«Так-то лучше. И вообще, нам можно считать, еще повезло. Весенние бури куда злее, осеннее ненастье пережить гораздо легче.»

Осень… Осень на Марсе.

Время очередных сезонных климатических изменений. На Земле в эту пору небо покрывается мрачными тучами, непрерывно извергающими из себя мелкий противный холодный дождь, навевающий сплошную тоску и уныние. А вот здесь никогда не бывает дождя, только песчаные бури, дающие, впрочем, не меньше поводов для дурного настроения.

Как сказал великий русский классик?

«Унылая пора! Очей очарованье…»

Унылая-то она унылая… и ведь не поспоришь. А что до очарования, то это, как говорится, на любителя. Пока что кругом лишь пыль да песок и никаких поводов для каких-то немыслимых восторгов, не говоря уж о восхищении.

Если по-хорошему, то следовало бы переждать это светопреставление в каком-нибудь уютном заведении в Маринер-сити, а в путь пускаться лишь при полном безветрии и ясной погоде. Э-эх… мечты, мечты… Окончания очередной песчаной бури здесь можно ждать месяцами, которых у нас, к сожалению, нет. Одно слово — осень…

«Просто где-то на Марсе осень

Наполняет водой каналы

И колючим песком заносит

Опустевшие города…»

© Олег Мальцев

— неожиданно пришли на ум строчки из песни.

Алекс криво усмехнулся в тщетной попытке разглядеть хоть какой-нибудь более-менее отчетливый ориентир в бешено извивающихся вокруг него пыльных струях.

«Очень уместно. Особенно насчет колючести местного песка. Вот уж где поэт не соврал ни на йоту. А по поводу марсианских городов — это, извините, чистая выдумка. Нет здесь никаких городов за исключением Маринер-сити… ну, и нескольких военных баз, которые, строго говоря, не в счет. И никогда не было. Так что мечты о древних мудрых марсианах… а главным образом о божественно прекрасных марсианках, к сожалению, так и остались всего лишь красивыми мечтами. Как, впрочем, и вода в каналах. В лучшем случае тончайшая шапка из инея на полюсах, да и то, в основном из углекислоты.»

Словно в насмешку зловредный ветер тут же бросил в лицо довольно ощутимую порцию того самого песка. Будто затем, чтобы излечить от бесполезных мечтаний и вернуть обратно с небес на грешную землю… э-э-э… вернее, на абсолютно безгрешный Марс. Алекс протер ладонью стекло шлема и только тут обнаружил, что огни роновой машины пропали. В тревоге он бросил взгляд на навигатор и сразу же успокоился. Маяк по-прежнему выдавал четкий сигнал, согласно которому напарник перемещался гораздо правее и впереди, следуя прежним курсом.

— Рон! — позвал Алекс. — Я потерял твои огни. Не отрывайся, мало ли что.

— Крис, — поправил Рон. — Давай будем придерживаться старой легенды. Мало ли что.

Алекс тут же надулся и недовольно засопел. Впрочем, его раздражение было направлено скорее не на Рона, а прежде всего на самого себя.

«Мало ли что, — передразнил он. — Ишь, издевается. И ведь ничего не скажешь, кругом прав. Если кому-то придет в голову слушать наши с ним разговоры, то ему вовсе ни к чему знать настоящее имя моего собеседника. Даже не сомневаюсь в том, что оно способно навести интересующихся нашими делами на абсолютно ненужные мысли. Но я-то хорош! Сам инструктировал, и сам же нарушил! Расслабился… стишки вспомнил… Это все буря виновата.»

— Крис! — снова позвал он на сей раз абсолютно политкорректно. — Долго нам еще?

— Не менее получаса, — тут же отозвался Рон. — А по такой погоде и все сорок минут. Сам видишь…

— Черт! — выругался Алекс. — Еще полчаса подобного безобразия я не вынесу.

— А куда ты денешься? — резонно заметил Рон. — Сам виноват. Ни за что не поверю, что тебе не удалось достать приличный антиграв. Через пятнадцать минут были бы на месте. А так… Не знаю, может, ты какое-то особенное удовольствие получаешь, купаясь в пыли по самую макушку?

— Что ты знаешь об антигравах? — насупился Алекс. — На Марсе антигравы есть только у военных да в туристических компаниях, а все прочие пожалуйте на квадроциклы. Да и то сказать, куда здесь ездить на антиграве обычному горожанину?

— Но ты-то не обычный.

— Вот потому-то мы и маемся на этой моторизованной кавалерии. Дабы избежать излишнего внимания.

— Думаешь, кого-то могли бы заинтересовать двое горожан, решивших впечатлиться красотами Долины Маринера? — фыркнул Рон. — Не верю.

— Ага. Особенно хороши указанные красоты в песчаную бурю. И потом… Венера научила меня не относиться пренебрежительно к противнику. Лучше уж не выделяться на общем фоне.

— А причем здесь Венера? — удивился Рон.

— Думаешь, катастрофа «Феникса» случилась сама собой? Тогда ты куда более наивен, чем я предполагал.

Наушники донесли до Алекса обиженное сопение. Однако напарник ничего не сказал, очевидно, предпочитая благородное молчание.

— Кстати, я так и не поблагодарил тебя за спасение. Думаю, это было непросто даже для вас.

— Это точно! — примиряюще хмыкнул Рон. — Особенно на заключительном этапе во время полета через облака. Дьявол! Нас тогда здорово попятнало кислотой, перепонки в нескольких местах прожгло аж насквозь. Больше всего я боялся за глаза, летел почти вслепую. Но, как видишь, все обошлось.

— Поверь, я искренне вам благодарен.

— Да ладно, проехали, — беспечно отмахнулся Рон. — Уверен, ты бы сделал для нас то же самое.

«Можешь не сомневаться, — подумал Алекс. — Именно этим я сейчас и занимаюсь.»

Справа сквозь рыжевато-белесую крутящуюся завесу мало-помалу проступила некая огромная темная масса. Алекс не успел ни как следует удивиться, ни окликнуть напарника, как она мгновенно оформилась в круто уходящую прямо в небеса сильно изрезанную каменную стену. Бросив взгляд на навигатор, он понял — они вплотную приблизились к северной границе Долины. Крутой склон уходил куда-то на немыслимую высоту, так что верхний гребень полностью терялся в бешено несущихся струях пыли.

Алекс непроизвольно повернул голову влево, но в песчаном мареве разглядеть по-прежнему не удалось абсолютно ничего.

«А что ты хотел? — подумал он. — До южных склонов отсюда километров пятьсот, ты не увидел бы их даже в самую ясную погоду. Долина только из космоса выглядит этаким изрезанным ущельем, а на самом деле — такая же плоская равнина, как и все прочие. Туристы поначалу тоже испытывают одно сплошное разочарование. Где, спрашивается, извилистые каменистые тропы, петляющие между готовых вот-вот сомкнуться каменных стен? Где таинственные лабиринты, в которых ничего не стоит затеряться так, что без применения специальных средств отыскать заплутавшего человека попросту невозможно? Где шекочущее нервы чувство поджидающей за очередным поворотом неведомой опасности? Марсианские чудовища, в конце-то концов… Нет здесь ничего. Кроме все той же песчаной равнины, усеянной острыми обломками, похожими на зубы дракона, если, конечно, дать волю воображению. Правда, нужно признать, что постигшее туристов уныние как правило длится недолго. Ровно до того момента, пока антиграв не зависнет у подножия одной из каменных стен, Северной или Южной, не имеет значения. И вот уж тут-то эмоции начинают бить через край, потому что зрелище уходящей прямо в небеса сплошной каменной преграды никого не может оставить равнодушным. Словно целая планета в этом месте буквально встала на дыбы.»

Песчаные струи по-прежнему проносились где-то высоко над головой, но рядом с квадроциклами внезапно наступило явное затишье, а видимость улучшилась настолько, что прекрасно различались не только габаритные огни, но и сам Рон, лихо управлявший отчаянно скачущей по камням машиной.

— Стена экранирует нас от бури, — раздался в наушниках его голос. — Так дальше и пойдем. Может, за полчаса и управимся.

«Хорошо, если так, — подумал Алекс. — В нашем деле скорость имеет значение. Главное, чтобы потенциальный противник не успел даже опомниться. Я уж не говорю о том, чтобы что-то предпринять. Особенно учитывая ресурсы и мощь тех структур, которые гипотетически могут нам противостоять… Черт! Может быть, Рон не так уж неправ, когда предлагал воспользоваться антигравом? А я все-таки ошибся? Наверняка получилось бы в несколько раз быстрее… а если кому-то в голову и пришла бы дурная мысль нам помешать, то он просто ничего не успел бы сделать… Хм… Может быть, да, а может и нет. А если бы успел, что тогда? Антиграв — цель куда более заметная и неповоротливая, чем какие-то мелкие юркие квадроциклы. Будем надеяться, что это так и есть, тем более, исправить уже ничего невозможно. Что сделано, то сделано.»