы, столь опасное заведение с таким же опасным и негативным названием не должно находиться возле Геройской академии, тем самым развращая души учащимся, но, как говорится, это только казалось. Агата, будучи трижды судимой и считающаяся потерянной для общества рецидивисткой, при атаке на местную тюрьму спасла из-под пожаров и обвала семерых надсмотрщиков, тем самым в третий и последний раз заслужив свою амнистию, а после и смягчение до условного и гражданского надзора.

Те мужики, здоровенные, лысые и пузатые, также оказались не такими уж и плохими парнями. Один работал в службе чрезвычайных происшествий, другой бригадиром на стройке, и при этом ни один из них не был даже судим. «Не суди по обложке, Саша», — вспоминая слова матери, пропустил очередной глоток алкоголя, отдававшего послевкусием разных неизвестных мне трав.

Ванесса же вела себя как никогда ещё при мне спокойно, непринуждённо улыбаясь, говоря такие же пошлые и глумливые шутки. Вся её напряжённость, сжатость, на которой и держался тяжёлый характер, куда-то улетучилась, и вместо той безумной блондинки рядом сидела… «Нет, всё же назвать Бессмертную нормальной язык не поворачивается», — глядя, как та не дотягивается до своей спины, чтобы почесать между лопатками, выкручивает и ломает локоть вместе с предплечием, подумал я.

— Так тебе всё ещё интересно? — с диким скрипом, словно гвоздём по стеклу, подтянув ко мне свою высокую барную табуретку, спросила Ванесса, получив в ответ от Хлои обидчивое: «Я как бы тоже тут есть и между вами сижу».

— Если не сложно… — Не чокаясь, вслед за блондинкой опустошил наполовину заполненный стакан, а после, чутка повернувшись к той, приготовился слушать.

— Это было давно, мне в тот день исполнилось шесть, и мы с семьёй собрались в нашем загородном домике отпраздновать день, когда я стала чуточку старше. Я, папа, мама, сёстры, бабушки и дедушки. Нас было человек десять, все самые близкие. Тогда бушевал осенний ураган, порывы ветра заставляли крышу весело скрипеть, а дождь лил с такой силой, словно хотел затопить низины вокруг нашего уютного домика. Всё это по идее должно было пугать маленькую меня, но мне было не страшно. Ведь отец — профессиональный военный, а мать — одна из найкрутеиших биологов на секретной базе. Они всё рассчитали: дом на холме, есть свой генератор, в гараже есть лодка и прочее.