– А как жила ты до того, как попала сюда? – я видела, что ей тяжело даются воспоминания, и она, словно специально, озвучивала самые теплые и светлые моменты.

– У меня было шесть братьев, и все один другого меньше. Как-то раз, один из них не пришел домой, а остальные молчали. Оказалось, они играли за озером и потеряли его, а когда не смогли найти, вернулись, и ничего не сказали. Только поздно ночью, когда я вернулась от травницы, поняла, что Мариса нет. Я пошла туда ночью с одним из братьев. Мать была вышивальщицей в замке, и она день и ночь работала там, потому что готовила приданое для одной из девушек.

Мы до утра искали его. Оказалось, что он провалился в болотине, и боялся пошевелиться. Только тихо плакал. Мы достали его, и я отправила братьев домой. Вся в грязи возвращаться не хотела, и пошла к озеру, чтобы помыться. А за озером расцвела озёрница. Рано утром цветы открываются, и запах стоит такой, что будь я сама феей, обязательно прилетала-бы утром…- она как-то горько хмыкнула, видимо, понимая, что в ее возрасте нужно уже забыть о сказках.

– И ты пошла за озеро? – спросила я, стараясь отвлечь ее от эмоций.

– Да, я пошла за озеро, и там меня поймали эти двое. Три рундины меня везли до Алавии. Я спасла брата, но потерялась сама. Даже не знаю, как там теперь мама управляется без меня.

– Не грусти, Крита. Пока у нас есть силы, мы будем стремиться к другой жизни. А сейчас мы должны беречь себя.

Когда я повернулась к ней, она уже спала. На губах ее снова была улыбка, а первые лучи солнца освещали сейчас красивое лицо молодой девушки.

-----------------

Я проснулась от того, что меня толкнули в плечо. Открыв глаза, я увидела стоящую надо мной Криту.

– Если хочешь поесть, пора выходить, - негромко сказала она и я осмотрелась. Девушки спешно одевались. Теперь они были в таких же как у меня рубашках. Вчерашние костюмы, состоящие из юбок и лифа, валялись по всей комнате. Мою юбку, рубашку с корсетом и плащ мне так и не вернули. Видимо, здесь было полное обеспечение спецовкой. Я улыбнулась и поднялась с пола. Привычной уже дорогой мы спустились с лестницы, отстояли небольшую очередь в туалет и душ, где я только помыла руки и умылась.

Возле кухни стояли человек пять. Остальные сидели за двумя длинными столами. Они молча ели те самые шарики из каши, что в дороге готовили нам мужчины. Большое блюдо было заполнено ими с горкой. На столах теснились глиняные кружки от которых шел пар. Я вдруг вспомнила о хорошем вареном кофе, к которому меня когда-то давно приучила в Ленинграде Нина Филипповна. После сорока я уже не пила его, обходясь вариантами без кофеина потому что давление кидалось от низкого до высоченного и рисковать своей жизнью было страшно.

В кружки разливали горячий отвар из трав. Запах был приятный, какой-то покосный. Такие чаи мы пили на поле, когда сгребали подсохшую траву в огромные валуны в деревне. У бабушки была одна корова, и соседи всегда помогали в тяжелой работе. Она собирала душицу и зверобой, ставшие уже грубыми на то время листья Иван-чая, кидала все в закопчённый чайник, который «видел царя», как она выражалась. Потом накрывала его тряпками, и пока мы в обеденный перерыв ели горячий суп из тушенки и лапши, он заваривался и становился ароматным и каким-то очень соответствующим покосу. Гудели шмели и оводы над головой, а люди за едой обсуждали стоит ли косить «вон ту ела́нь, что заросла молодняком».

– Мали, - вырвала меня из воспоминаний Крита.

– А? – я обернулась к ней, когда она указала на стол. Моя подруга уже поставила на стол наши кружки и перешагнула длинную скамью. Я последовала за ней, но потом вспомнила, что с самого утра не видела Палию. – Крита, а где та девушка, что пришла со мной? Ну, та, белокожая, с очень длинными волосами?

– Еще до того, как ты проснулась, ее увели к Фалее. Новая служанка ее похоже ненавидит, - ответила Крита.

– Это какая? – переспросила я.

– Вот эта, - она указала на девушку, которая стояла на «раздаче». Я даже и не увидела ту самую барышню, которая хотела украсть мои сапоги в том домике в дороге. Значит, у нас с Палией и здесь теперь есть враги.

– Значит, здесь оставили именно эту, - скорее для себя, сказала я. – А зачем ее увели? – я ела, не ощущая вкуса, запивала горячим отваром и косилась на свою врагиню. Мне было интересно, сколько у нее власти и может ли она нам навредить. По сути, мы были товаром, покупателями были местные мужчины, а коли нас купили втридорога, значит товар мы редкий. Из всего этого я сделала только один вывод – если кто-то испортит товар, тому несдобровать.

Я быстро съела четвертый шарик, запила остатками чая, и решила прогуляться в сторону двора, куда выход нам был пока запрещен. Навредить мне они не могли, потому что я… дорогой товар. Значит, бояться мне особо было нечего.

– Ты куда? Не торопись, потом нельзя будет выйти. Здесь так хорошо, - попыталась остановить меня Крита.

– Я сейчас вернусь, - ответила я, указав на туалет.

Быстро поднявшись по лестнице, я прошла коридор и начала аккуратно спускаться по лестнице, что вела в тот презентабельный зал на первом этаже. Судя по властному голосу Фалеи, она была там. А мне была нужна именно она.

Вспомнив, что толстые шторы эту лестницу полностью закрывают, я спустилась до середины и присела на ступеньке. Глазами нашла место, где складки двух шторок сходятся и аккуратно потянула за левую. В щель хорошо было видно кресло, часть зала перед ним и саму хозяйку асоциального заведения. Палию я не заметила, а вот девушку, которую Фалея назвала именем Кали я увидела сразу. Она забрала поднос с колен хозяйки и передала его служанке. Потом поднесла деревянную миску, в которой та помыла руки, поставила ее на пол и подала ей полотенце.

– Только делай быстро, Кали, - сказала Фалея и принялась разматывать на голове свою красную чалму.

То, что я увидела, поразило меня. Она была почти лысой. Если бы не редкие пушки на голове, я могла бы даже подумать, что она сбрила все специально. Как только она осталась без головного убора, вся ее жестокость, вся ее уверенность в себе будто испарилась. Передо мной была совершенно несчастная женщина. И я ее понимала.

Если бы не Людмила, которая обучала меня мастерству парикмахера, я никогда не узнала бы, что существует такое заболевание, как алопеция. Причин этой проблемы очень много. Это и гормональный сбой, и сильнейший стресс, но кроме этого, даже наследственность может сыграть с тобой злую шутку.

Я хорошо разглядела ее лицо. И усики, которые появляются при смещении женского гормона, увидела бы сразу. Даже если бы женщина очень тщательно следила за этой совсем не женской проблемой, я все равно увидела бы. Значит, с гормонами у нее все в порядке. Остается стресс и наследственность. И это в том случае, если раньше у нее волосы были.

Внешность у меня всегда была средней, волосы редкими, да еще и рост, который «помогал» окружающим идентифицировать во мне подростка. Но я нашла тогда своего Сергея, и даже видела в его глазах ответную любовь. И сейчас я вспоминала женщин с алопецией, которые надевали мои парики. Я вспоминала не их образ, а их глаза, в которых моментально загоралась искра. Искра надежды. Ведь все мы знаем, что счастлива не та женщина, которую любят, а та, которая видит в зеркале то, что хочет.

Я аккуратно поднялась в коридор и прошла в комнату на свой матрас. Сейчас нельзя было спускаться и задавать вопросы о местонахождении Палии, потому что Фалея этого мне не простит. Она не простит женщине, имеющей гриву волос, то, что она видела. А моя ненависть к ней в считанные секунды превратилась в жалость. Я сидела в полной тишине и думала. Думала о том, что ее ненависть к нам может иметь объяснимые корни. Хорошо бы, если так, потому что в этом я точно смогла бы ей помочь.

Глава 8

Я решила выжидать. Торопиться мне было некуда, а поспешность нужна только в одном деле, и слава Богу, здесь насекомых не было.