Мороженое тает в руках, капая на асфальт, как и моя глупая иллюзия быть семьей. У него уже есть семья.

Надо заканчивать этот курортный роман. Если хочет видеть сына, я не против, но снова убеждаюсь, что отец прав: Жаров непростой, опасный, а еще несвободный мужчина.

– Да, это правда,– вру, я научилась это хорошо делать. А самой больно, что хочется выть, но так будет лучше. Лучше для всех.

– Регина, ты серьезно? Ты была со мной две ночи, а теперь пойдешь замуж за другого?

– Тебе не мешала жена быть все это время со мной, почему мне должен помешать жених?

Господи, я,наверное, совершаю очередную глупость взбалмошной бабенки, но как поступить по-другому? Как оторвать его от себя и не дать запуститься механизму, который может погубить нас всех?

Бежать? Скрываться? Я видела взгляд его жены и тестя, две пираньи, которые сожрут любого ради своих капризов и денег.

– Что изменилось? Регина, посмотри на меня, что с тобой?

– Я должна думать не о своих желаниях, а о сыне. И не смотри на меня так, ты делаешь все только хуже. Сергей прав: мы скоро уедем, осталась пара формальностей, он  неплохой вариант, добрый, заботливый, любит меня, а главное – свободный.

– Да твой Сергей – долбаный извращенец, ты на самом деле ничего не знаешь о его увлечениях?

Матвей берет из моих рук мороженое, выкидывает его в урну, до боли сжимает плечи, смотрит в глаза.

– А это что сейчас? Такая мужская обида: оклеветать и наговорить на соперника? Жаров, тебе это не идет, или ты опустишься до такого? До клеветы и сплетен?

– Регина, девочка моя любимая, ты ведь знаешь, я не допущу этого. Я раз уже совершил глупость, второй раз этого не случится. Никому не позволю быть рядом с тобой и сыном.

– Это глупо, Матвей, отпусти. Ты сейчас думаешь только о себе, как тебе плохо, на первом месте у тебя ты сам, а не окружающие. Я не хочу разборок с твоей женой, а она обязательно узнает о нас. Я не хочу встречаться тайком, прятаться, всем врать, не хочу подвергать Костю опасности.

– Такого не будет.

– Ты не слышишь меня совсем. Костя, пойдем, нам пора.

Вырываюсь из рук Жарова, машу рукой сыну, в глазах стоят слезы, но надо быть сильной не ради себя. Матвей не пытается остановить, спиной чувствую его взгляд. Как бы мне хотелось быть с ним, любить, но непутевых принцесс только в сказках ждет чудо.

– Я так соскучился, ты не представляешь.

Сергей прижимает меня к груди, не сопротивляюсь, позволяя поцеловать в губы, не чувствуя совершенно ничего, кроме отвращения к самой себе.

– Как только решил все вопросы, сразу приехал к тебе. Ты сняла мое кольцо?

– Да, тут такое дело, мы уезжали на базу отдыха с Костиком, одноклассники пригласили, боялась потерять, оставила дома.

Так складно вру, что удивляюсь сама. Зачем только не понимаю? Надо все рассказать Сергею, что я не люблю его и не получится нам связать себя узами брака. О связи с Жаровым говорить вообще не стоит, не надо ранить самолюбие мужчины, Сергей не заслужил этого.

– Надеюсь, ты сняла его последний раз,– в голосе мужчины был слышен холод и недовольство, но он быстро взял себя в руки.– Как папа?

– Не скажу, что плохо, но лекарства принимает, сейчас ждем ответа клиники в Германии, готовы ли они его принять. Сам знаешь, он еще начнет сопротивляться, говорить, что наша медицина, которая две недели не могла ничего найти, самая лучшая в мире.

– Да, людей старой закалки трудно переубедить в чем-то. Поехали ко мне, соскучился ужасно, ты так вкусно пахнешь, не могу понять чем.

– Клубника, мы с Костиком ели клубничное мороженое.

Хоть я его и не пробовала, но пальцы пахнут так, что чувствую и я, при этом вспоминая Матвея, его тревожный и полный непонимания взгляд.

– Ты сама как мороженое, сладенькая, готов вылизать все твои интимные местечки.

Интересно, я смогу когда-нибудь после Жарова заниматься сексом с другим мужчиной и получать такое же удовольствие? Или он окончательно подсадил меня на себя?

Сидим в машине Сергея во дворе дома, он целует мои пальцы, запястья, ведет губами выше, до плеча.

Вот его губы снова на шее, легкие касания, зажмуриваюсь, чтобы не закричать и не оттолкнуть его. Это некий уровень мазохизма, сама себя проверяю на прочность и испорченность. Еще вчера меня ласкал другой мужчина, брал и отдавал в разы больше, я задыхалась от удовольствия, экстазов и любви.

Как же быстро женщина опускается от праведности до распутства.

– Постой, Серёжа, знаешь, я не смогу.

– Что не сможешь, любимая?

Господи, язык не поворачивается сказать все слова, что отрепетировала десятки раз, проговаривая про себя. Да дело даже не в Жарове и моей к нему больной, дурной любви, ведь понимаю, что ничего не выйдет у нас. Зачем тогда мучиться надеждой и еще втягивать в это ребенка?

Я не люблю Сергея, а выходить замуж только ради того,чтобы хоть как-то не чувствовать себя одинокой, еще большая  глупость.

– Сергей, я подумала…

Мужчина открыто заглядывает мне в глаза, молодой, привлекательный, в нем столько желания, силы, страсти. Готов весь мир бросить к моим ногам.

– Постой, я тебя перебью. Заезжал к отцу в офис, взял на себя смелость пригласить их на нашу свадьбу через неделю. Не знал, как ты отреагируешь на это, но мы можем расписаться здесь, а потом по прилете устроить красивое торжество в Италии, пригласим друзей, девочек из агентства, Элеонору, я знаю чудесное место для этого.

Слушаю его и поражаюсь такому смелому заявлению. Он не поговорил со мной, пригласил родственников, распланировал все. А я еще считала его человеком, неспособным на решительные поступки.

– Да, это ты зря, конечно, сделал, я, вообще, именно о свадьбе хотела поговорить.

– Знаю, извини, любимая.

Сергей слишком идеальный, таких мужчин не бывает, должно быть в нем что-то порочное, червоточинка. Я на его фоне последняя шлюха, которая стонала под другим мужиком двое суток, а вот сейчас извиняется он.

Он убирает волосы с моего плеча за спину с силой, до легкой боли сжимает пальцы.

– Наверное, надо советоваться, а потом объявлять всем, ты не находишь, что это и есть здоровые отношения?

– Прости, я тороплю время, так хочу назвать тебя своей женой и никому никогда не отдавать.

– Вот сейчас ты меня пугаешь, я вроде никуда не собиралась.

– Такую красивую девушку могут увести из-под носа, взять хоть твоего одноклассника, постоянно рядом с тобой трется.

– Миша безобиден, они с Костиком друзья.

– Кстати, в офисе встретил Диану, она просила никому не говорить, но от тебя у меня нет секретов.Она беременна, у них с Матвеем скоро будет маленький. Прекрасная новость, правда?

– Зачем же ты сказал?

Не узнаю свой голос, не  понимаю, что чувствую, словно в меня медленно вонзают тупое лезвие большого ножа. Боль разрастается с каждой секундой, растекается по телу, я так остро ощущаю ее везде, даже кончиками пальцев.

Земля так резко уходит из-под ног, сердце опускается и тут же дергается в неровном ритме. Я лечу в самую огромную и ужасную пропасть, в собственный ад, преисподнюю, в которой буду гореть на жарком огне.

– Но мы же не чужие, почти одна семья. Почему они столько лет тянули и не могли родить ребенка?

– Наследника, я помню.

– Регина, что с тобой?

– Все хорошо, я ужасно рада за твою сестру и ее мужа.

Ключевое слово «ужасно», а скорее, до ужаса.

– Матвей еще не знает, вот для него, наверное, будет действительно радость. Каждый мужчина хочет наследника, сына, чтоб был похож на него. Я, кстати, не исключение. Ты ведь подаришь мне сына?

– Сына? У меня есть сын.

– Нашего сына. Или девочку, такую же красивую, как ты.

В голове шум, ладони мокрые, боль становится острее, а теперь из меня вынимают сердце, вырезают этим же тупым ножом.

Какие еще дети? О чем он говорит? Сергей бредит, а я слушаю.

Нет. Значит, теперь точно не будет никаких «нас» с Жаровым.