— Ничего. У нас здесь не конкурс вокалистов. Пой, говорю! Глядишь, и идти станет полегче.

— Не буду! — Джошуа яростно сверкнул глазами и принялся повторять стандартное сообщение сначала: — Мэйдэй, мэйдэй…

Через пару кругов он поперхнулся и умолк. Жаклин остановилась, вцепившись ему в руку, тяжело дыша и хватая воздух широко раскрытым ртом, а затем неожиданно запела, делая огромные паузы между словами:

My Bonny… is over… the ocean…

My Bonny is… over the sea…

Джошуа взглянул на нее немного растерянным взглядом, после чего, неожиданно для самого себя, затянул хриплым голосом, не попадая ни в одну ноту:

My Bonny is over the ocean,

O bring back my Bonny to me!

Они одновременно взглянули друг на друга и вдруг рассмеялись, причем Жаклин тут же скривилась от боли в сломанных ребрах, но все-таки допела:

Bring back, bring back…

O bring back my Bonny… to me, to me…

Джошуа почувствовал, как слова старой шотландской песенки уносят прочь тяжкий груз, придавивший плечи: угрозу неминуемой гибели, тревогу за Жаклин… Ну, может, не весь груз, но весьма существенную его часть.

«Надо же, — думал он. — Всего-то простенькая детская песенка, а насколько в тему. И море у нас здесь… правда, замерзшее, но это не важно. Причем такого размера, что на Земле его точно назвали бы океаном.»

— Смотри! — вдруг сказала Жаклин. — Вон там, правее!

Он повернул голову и прищурился. По правую руку, совсем рядом, из белоснежных сугробов вздымался вверх огромный скальный массив, увенчанный серебристой, поблескивающей в звездном свете короной из замерзших деревьев, листьев и лиан. Его трудно было рассмотреть в скудном звездном свете, однако, заметив раз, потерять уже стало невозможно. Он так и мог бы остаться незамеченным просто потому, что Жаклин и Джошуа, полностью сосредоточенные на главной цели, смотрели исключительно себе под ноги. В крайнем случае, вперед, но уж никак по сторонам. Не на что там было смотреть. И если бы не непредвиденная остановка…

— Остров Сирен! — возбужденно воскликнул Джошуа, поворачиваясь к спутнице. — Ты понимаешь, что это значит, Жаклин?! Это — остров Сирен!

— Нет, — в ее голосе слышались неуверенность пополам с недоумением от бурной радости напарника. — Пока еще нет. Кошачья гора намного дальше.

— Ну как же!.. Это наш единственный шанс! Если мы доберемся туда до взрыва «Перевертыша»… Ну?.. Теперь-то ты видишь? Вперед! Вперед, и быстрее! Обопрись на меня, и пошли… здесь всего-то ничего… нужно успеть…

Возможность спасения явно придала им сил. Теперь они не просто безнадежно вышагивали к далеким прибрежным горам, ежесекундно ожидая смертельной вспышки за спиной. Не-ет, неожиданно появилась конкретная цель — выжить, и они намерены были приложить все усилия к тому, чтобы ее достичь. Если повезет, они успеют найти надежное убежище, прежде чем таймер обратного отсчета подойдет к цифре «ноль»…

Они успели.

Когда изможденные, полностью вымотанные тяжким переходом, путники повалились у подножия высокой черной скалы, Джошуа, задыхаясь и ежеминутно откашливаясь, произнес:

— Надеюсь… мы не ошиблись… и находимся в тени.

— Было бы неплохо, — отозвалась Жаклин, лежа на снегу и уставившись неподвижным взглядом в бездонное звездное небо. — Все равно, никаких сил больше не осталось. Так что другие варианты можно даже не рассматривать. Я не то что идти, пошевелиться не в состоянии. Поэтому будь что будет.

— Интересно, — сказал Джошуа. — Как долго нам здесь ждать?

— Скорей бы уж, — отозвалась Жаклин. — А то так и воздух может закончиться.

Джошуа лег рядом с ней и тоже уставился на безразличные к их проблемам звезды.

«Какую непростительную глупость я совершил, — думал он. — Нужно было еще там, в „Перевертыше“, использовать форму ледяного льва. Тогда можно было бы и Жаклин донести, и запасные баллоны. А теперь… при всем желании ничего не получится. Снять скафандр, чтобы осуществить метаморфозу, я, скорее всего, не успею. Задохнусь. Потому что существовать в вакууме я, в отличие от Кэт и Рона, могу только в виде ледяного льва. Даже разорвать скафандр мне, наверняка, будет не под силу. Но если совсем уж припрет, придется попробовать.»

Last night as I lay on my pillow, — неожиданно тихонько пропела Жаклин. — Last night as I lay on my bed…

Джошуа подхватил, чтобы просто ее приободрить:

Last night as I lay on my pillow,

I dreamed that my Bonny was dead!

«Мрачновато получилось, — вдруг подумал он. — Как говорится, все умерли. Какое уж тут приободрить…»

— Держись, — сказал он. — Все будет хорошо. И не такое переживали.

И сразу же вдогонку прилетела мысль: «Нет. Такого я еще точно не переживал. Но Жаклин пусть думает…»

Ослепительная вспышка ударила по глазам. Казалось, разом загорелись небо и земля… лед под ногами… вся Вселенная. И тяжкий удар, от которого содрогнулись черные скалы. Джошуа закричал и прикрыл перчатками забрало, однако свет ярче тысячи солнц пробивался, казалось, даже сквозь руки. Даже сквозь враз почерневшие светофильтры.

Ядерный пожар длился всего лишь несколько секунд, а затем пала тьма. И в наступившем небытие Джошуа всем существом ощутил, как сквозь тело проносятся разрушающие все на своем пути высокоэнергетические потоки гамма-квантов, а также тяжелых и легких заряженных частиц. Даже для метаморфа, способного купаться в космических лучах самой разной интенсивности, их было слишком много. А что уж говорить о Жаклин… Пережить радиоактивное облучение подобной мощности не дано никому из людей.

«I dreamed that my Bonny was dead! — вспомнились строчки из песни. — Напророчили…»

Джошуа с трудом пошевелился и, развернувшись, взглянул в лицо Жаклин. Она лежала спокойно, закрыв глаза и, казалось, даже не дышала. Все внутри Джошуа разом заледенело, однако спустя мгновение он убедился, что самые худшие ожидания пока не оправдались. Жаклин пошевелила губами и тихо вздохнула. Однако он прекрасно понимал, что это ровным счетом ничего не значит. Смерть уже распростерла над лежащей без сознания девушкой свои черные крылья, и теперь трагический исход — всего лишь вопрос времени.

Джошуа вдруг почувствовал за спиной один за другим несколько тяжких ударов. Оглянувшись и подняв голову вверх он понял причину: скала над головой стала вполовину меньше высотой, а с ее гладкого оплавленного гребня одна за другой срывались тягучие каменные капли и рушились прямо к подножию, растекаясь в толстые блины и исходя мгновенно улетучивающимся паром.

«Хорошо, что мы не устроились прямо под стеной, — равнодушно подумал Джошуа. — А то сейчас получили бы весьма сомнительное удовольствие.»

Он не мог в полной мере осознать разрушения, произведенные аннигиляционным взрывом ускорителей, однако прекрасно понимал, насколько им повезло с выбором места. Если бы вдруг стало возможным подняться над островом, тогда он по достоинству смог бы оценить масштаб катастрофы, которую лишь по счастливому стечению обстоятельств им удалось пережить.

Остров Сирен практически перестал существовать. От него осталась лишь узкая каменная стенка, в тени которой смогла найти прибежище крошечная команда обреченного корабля. Часть скального массива, обращенная к взрыву, расплавилась, и теперь представляла собой гладкое вогнутое зеркало, в котором со временем наверняка будут отражаться звезды. Лед на несколько километров вокруг острова почти полностью испарился, остался лишь длинный резко сужающийся язык, вытянутый в направлении, противоположном взрыву. А на месте последней стоянки «Перевертыша» зияла воронка глубокого ледяного кратера, в самом центре которой красовалась полурасплавленная каменная линза, бывшая когда-то частью морского дна.

Никаких следов несчастного корабля не было, да и быть не могло.

Джошуа не знал, сколько времени провел, сидя на корточках рядом с так и не очнувшейся Жаклин. Может быть, час, а может быть, больше…