Не правда ли?
Н-да… Завораживающие трели разноцветных летающих ящериц и сногсшибательные пьянящие ароматы цветущих равнин…
И где же все это теперь?.. Вопрос, разумеется, риторический. Конечно, здесь, погребено под тоннами льда и снега. И никакой уверенности в том, что угасший опустошенный мир сумеет когда-либо воскреснуть, словно феникс из пепла.
Катерина обвела внимательным взглядом застывший пейзаж. Отсюда, с высоты крутого скалистого утеса, увенчанного огромной шапкой незамутненно-чистого белого снега, панорама открывалась просто фантастическая.
От подножия утеса и до самого горизонта простиралась практически идеально ровная белоснежная поверхность — застывшее Рейнское море, некогда теплое и ласковое, обрамленное нескончаемой чередой песчаных пляжей и воистину поражающими воображение массивами самой разнообразной растительности, дарующей тень и прохладу уставшим от зноя и палящих солнечных лучей людям. Настоящий рай для туристов с Земли и выбравшихся на долгожданный уикэнд поселенцев из города.
Закатное небо над морем, костер и запах жареного на углях шашлыка… и рассказы дяди Леши о захватывающих дух приключениях на других планетах… и песни под гитару, на которые он оказался великий мастер… и смешные попрошайки — небольшие безобидные зверьки с коричневым мехом и желтыми полосками на спине… а также с круглой, похожей на кошачью, головой с огромными умными глазами… Я то и дело порывалась подкормить их кусочками жареного мяса, а дядя Леша притворно возмущался, хмурил брови, шутливо называя меня «отравительницей», и упорно пытался отогнать их длиннющей хворостиной…
Н-да… Когда это было. Впечатление такое, что в какой-то другой, прошлой жизни.
Катерина потянула носом в бессознательной надежде уловить давно исчезнувшие ароматы и тут же горько усмехнулась. Мысленно, конечно. По-другому здесь при всем желании не получится.
Ну какие, спрашивается, могут быть запахи в безвоздушной среде? Она, наверное, совсем сошла с ума…
Прочь! Долой расслабляющие и отнимающие волю и силы воспоминания! Она сама, по собственному желанию, сделала свой выбор, так что пенять, как говорится, не на кого. Разве что на проклятую судьбу, лишившую ее родного мира и самого близкого человека, заменившего погибших на Горгоне родителей… Дядя Леша уверен, что она пропала где-то в джунглях, и наверняка не питает никаких иллюзий насчет возможности ее чудесного спасения на умирающей планете. А реальность не может привидеться ему даже в самых фантастических снах. Уж в чем-в чем, а в этом Катерина не сомневалась ни единой секунды.
Хм… Хотелось бы мне знать, как он смог пережить очередную утрату. Не первую в его жизни, однако, надеюсь, последнюю. Возраст, конечно, возрастом, но не завидую тем, кто попробует удержать его вдали от настоящего дела. Скорее всего, по-прежнему мотается с одной неизученной планеты на другую в безнадежной попытке заглушить неприятные воспоминания непрерывной и опасной работой… Надеюсь, с ним все в порядке.
Все! Довольно. Сделанного не воротишь. Она — страж Лорелеи, одна из немногих, и гордится этим. А все прочее — не достойная внимания лирика, отвлекающая от выполнения взятой на себя миссии.
Катерина с силой тряхнула заиндевевшей гривой, отчего во все стороны полетели искрящиеся в лучах Лор снежинки, и снова взглянула на бывшее море.
Идеальность снежного поля не нарушали ни вставшие дыбом ледяные торосы, ни наполненные темной водой глубокие трещины, а означать это могло лишь одно — море промерзло до самого дна.
Каково-то пришлось населяющим его бесчисленным рыбам и, так сказать, прочим «гадам морским»? Судя по всему, очень и очень несладко. Одна надежда — они, подобно большинству живых существ на планете, включая ее разумных обитателей, за тысячи лет сумели-таки приспособиться к катастрофическим климатическим изменениям и теперь пережидают обрушившийся на них катаклизм в глубоком гипотермальном сне с тем, чтобы снова пробудиться к жизни, когда настанут лучшие времена.
Что ж, искренне желаю всем удачи.
Катерина оторвала взгляд от снежной равнины и посмотрела назад, туда, откуда только что пришла. Там по протоптанной в глубоком снегу тропе неторопливо карабкалась наверх пара невиданных существ, само появление которых здесь, на безвоздушной планете, любому здравомыслящему человеку показалось бы противоречащим логике и здравому смыслу.
Больше всего они напоминали двух покрытых густым серебристым мехом огромных кошек.
Массивная слегка удлиненная голова, увенчанная густой косматой гривой. Ушей нет, зато на их месте красуются два коротких отростка с маленькими шариками на конце, люминесцирующими неярким голубоватым светом. Морда, сильно смахивающая на львиную. И вообще, облик странных существ вызывает устойчивую ассоциацию именно с царем зверей, и нарушить ее не может даже покрывающая все тело длинная шерсть и массивные короткие лапы с широкими плоскими ступнями, позволяющими без труда передвигаться по глубокому снегу. Зато толстый у основания хвост с серебряной кисточкой очень даже львиный.
Помнится, Рон, придирчиво рассмотрев созданное Катериной скульптурное изображение, так и сказал: «Лев. Ледяной лев». Катя не возражала. Лев так лев, пусть будет ледяной, если ему так нравится. Слово мужа — закон, на то он и муж. Здесь ведь что главное? Поддерживать в нем непоколебимую уверенность в том, что он хоть что-то решает.
На самом же деле совершенно не важно, как назвать созданное фантазией Катерины неведомое существо. Проблема в другом: можно ли приспособить эту форму для своих нужд. Весьма, кстати, прозаических — преодолеть по-возможности без приключений весь трехсоткилометровый маршрут до города, не увязнув при этом в глубоком снегу, не замерзнув и не задохнувшись по дороге.
На создание организмов, способных переносить адский холод, отсутствие атмосферы и жесткую радиацию открытого космического пространства, у матушки-природы скорее всего попросту не хватило воображения. А вот у Катерины, как выяснилось, хватило. Хотя недооценивать изобретательность природы, пожалуй, все же не стоит.
Инопланетные биотехнологии, вырвавшие трех землян из лона цивилизации и поставившие перед жестокой необходимостью скрываться, дабы сохранить в секрете сам факт своего существования, могли многое. Очень многое, возможно даже все, наделив стражей Лорелеи доселе невиданным могуществом. Однако, и взамен потребовали немало.
Катерина и сама не знала теперь, человек она или нет. Думается, скорее нет, чем да. С одной стороны, она пребывала в твердом убеждении, что психологически ничуть не изменилась со времен произошедшей с ней метаморфозы. Она по-прежнему та же Катя, которая когда-то сидела у костра на берегу Рейнского моря и слушала дяди Лешины песни под гитару. А вот биологически… с этим все гораздо сложнее. Назвать себя человеком у нее почему-то язык не поворачивался. Тогда кто же она на самом деле? Хм… Метаморф, оборотень — вот кто, но только не человек. Поскольку обычным людям совершенно не свойственно нежданно полученное в дар умение по своему усмотрению менять форму и биохимию собственного тела, превращаясь порою в весьма необычных существ, как правило в максимальной степени приспособленных к обитанию в быстро меняющихся условиях окружающей среды. Вроде тех, что сейчас наблюдаются на несчастной Лорелее.
Кстати, Рона и Джошуа все вышесказанное касается в той же степени. Сказать по-правде, Катерина совершенно не знала, что они думают о своем теперешнем modus vivendi на самом деле. Не сейчас, под яркими звездами и светом двух Лор. А во тьме глубокой пещеры, в полном одиночестве, когда единственными живыми — условно живыми! — существами на сотни миль вокруг являются лишь тысячи спящих лорнов, бывших хозяев планеты.
Тогда, когда никто на тебя не смотрит, и ты остаешься наедине со своими мыслями.
Катя испытывала неловкость и легкую тень сожаления по поводу того, что именно она явилась тому причиной. С Роном-то все понятно, он бросился вслед за ней, очертя голову, просто потому, что влюблен по уши. А Джош… хм, вероятно, тоже. Однако, вины за сломанные человеческие судьбы это обстоятельство нисколько с нее не снимает. С этим грузом в душе ей придется жить теперь до скончания дней. Пусть даже сами пострадавшие так не считают.
