– Шептать она умеет, надеюсь, тебе понравилось.

– Да будь ты проклят Жаров! Ненавижу тебя, ублюдок конченный, тварь последняя. Думаешь, лучше тебя нет никого на свете?– Диана начинает истерить, это ее любимое занятие.

– Я очень рад, что ты после долгого выбора нашла лучшего, значит, проблем с разводом ты мне не устроишь. А и как там твоя беременность? Все чудесным образом рассосалось?

– Да пошел ты.

– Вот и чудно.

Обвожу взглядом собравшихся, у входа в дом охрана с оружием, крепкие ребята, явно преданные своему хозяину. Шамиль все так же невозмутим. Диана сидят рядом, нервно поправляя волосы, одергивая слишком короткий подол платья.  Замечаю на запястье и бедрах синяки, а еще, тот же наркотический нездоровый блеск в глазах.

Демидов сидит дальше, в кресле, бледный, сморщенная дряблая кожа, под глазами темные круги. Смотрит хмуро, считая меня виновником всего его неудач за последнее время.

Леха стоит чуть в стороне, вообще не понимаю, что он тут делает. Нервно сжимает кулаки, оглядываясь на охрану. Да, моя жена не только мне наставила рога, но и своему любовнику.

Не удивлен.

Рядом со мной падают две сумки денег, Шамиль встает, лениво потягивается, чешет бороду. Невысоко роста, не такой и крепкий как его боевики. Не могу понять, что им движет и вообще, зачем сам приехал во всем разобраться.

Скучно стало или захотел крови?

– А вот и компенсация подъехала, что-то маловато Жаров, не находишь?

– Все что есть, можешь старика тряхнуть лучше, вместо того чтоб ебать его дочь.

– Шамиль, сверни ему шею,– Диана кричит, тявкает как мизерная собачонка.– А ребенка твоего уже нет, я его выскребла, выкинула на помойку.

Эти слова коробят, но старательно пропускаю из мимо ушей. Не верю ни одному ее слову.

– Закрой пасть,– Шамиль оборачивается.– Еще хоть слово скажешь, пойдешь обслуживать моих ребят, как бонус, если у твоего папашки и мужа нет денег.

А вот это она любит, когда грубо, жестко, сразу ставишь на место. Про охрану это сильно. Интересно сможет? Приглядываюсь лучше. Сможет, уверен.

– Где мой груз?

– Стоит в нужном месте.

– Как мне тебе верить?

– Никак. Не верь. Но он там стоит.

– Мне нужны доказательства.

– Их нет. Только адрес.

– Конечно, нет, ничего нет и фур тоже, он уже давно их перепродал. Он блефует или там подстава. Я знаю его насквозь, лживый, беспринципный ублюдок, которого я пригрел, позволив жениться на дочери.

Демидов выкрикивает со своего места, подобно своей дочери, голос хриплый, сам держится за сердце.

Как же я устал от всего этого. Хочется просто тишины и покоя, без всех разборок, доказательств того кто круче и авторитетней. Пусть подаваться всем, что у меня есть, но мое самое дорогое останется всегда со мной.

Смотрю на часы, лекарства начинает отпускать, плечо ноет, виски сдавливает болью. Нужно тянуть время.

– Кого ты слушаешь? Он одной ногой в могиле, счета арестованы, на складах обыск, Шамиль ты вообще зря привел его сюда, он мог сдать тебя федералам. Не удивлюсь, если сейчас над нами пролетит вертолет и ОМОН начнет брать штурмом этот участок.

Шамиль смотрит небо, солнце также раскаляет воздух. Сейчас здесь будет еще жарче.

– Да что ты несешь?– Демидов начинает возражать.

– Шамиль он все врет,– Диана снова влезает в мужской разговор. Мирзоев, сделав несколько шагов, замахивается, отвешивая звонкую пощечину. Девушка дергает головой, чуть не падает на пол, хватается за лицо.

– Я тебе сказал, чтоб ты закрыла свой поганый рот! Ты заебала меня, хочешь пойти отсосать всей моей охране? Думала ты мне нужна?

Во мне абсолютно ничего не шелохнулось, суке – сучья жизнь.

– Отойди от нее!

А вот это что-то новое.

Алексей стоит, вытянув руку, железное дуло оружия направлено на Мирзоева. Самоубийца ей - богу.

– Ты отпустишь ее и всех нас, кроме Жарова, у него еще много денег я знаю, а еще у него есть баба и сын. За них он все отдаст.

По позвоночнику бежит легкий холодок. Что эта тварь задумал? Он ничего не может знать, даже если это и так, то Шамилю точно не до этого будет в скором времени.

–  Леха, так об этом все знают, ты никого не удивил,– отвечаю за Шамиля, смотря на то, как напряглась охрана, как уже четыре холодных ствола смотрят в сторону моего водителя, а тот крепче сжимает свой.

Диана шмыгает носом, размазывая по лицу кровь, Мирзоев лишь удивленно вскидывает бровь

– Это все сука ты! Ты во всем виноват! Сколько лет я бы у тебя на побегушках в вечных шестерках! А ты только брал самое лучшее: деньги, власть, женщины, относясь ко мне как к падали.

Еще не хватало наши разборки выносить на всеобщее обозрение. Леха тупой, ему невозможно было поручить ничего нормального, только и умел, что баб трахать, вот с Дианой они и спелись. Через нее видимо решил подняться.

– Тебе не удалось подстроить нормальную аварию, ты из-за этого такой огорченный?

Не воспринимаю Лёхин треп как угрозу, он на самом деле шестерка и то, что дрожит его рука, говорить о том, как ему страшно.

– Да, было бы слишком шикарно, чтоб ты разбился со своей рыжей сучкой.

– Как интересно, я люблю рыженьких. Сегодня ни день, а просто праздник какой-то, нашелся груз, приехали деньги, а еще будет свежее мясо.– Шамиль заинтересован.

Хочу сам свернуть Лехе шею, чтоб только замолчал и не смел больше и слово сказать о моей женщине.

– Я знаю, где она.

– Лучше молчи Леха, я ведь воскресну и убью тебя.

Не представляю, что сделаю, если он назовет адрес, где Регина и Костя, один охранник их не спасет и не защитит. Воздух накаляется еще больше, я вижу только взгляд своего шофера, иду ему навстречу, раскинув руки.

Сейчас жалею, что никогда не носил оружие, считал, что слово имеет большее значение, а если оно еще подкреплено фактами, то это беспроигрышный вариант. Но пистолет – лучший аргумент в любой разборке.

– Ты ничего мне не сделаешь, а когда все наиграются твоей телкой, ее буду трахать я, если, конечно, она останется живая.

Откуда у него столько ненависти, не понимаю. Но лучше умереть здесь и сейчас, чем дать всем шанс шантажировать меня. Я ведь тронусь умом, сам перебиваю всех, если хоть кто-то обидит мою женщину и сына.

– Страшно, да? Думал, что никогда такого не почувствуешь…

Леха не успевает договорить, за кустарниками и забором шум, невнятные выкрики, щелчки. Охрана напрягается, во внутреннем дворике ее становится больше, все переглядываются, Леха нервничает еще больше.

А я все продолжаю смотреть на Алексея, в его дикие, стеклянные глаза, настолько дикие, что он реально высверлит.

Нет, мне не страшно.

Уже не страшно.

Где-то вдалеке слышны выстрелы, лай собак, лязг желез. Шамиль достает оружие, дергается в сторону, к дальнему выходу. Я делаю два больших шага, слишком резко, звучит громкий хлопок, грудь обжигает.

– Всем лечь на землю, руки за голову. На землю я сказал.

Начинается суета, слишком много народа, снова хлопок, еще один, до меня лишь через несколько секунд доходит, что это выстрелы. Женский визг, мне трудно стоять, перед глазами все плывет.

Прижимаю руку к груди, больно именно там, а еще очень горячо, словно делают клеймо раскаленным железом. Ладонь в чем-то красном.

Кровь? Моя кровь?

Как странно, в груди горячо, а везде холодно, падаю на колени, совсем не чувствую ног. Заваливаюсь на бок, кто-то трясет меня за плечо, а я вижу как боец в маске и черном бронежилете, скрутив Леху, кидает того на дорожку, прижав шею тяжелым армейским ботинком.

Не хочу на это смотреть, прикрываю глаза.

Вижу лишь Регину, ее растерянный взгляд зеленых глаз, слезы, то, как она кусает губы, а вокруг рассыпаны яблоки. Я пропал в один момент, именно тогда, семь лет назад, в старом дворе, под белым, кружащимся в воздухе тополиным пухом.

Заглянул в ее глаза, вдохнув ее запах.

Моя девочка. Моя царица Регина.

Умирать оказывается не так страшно, если есть ради кого.