В этот момент как-то мерзко улыбнулся обожженный мужик с протезом правой кисти, который в этот момент смотрел в НПК.

— А разрешите поинтересоваться, «Герой Федерации»? Что значит то, что Вы избили генерала? — он, кажется, специально откопал самую неприятную информацию из всех, после чего и задал этот вопрос.

— Это пункт своей истории мне не хочется рассказывать, но так как Вы спрашиваете… Я скажу, — Грэм как-то мрачно улыбнулся. — Есть один факт внутри моей биографии. Мой отец был повешен шок-пехом за революционную деятельность. Как и наш черный друг Джон, он не желал жить в таком мире, как наш. Я тогда был совсем маленьким, и после казни отца попал в детдом. Там в меня вбивали то, что я должен любить Родину, и я ее люблю, но не совсем ту, которую строят наши пропагандисты и другие персонажи. Я люблю ту Родину, которая связана с людьми. Обычными людьми. Романо для меня не авторитет и, подобно Джону, я бы тоже сражался против него тогда, когда настанет время. И я читал о своем отце: профессор Стенбекского университета на самом Гамельтоне. Человек, который не принял того, что случилось с Федерацией. Человек, который встал против того режима, который настал тут у нас. И генерал Тимберлейк решил макнуть меня в мою предательскую историю, для него, понимаешь ли, принцип того, что дети не отвечают за родителей — не существовал. И тогда я ударил. Да так, что генерал повалился на пол. Мне, так-то, светил бы трибунал с последующим расстрелом, но звание Героя все-таки имело некий вес, учитывая то, что Тимберлейк был одним из самых неуспешных генералов во время последней рогарийской, именно на его участке произошел первый прорыв рогарийцев и так далее. В общем… Меня понизили в звании, из капитана я вернулся на позицию старшего лейтенанта, а затем меня стали выживать из армии. Намеки я сразу понял и подал в отставку. Достаточно такой информации для Вас?

— Исчерпывающе, старший лейтенант, — также паскудно улыбаясь, проговорил человек.

— А теперь, если все вопросы исчерпаны… Просьба пройти на полигон, — проговорил Грэм, следя за этим мужичком с протезом кисти.

…

Жнец шел к полигону быстро и уверенно, кажется, он прямо-таки светился от радости, когда осознал, что сможет применить свою старую добрую тактику проверки снайперской меткости. Вопрос был лишь в одном: а есть ли тут снайперы? Но Гришка все равно был неутомим и уже мечтал о том, как избранный им человек сможет сбить «монетку» с головы одной из дальних мишеней, он сразу подошел к пульту подъема целей для стрельбы, нажал на кнопку, и железки выдвинулись, поднялись из лежачего состояния. После этого Жнец перескочил ограждение и быстро побежал к дальнему ряду.

— Куда он прет? — спросил Жабодав, нахмурившись.

— У него же особенная проверка для снайперов, так что… — начал говорить Кувалда.

— У него в руках монетка, — перебил талерианец.

— Понятно… Это же издевательство, и… Откуда он взял монетку? — задал следующий вопрос Жабодав.

— Из личной коллекции, — проговорил Индеец. — Насколько помню, у него куча всяких монеток. А ты не знал, что твой подчиненный увлекается нумизматикой, Милет?

— Когда он был в моем отряде, он таким не занимался, — отрезал Жабодав, после чего Индеец проговорил: «Понял-понял, не лезу», и замолчал.

Гришка поставил монетку диаметром в два сантиметра на мишень, на расстоянии в пятьсот метров. Он прикрепил к мишени магнит со специальной выбоинкой, как раз для установки монет, после чего побежал назад. Бегал он быстро, и поэтому уже вскоре перескочил через баррикаду и взял из-под стола заветный кейс со старой доброй винтовкой Каин-15 «Смерть». Сначала он прикрутил цевье к корпусу винтовки, затем установил довольно крупный прицел на ребристый корпус, прикрутил и увесистый приклад. Затем вставил ствол сантиметров в восемьдесят вместе с установленным пламегасителем, проверил затвор, после чего поставил оружие на предохранитель и установил увесистый магазин. Все цевье и корпус этой винтовки были покрыты засечками, а Жнец смотрел на подходящих ЧОПовцев с улыбкой, положив оружие на плечо.

— Итак, братцы-кролики, имеются ли среди вас снайперы? — спросил кудрявый, лучезарно улыбаясь, а из строя вышел один единственный человек с помятым видом, с неухоженной бороденкой, а также с каким-то душком перегара.

— Ефрейтор Колленс, снайпер второй роты третьего Йовинского полка планеты Кромвель. Воевал на последней рогарийской, после чего был демобилизован и каким-то образом попал в это захолустье, где большую часть времени запиваюсь, но меткость вроде как осталась, — проговорил человек слегка покачиваясь.

— Ты как из фильма «Пьяный Снайпер»? Руки без бутылки не трясутся? — спросил Жнец как-то невесело, а Колленс поднял руки перед собой, и не было даже намека на то, чтобы руки сделали хоть движение без приказа своего командира-мозга. — Ну, ладно, Колленс, можешь подержать это оружие Бога Войны в своих руках. Концерн, который его производил, назывался Аресом, поэтому и Бог Войны. Твоя задача найти среди мишеней монетку и сбить ее… Ну… С двух выстрелов, если ты это делаешь — стопроцентно проходишь в отряд.

— А если я этого не делаю? — мрачно спросил ефрейтор, глядя на Жнеца.

— Ну… Там пять патронов в магазине, поэтому у тебя есть еще вариант сбить три мишени попаданиями «в яблочко», либо в ближний к нему круг.

— Понял, — проговорил человек, угрюмо взяв винтовку в руки, а после, подойдя к стрелковой позиции, лёг, расставив ноги в разные стороны, приклад плотно прижал к плечу, а после спросил. — А у тебя под эту хрень ножек нету? А-то она больно тяжелая для стрельбы без ножек. Килограмм восемь, не меньше.

— Есть, — Жнец подал Колленсу сошки, после чего тот прикрепил их к соответствующей выемке на стволе.

— Ага… А мужик продуманный, — усмехнулся Мох. — Эт, наверное, чтоб руки точно не тряслись.

— Да не. Он все правильно сказал. Ствол этот реально тяжелый, хотя бывают и тяжелее, но там уже против техники орудия, а этот ствол может спокойно применяться против экзоскелетов малого и среднего спектра, поэтому да… Плюс отдача мощная. Это я привык со Смертью в руках воевать, а человеку, который с более мелкими винтовками воевал — это дело реально тяжелым будет, — ответил на язвительное замечание Моха Жнец.

Тем временем Колленс разглядывал в прицел дальние мишени и вот… Он резко остановился. Что-то сверкнуло в прицел. Монетка! Да… На засохших губах его возникла довольная улыбка, а сам он облизнул губы, немного склонил голову на бок, открыл рот и сделал глубокий вдох. Поправка на легкий ветер, буквально в пару миллиметров… Громкий хлопок, приклад ударяет в плечо ефрейтора, а сам он с улыбкой наблюдает за тем, как пробитая монетка подлетает вверх, а магнит под ней разлетается на кусочки.

Жнец смотрел за монеткой из бинокля, и на лице его возникла улыбка.

— Колленс, какую кратность прицела ты выбрал? — спросил человек, глядя на бородача.

— Да та, которая стояла. Она маленькая была, то ли восемь, то ли четыре.

— На восемь стояло, ну в принципе, результат очень даже неплохой, — улыбнулся Гришка. — А если снять прицел? Попадешь?

— Ну… Раньше бы попал, а сейчас зрение чуток загасил, но давай попробуем, — улыбнулся человек, возвращаясь на позицию, а Гришка снова довольно быстро добежал до средних мишеней.

— Отсюда увидишь? Двести пятьдесят метров, — довольно громко проговорил человек, а ефрейтор снял прицел.

— Вполне! — проговорил снайпер.

— Глаза закрой! — крикнул Гришка, после чего установил монетку на магнит на одной из крайних мишеней среднего ряда, после чего быстро выбежал из зоны обстрела.

В этот раз монетка была чуть больше в диаметре и достигала двух с половиной сантиметров. Разница очень маленькая, но и дальность размещения монетки снизилась в два раза.

Ефрейтор открыл лишь правый глаз: «Он бежал справа налево, значит монетка расположилась на одной из крайних мишеней», про себя подметил снайпер, после чего стал одну за другой рассматривать мишени и вот… На плече одной из мишеней виднеется что-то блестящее.