Служанка аккуратно прочесала мою голову, уложила волосы в сетку, которая оказалась жесткой, хотя на вид и выглядела невесомой. Кайму, которой был обшит край сетчатого мешка, мне повязали на голове, как и остальным. Да, похоже, Фалея решила оставить на десерт только Палию. Я решила молиться только за одно – чтобы мне не попались извращенцы. Надеяться больше было не на что.

Оставаться во дворе сегодня было нельзя. После того, как с моей головой закончили, служанка причесала мне брови кверху, полюбовалась своей работой и велела идти в комнату и не высовывать из нее носу.

– Сегодня я буду сидеть за столом рядом с Фалеей, - заявила мне прямо с порога Палия, которая пришла следом за мной.

– Это где же? – я посмотрела на Криту. Она сидела молча. На голове у нее была такая-же сетка, как и у меня. Волосы Палии были свернуты на голове в подобие каравая и его тоже закрывала сетка.

– Скоро приедут великие гости, и только тот, кто сможет заплатить больше, сможет меня забрать! – она говорила так гордо, что мне было не по себе.

– Ну-ну, и ты этому рада? – прошипела из угла Крита, но та даже не услышала ее.

– Служанка рассказала мне, почему тебя хотят отправить в пустыни, Крита, - сказала я негромко, присев рядом.

– А еще она говорит, что ради того, чтобы жить, можно смириться со многим, - ответила местная революционерка.

– Так почему ты не бросишься с крыши дома на колья, Крита? Потому что они вот – только руку протяни, а до пустыни два дня пути? Ты думаешь, что если что-то далеко, то оно не угрожает? Мужчины, что являются в этот дом жестоки? – может быть, я была не права, но жизнь была и правда дороже.

– Говорят, что нет, - буркнула она в ответ. Я посмотрела на Палию, которая слушала нас с огромным удивлением:

– Вам что, не нравится этот дом? Лучше него у нас не будет ни за что! – заявила она и повернулась к нам. – Фалея сказала, что ко многим девушкам приезжает один и тот же хозяин.

– Хозяин? – переспросила я.

– Да. Он платит, и девушка ждет только его, - с улыбкой и даже каким-то воодушевлением ответила Палия. – Мали тоже приведут за стол, но только после того, как Фалея передаст меня.

– Меня? Сегодня? – я смотрела то на одну, то на другую девушку.

– Ну как? Тебя больше не успокаивают разговоры, что мужчины не жестоки? – голос Криты не был ядовит, но она хорошо донесла ее состояние до меня.

Через час пришла служанка и принесла одежду для меня и Палии. Вот тут-то вся моя бравада и бесстрашие испарились вовсе. Трясущимися руками я натянула лиф, юбку. Мои сапоги мне надеть сегодня не позволили.

Следом за Палией, настроение которой было бодрее, я вышла из комнаты. Успела улыбнуться Крите и шепнуть, что остаться здесь все равно лучше, чем ехать в пустыню к погонщикам. Она моргнула и опустила глаза.

Спустившись на первый этаж, я сразу заметила, как огромная комната изменилась. Сейчас здесь стояли невысокие столы, вокруг которых были разложены подушки. Спиной к окнам сидела Фалея. Рядом с ней ее помощница, лицо которой я теперь легко отличала от остальных.

Стол, длинной, наверно, метров пять, занимали мужчины. Их было двадцать три. И в момент, когда нас подвели к Фалее, со двора вошли еще двое, одним из которых был тот, кто ночью сидел с Фалеей во дворе.

На лице нашей хозяйки читалось удивление. Служанка дала понять, что мы можем сесть за спиной Фалеи, и мы опустились на подушки рядом с Палией. Из-за плотно сборенных штор солнечные лучи не заливали светом комнату, как на втором этаже. Здесь царил легкий полумрак, в котором были хорошо различимы цвета, лица, глазам не приходится напрягаться или щурить их. Но раздражение от прихода этих двоих чувствовалось даже от ее спины.

– Я приветствую в Доме Двух Лун наших гостей, и прошу разделить со мной еду. Четыре рундины вы были вдали от дома, и теперь, надеюсь, задержитесь здесь несколько дней. У меня есть для вас два драгоценных подарка, - она развела поднятые ладони в стороны, давая понять, что эти самые «подарки» сейчас за ее спиной. Ладони ее подрагивали.

– Ридгана Фалея, я не стану отнимать ни вашего, ни моего времени, и хочу сразу заключить с вами договор, - человек, которого слуга назвал ридганом Форусом, а я Добрыней Никитичем, даже не соизволил присесть, а в ту же секунду подошел к Палии и указал на нее. – Я покупаю.

– Ридган, продажа состоится не сегодня. Эти девушки – цветы в моем доме, - голос Фалеи дрожал. Здесь явно происходило что-то, чего не должны были видеть и слышать остальные, но наша хозяйка, славившаяся выдержкой и надменностью, вдруг превратилась в ревнивую девчонку. Да, именно в ревнивую! Вот почему она была не рада прибытию мужчины, с которым буквально сегодня ночью миловалась.

– Тогда к чему это? Покажите девушек, которых мы можем купить, - спокойно продолжил он.

Видимо, поняв, что спутник перегибает палку, к Форусу подошел мужчина, вошедший в комнату вместе с ним. Нам было велено не поднимать глаз выше талии, но я, услышав голос, просто не могла хоть одним глазком не посмотреть. Не поднимая головы я подняла взгляд, но это не помогло. Теперь я видела его плечи, но не лицо. Чуть подняв подбородок, я столкнулась взглядом со взглядом говорившего:

– Форус, думаю, хозяйке лучше знать правила ее дома. Мы будем у вас завтра, ридгана, - перед нами стоял мужчина лет тридцати. Одного роста с Форусом, но во всем остальном он был полным его антиподом: темные волосы, собранные в пучок на затылке, черная борода, заращённые виски, темные глаза и очень подвижные брови. В отличии от тяжелого взгляда Форуса, у этого глаза и брови работали лучше, чем у любого мима. Он был огромным, как медведь, и, казалось, двигать он может только бровями.

– Да, ридган Шоаран прав. Сегодня я не готова говорить о девушках, – она посмотрела в сторону двери и, хлопнув в ладоши, почти крикнула: - пусть несут еду!

Кали вдруг резко встала и схватив нас за плечи поволокла к лестнице. Я успела лишь на секунду еще раз посмотреть на этого медведя, и снова встретилась с ним глазами.

На лестнице Кали передала нас служанке и велела никуда из комнаты не выпускать. После этого помощница Фалеи прошлась по другим комнатам и, прихватив с собой несколько девушек, направилась к лестнице.

– Что случилось? – довольная тем, что ее не тронули, Крита подползла к нам.

– Я не знаю. Он выбрал меня, он хотел купить меня, но Фалея не дала, - удивленно ответила она Крите, будто та понимает о ком идет речь. Двое девушек, с которыми мы не общались, но жили вместе, навострили уши. Я ткнула в бок Палию и шикнула на нее. Мало ли, еще растрепят, и нам за длинные языки перепадет.

Я сидела молча и складывала в своей голове картинку. Теперь пазл сложился полностью. Фалея отказывала в браке равноправному, потому что боялась предстать перед ним лысой! А он после вчерашнего, видимо, решил дать ей понять, что больше не намерен ждать. Вот она и психанула. Конечно, поди не первый год платонической любви, а тут такое. Фалея – собака на сене. Ничего не может поделать с ситуацией, но и ему не позволяет отдаляться, не позволяет найти себе любовь. Да и нафиг ему не нужна Палия. Он даже не заметил, что она белая, как молоко. Он ткнул в ту, которая сидела ближе к нему.

Мне нужно было дождаться момента, когда все гости разойдутся, а девушки лягут спать. Но разойдутся ли, если Фалея пригласила их остаться на несколько дней?

Глава 10

Крита до поздней ночи просидела рядом со мной, словно чувствовала, что у меня есть хоть и мало мальское, но решение. Я вышла из комнаты, когда все заснули. В доме было тихо. Судя по тому, что ушедшие с Кали девушки не вернулись, можно было надеяться, что и мужчин теперь в комнате Фалеи нет.

Я аккуратно пробралась к лестнице и прислушалась. Тишина. Спустившись до половины я снова затихла и услышала тихий разговор, который прекратился в тот же момент, когда под моей ногой скрипнула лестница.