Он несокрушимой преградой встал в дверном проеме, угрожающе скрестив руки на груди и мрачно уставившись в спины обидчикам. Вся его поза просто кричала о том, что тот, кто незаконным образом вдруг возжелает вырваться из зала суда, пусть имеет в виду — на этом направлении коварному врагу ни за что не пройти, нечего даже и мечтать. Марк наш Аврелий выглядел так, словно у него спиной и в самом деле уже замерли выстроенные в боевые порядки сверкающие легионы, готовые отразить любую, даже самую массированную атаку.

Решительный вид инженера свидетельствовал о том, что он жаждет крови ненавистных стажеров не менее, а скорее всего даже более Ника.

И, наконец, сами подсудимые.

Майкл и Сэм стояли перед уважаемым собранием, понурив головы, что, по всей видимости, должно было означать полную готовность принять любую, даже самую суровую, кару. Правда, при ближайшем рассмотрении любому незаинтересованному лицу сразу же стало бы ясно, что, если кто и чувствовал за собой хоть какую-то вину, так только Сэм. А вот его напарник явно не испытывал ни малейшего раскаяния и взирал на происходящее действо с немалой долей иронии.

Что, конечно же, немедленно было замечено и квалифицировано в качестве отягчающего обстоятельства.

— Майкл… Сэм… — командир нарушил, наконец, тяжелую тишину, сгустившуюся на командном пункте. — Нам необходимо кое-что выяснить.

— Мы готовы, Михаил Александрович, — немедленно отреагировал Майкл, бросив косой взгляд на Сэма. — Спрашивайте. Правда, совершенно не понимаю, чем же именно мы перед вами провинились.

— Не понимают они, — раздраженно буркнул Николай. — Мы тоже, знаете ли, много чего не понимаем. И очень хотим понять.

— Спокойно, Ник. Спокойно, — произнес командир. — Не торопись. Думаю, сейчас они нам все расскажут и все объяснят, — он поднял хмурый взгляд на стажеров. — Успокойтесь, речь не идет о чьей-либо вине или невиновности. Никто вас ни в чем не обвиняет. Просто нужно прояснить некоторые довольно сомнительные моменты.

Марк на своем посту при этих словах хмыкнул весьма красноречиво. Ему-то как раз было что предъявить.

— Пока не обвиняет, — уточнил Богданов специально для инженера. — Тем более, что операция завершилась очевидным успехом: люди спасены и находятся в полном здравии. Речь не о том… Обстоятельства, при которых состоялось вызволение бывших пассажиров «Феникса» из ловушки и подъем их на станцию таковы, что не могут не вызвать законных вопросов. Надеюсь, вы и сами все понимаете. А если это действительно так, то ответьте нам на один-единственный вопрос: как удалось доставить сюда, на станцию, Каттнера и Маккуина, имея в наличии всего два пригодных к употреблению скафандра?

— Никого мы никуда не доставляли, — затряс головой Майкл. — Это все Ник… насколько мне известно.

— Ну ты дурака-то здесь не включай! — возмутился Ник. — Прекрасно ведь понимаешь, о чем идет речь!

— Послушай! — Майкл постарался быть убедительным. — Мы не имеем к этому абсолютно никакого отношения, сам знаешь. Вот скажи, откуда ты только что вытащил нас с Сэмом?.. Правильно, из наших собственных кают. А что мы там делали?.. Ну же, Ник!.. Правильно, отдыхали. По этой причине ни к какому подъему пострадавших на станцию мы совершенно непричастны.

Николай сверлил наглого обманщика свирепым взглядом. В его голове никак не укладывалось, как человек может так беззастенчиво врать, когда обстоятельства дела настолько очевидны. Ему вдруг даже стало интересно, до какого градуса неправдоподобия способен дойти бывший стажер, чтобы объяснить воистину необъяснимое.

А Майкл тем временем неожиданно решил перейти в наступление:

— Михаил Александрович! Сами посудите… Даже если предположения Ника действительно верны, и мы в самом деле приложили к этому руки — с каких пор у нас спасение жизни считается преступлением?

Вопрос застал Богданова врасплох. Справедливость слов Майкла оспорить оказалось абсолютно невозможно. Правда, дело очевидным образом было не в самом факте спасения терпящих бедствие пассажиров «Феникса», а в совершенно фантастическом способе, примененном хитроумными спасателями. Командир отвел взгляд в сторону и уставился в окно, за которым клубилась привычная бледно-оранжевая муть.

— Врешь! — возмущенный до глубины души Ник повернулся к командиру. — Ведь врет же, Михаил Александрович! Ясно как божий день. Это кем же надо быть, чтобы спать в такой момент?! Мы все как на иголках… работаем как проклятые… переживаем… не то что спать — кусок в горло не лезет! А они, видите ли, отдыхают!.. Ни за что не поверю!

— Да, пожалуй, неубедительно, — согласился Богданов, снова поворачиваясь к стажерам. — Еще версии будут?

Майкл неопределенно пожал плечами, а потом вдруг спросил:

— Что там с пострадавшими? Как они?

— Уже нормально. Пока в медотсеке, спят. У Каттнера случился сердечный приступ на фоне общего перегрева организма, однако, по-видимому, обошлось. Алекс держался из последних сил, но тем не менее на последнем этапе все же потерял сознание. Сейчас физическое здоровье обоих пострадавших не вызывает у нас никаких опасений. Маккуин перенес перегрев значительно легче Каттнера просто в силу возраста. Вы их вовремя вытащили.

Майкл попытался было изобразить возмущение, — мол, никого мы ниоткуда не вытаскивали, — однако, лицедейство получилось настолько фальшивым, что это стало очевидно даже ему самому.

— Продолжим, — сказал Богданов.

Взгляд его опять посуровел.

— Версия о вашем отдыхе в момент проведения спасательной операции несостоятельна по многим причинам. И тому есть многочисленные документальные свидетельства: показания Марка, подкрепленные полученными травмами… похищенные из ангара скафандры и контролируемый Ником спуск в атмосфере… весь процесс проникновения в убежище, превосходно зафиксированный телекамерами Федота… Кстати, Майкл, имей в виду — радиообмен также целиком и полностью записан регистрирующей аппаратурой станции. Будем продолжать?

Майкл угрюмо рассматривал носки собственных ботинок, время от времени бросая быстрые взгляды в сторону притихшего Сэма.

— Ну хорошо, — разочарованно сказал командир, так и не дождавшись вразумительного ответа. — Чувствую, придется предъявить конкретные доказательства. Ник, покажи им…

Николай встал, подошел к пульту и быстро набрал несколько команд. Над столешницей тут же возникла голографическая картинка, во всех подробностях демонстрировавшая процесс извлечения из круглой горловины узкого люка скафандра с бесчувственным Каттнером внутри. А самое главное, зафиксировавшая тех, кто непосредственно и занимался этой нелегкой работой.

— А вот еще, — сказал Николай, взмахом руки вызывая новое изображение.

Два крылатых демона, буквально на руках выносящие Каттнера под неласковые венерианские небеса. Следует отдать должное конструкторам Федота — картинка получилась отменного качества, черные бестии на фоне мрачных, озаряемых электрическим огнем, туч выглядели воистину апокалиптично.

— Продолжать? — Ник смотрел на насупившихся стажеров взглядом с едва уловимым оттенком злорадства.

Мол, уж теперь-то вам ни за что не отвертеться. Против таких фактов не попрешь.

При этом он, судя по всему, совершенно не отдавал себе отчета в том, что истина может оказаться такой, которую лучше и не знать вовсе.

— Не надо, — вдруг сказал молчавший до того момента Сэм. — Мы расскажем вам все.

Майкл взглянул на напарника с легким оттенком недоумения. Похоже, пускаться в откровения никак не входило в его планы.

— Только не нужно больше никакого вранья, — произнес Ник, возвращаясь на свое место. — Хватит уже…

— Согласен. Правду, и ничего, кроме правды, — заверил его Сэм. — А правда состоит в том, что мы прибыли сюда, на станцию «Афродита», с одной-единственной целью — поговорить с ее командиром.

— Что-о?.. — Николай даже задохнулся от возмущения. — Вот так просто — «всего лишь поговорить»? И что значит «мы прибыли»? Может, скажете, что осчастливили нас своим появлением?!