Регина часто дышит, на щеках румянец, а на ее губах моя кровь, сейчас она похожа на ведьму, что околдовала меня своими чарами. Ладони чешутся, как хочу потрогать ее во всех самых сокровенных местах, член стоит колом лишь от одного поцелуя.

Чертовка.

– Для твоего сердца и ножа не хватит, такие, как ты, не умирают просто так. Ты же не успокоишься, пока не получишь то, что хочешь, а потом, как надоест, выкинешь.

– Даже так? Вот я хочу тебя и снова получу.

– Жене своей скажи про свою самоуверенность, она тебе даст все, что ты хочешь, и запусти лифт, мне некогда тут с тобой стоять и разговаривать, меня ждут.

– Кто? Серёженька? Не смеши меня. Что вообще ты делаешь в клинике?

– Не твое дело.

– Ошибаешься.

Не могу просто так отпустить ее. Оказываюсь рядом, прижав Регину к себе, снова целую. Вкус яблок смешан со вкусом крови, это так порочно и возбуждающе.

Она сопротивляется, но лишь на миг чувствую, как расслабляется, позволяя мне ее целовать, она отвечает, тихо стонет. А меня срывает, словно с высокого обрыва, как голодный, не могу насытиться ею.

Вот что мне надо было.

Вот чего я так давно хотел.

Я мог наверно кончить прямо в белье, если бы мы продолжили, член дернулся, яйца поджались. Но вот резкая боль, я сгибаюсь пополам, зажав те самые яйца руками.

– Черт, Регина, сколько можно?

– Никто не давал тебе права распускать руки и пихать в меня свой язык, Жаров. Я не трахаюсь по старой памяти с кем попало! У меня есть мужчина и у нас все серьезно! А если ты еще хоть раз позволишь себе такое, останешься вообще без члена.

Смотрю на нее, а у самого кровь кипит в венах. Никто со мной так не разговаривал и не обращался из женщин никогда, никому такого не было позволено. А вот ей позволяю, потому что эта девочка особенная. Недаром ее имя означает царица.

Моя гордая царица, которую не так-то просто будет завоевать.

– Ты помнишь мой член, это радует.

– Не обольщайся, их было так много, что мизерные впечатления о твоем затерялись в памяти.

Вот же маленькая рыжая сучка. Ревность кислотой обжигает все внутри, еще одно незнакомое для меня чувство.

Жмет кнопку лифта, тот через несколько секунд открывает двери, у него уже толпа народу.

– Ну что вы смотрите? Видите, мужчине плохо, позовите доктора.

Все еще держусь за мои многострадальные яйца, смотрю, как эта дерзкая девчонка выходит, гордо подняв голову. Маленькая упругая попка, длинные ноги и такая остренькая на язычок.

Ой как не вовремя ты появилась в моей жизни.

Быстро иду по длинному коридору клиники, некоторые люди смотрят с интересом, меня всю колотит от злости и нахлынувших эмоций. Хочу побыть одна, успокоиться и подумать.

Сворачиваю за угол, прислоняюсь спиной к стене, трогаю холодными пальцами губы. Этого не может быть. Нет, так не должно быть.

Губы Матвея на моих, поцелуй, который разбудил так долго спящий внутри меня вулкан. Вспыхнула, как сухая спичка, мгновенно, лишь стоило Жарову коснуться.

Черт!

Я должна испытывать совсем другие эмоции. Мне должно быть противно и мерзко.

Такого не было ни с одним мужчиной, мне всегда приятны поцелуи, касания, ласки, но нет так. Сопротивлялась, боролась скорее сама с собой, чем с Матвеем, его наглыми руками и языком, ласкающим мои губы.

Один поцелуй, нет, два, и мозг взорвался яркими вспышками, желание прошло по телу горячей волной. Я отчетливо почувствовала, как соски заострились, как лоно начало наливаться влагой, подготавливая себя для мужчины.

– Нет, нет, нет, – повторяю тихим шепотом, продолжая прижимать пальцы к губам, чувствую влагу на щеках, плачу, сама того не замечая. – Пожалуйста, только не он, только не снова.

Сердце отбивает неровный ритм, стараюсь выровнять дыхание, успокоиться и взять себя в руки. Ненавижу его, просто ненавижу. Наглый, уверенный, дерзкий, что-то требует и ставит условия. Какое он вообще имеет право это делать?

Вытираю слезы, не надо, чтобы отец видел меня такой, ему и сейчас нелегко. Поправляю волосы, достаю телефон из кармана брюк, время еще есть, пока папа проходит часть обследования. Надо бы позвонить бабуле, узнать, как ведет себя Костик, но на дисплее высвечивается имя Сергея.

Смотрю на него и первый раз не хочу отвечать, это все Жаров и его близость действуют на меня пагубно, с ним не то что в одном городе, в одной стране находиться трудно и невыносимо.

– Да, – все-таки отвечаю.

– Милая, как дела?

– Все хорошо, папа с докторами, жду его.

– Волнуешься?

– Конечно, очень, но гоню все плохие мысли как можно дальше.

– Мне приехать за вами?

– Нет, не стоит, занимайся своими делами, ты ведь говорил, у тебя их накопилось слишком много. Ты хотел о чем-то серьезно поговорить с отцом.

– Дела подождут, я соскучился по своей сладкой девочке, к тому же должен тебе несколько оргазмов.

Иду по коридору, в сторону кафетерия, разговоры и мысли о сексе с Сергеем не радуют. Может, я на самом деле фригидная? Холодная, замороженная рыба? Нет, просто бревно.

Но меня мало волнуют плотские удовольствия, я вполне могу обойтись без секса. Только тело иногда требует разрядки, но на это есть масса игрушек и партнеры без обязательств.

– Так сразу и несколько?

Останавливаюсь у кофейного аппарата, но поворачиваю голову к большому панорамному окну, там парковка, глаза цепляются за блестящий черный «Ягуар», такой же, как у Маттео, друга семьи, известного в Италии модельера.

– Конечно, готов заласкать твою девочку языком до стонов и криков, слизывая все соки, что ты мне дашь.

Сергей говорит пикантные пошлости, а я смотрю на мужчину рядом с автомобилем. Темные брюки, светлая рубашка, на лице солнцезащитные очки. Не понимаю, почему автомобиль и этот мужчина так привлекли мое внимание. Наверное, красивый номер из трех восьмерок, в нем есть нечто магическое, такая тройная бесконечность.

– Регина, ты слышишь?

– Серёж, извини, меня зовут, давай потом поговорим.

– Я хотел пригласить тебя на семейный ужин, вечером.

– Ужин?

– Да, в дом к отцу.

– К твоему отцу?

От воспоминаний об этом пожилом мужчине меня передернуло, я точно не хочу видеть ни его, ни его родственников. Особенно чету Жаровых, гори они в аду, где им и место.

– Нет, скорее всего, не смогу, да и не время для ужинов и праздников, я очень волнуюсь за папу, из меня выйдет ужасная спутница.

Сергей молчит, лишь слышу его громкое дыхание, наверное, расстроился. Сама продолжаю смотреть в окно, на молодого мужчину, он уже, так же как и я, говорит по телефону, крутит головой. Но вот быстро прячет его в карман и снимает очки.

– Серёжа?

– Да, все нормально, я понимаю. Извини, вторая линия, я перезвоню.

Не обращаю внимания на то, как Сергей простился, продолжаю смотреть в окно, к «Ягуару» подходит Матвей, выглядит прекрасно: широкие плечи, даже так видно, как мускулы играют под тонкой тканью.

Он весь в темном, как я сразу не обратила внимания? Словно демон, демон моего порока. А я такая, вся в светлом, почти ангел, еще бы крылья, но их давно нет.

Матвей что-то говорит, его внимательно слушают, они вдвоем поворачиваются в мою сторону, а мне охота спрятаться. Лицо того мужчины украшает внушительный синяк, который я вижу даже с такого расстояния, и распухший нос.

Я узнаю его, я точно видела его и даже знаю имя. Алексей, так к нему обращалась Лиля в тот вечер юбилея фирмы и моего отца. Вечер моего морального и духовного падения.

Значит, они знакомы. Были знакомы еще тогда? Или я слишком много фантазирую?

Господи, это ведь?.. Нет. Не может быть.

И все было спланировано?

Все, что случилось в моей жизни в то жаркое лето. Но ведь мои чувства невозможно было предугадать. Или?

Я помню тот день до мельчайших подробностей, рада бы забыть, но не получается. Я помню горечь своих слез, каждое сказанное Жаровым слово, они высечены на моем сердце и останутся там навсегда.