— Ловушка отключена, — доложил он.

Вот это реакция! Молодец, стажер!

Марк исчез, я даже не заметил, когда. Скорее всего, бросился в инженерный отсек, поближе к драгоценным баллонам с гелием. И это правильно. Если мы потеряем плавучесть…

Даже Сэм, оказывается, уже успел занять свое место перед пультом и теперь о чем-то оживленно переговаривался с Майклом. Вид при этом у обоих встревоженный. Еще бы!

Вспыхнул экран радара, и на нем внезапно проявилась яркая, быстро перемещающаяся отметка.

— Есть! Я его засек! Идет практически точно в направлении запад-восток!

Мих-Мих тут же оторвался от микрофона и крикнул:

— Высота! Скорость! Что на курсографе? Информацию мне на экран! Да не тяни же ты!

И ничего я не тяну. Не моя вина, что события разворачиваются настолько стремительно. Я продублировал экран радара для Мих-Миха, а от себя добавил:

— Непосредственной опасности для станции нет. Согласно курсографу, корабль пройдет к северо-западу от нас на расстоянии два-два с половиной километра. Скорее всего, мы его даже увидим.

— Не расслабляйся! — строго предупредил командир. — Могут возникнуть всякие неожиданности.

И тут же, словно подслушав его слова, фортуна подбросила нам одну из них.

Отметка падающего корабля на экране радара внезапно разделилась на две, а спустя пару секунд еще на две.

— Командир! — крикнул я.

— Вижу, — стиснув зубы, ответил Мих-Мих.

— Что это?

Командир промолчал, не отрывая вгляда от экрана. Вместо него неожиданно ответил Майкл:

— Разваливается на куски… Смотрите, вот он!

Ослепительно сияющий болид внезапно разорвал облака по левому борту, в мгновение ока промелькнул за окном и столь же стремительно канул в пучину, оставив в оранжевых небесах клубящийся дымный след.

— Держись! — крикнул командир.

Через секунду станцию настигла ударная волна. «Афродита», несмотря на всю свою огромную массу, подпрыгнула на несколько десятков метров, словно обычный поплавок, а затем камнем ухнула вниз, прямо в скрытую плотной белесовато-рыжей дымкой раскаленную пропасть. После чего снова вынырнула и снова нырнула… и принялась раскачиваться вверх-вниз… вверх-вниз… и так до бесконечности.

Ощущения я испытывал при этом, надо сказать, самые препоганые. От перегрузки до полной невесомости. Желудок подкатил, казалось, к самому горлу, и я прилагал воистину героические усилия к тому, чтобы он не выскочил наружу. Не думаю, что остальные чувствовали себя намного лучше. Обеими руками я вцепился в подлокотники кресла и молил небеса только об одном, как бы не вывалиться из него в момент очередного падения и не рухнуть всей массой прямо на пульт. О том, чтобы пристегнуться, никто, конечно, даже не подумал.

Внезапный сильный толчок в левый борт, и к болтанке добавилось еще и вращение вокруг продольной оси.

Что это было? Попадание?.. Как-то не похоже. Скорее всего, поблизости пролетел еще один обломок, и нас крутанула еще одна набежавшая ударная волна… Как волчок… да вдобавок выматывающая душу прецессия… Господи, ну когда-нибудь это безобразие закончится? И почему бездействуют гасители качки? Черт! Похоже, они просто сошли с ума и отключились…

Краем глаза я заметил, как Майкл, мертвой хваткой вцепившийся в кресло левой рукой, правой медленно потянулся к пульту перед собой.

— Стой! — попытался крикнуть я, изо всех сил борясь с подступающей тошнотой. — Не смей!

Даже страшно подумать, что может натворить со станцией в подобных обстоятельствах зеленый неопытный стажер. Если «Афродита» нырнет хотя бы до высоты в двадцать километров, нас просто раздавит.

Однако, Майкл то ли не услышал, то ли просто решил проигнорировать мой приказ. Его правая рука медленно и неотвратимо опустилась на пульт. Я зажмурился в ожидании непоправимого.

Тем не менее, ничего страшного так и не произошло. Скорее, наоборот. Бешеное вращение станции постепенно замедлилось, а затем и вовсе сошло на нет. Изматывающие нырки вверх-вниз также прекратились. Станция стабилизировалась.

Я открыл глаза и в изумлении уставился на Майкла. Тот с самым невозмутимым видом откинулся на спинку кресла и безо всякого интереса рассматривал расплывающийся за окном дымный след от упавшего в бездну корабля. Судя по виду, он даже не подозревал о том, что несколько минут назад для нас сделал, либо не придавал этому никакого особенного значения.

Уф-ф-ф… кажется, обошлось. Ай-да, стажер… Подобным самообладанием могут похвастать разве что пилоты звездных кораблей, да и то, наверняка, далеко не все. А тут какая-то зелень необученная… кто бы мог подумать.

В кресле слева от меня Мих-Мих невозмутимо продолжал что-то вещать в микрофон, изредка прерываясь для того, чтобы выслушать ответ. Да-а, вот что значит десант… Справа Сэмюэль Харди очумело вращал головой в попытке взять под контроль собственный вестибулярный аппарат. Судя по всему, никаких физических повреждений он тоже не претерпел.

Я с трудом выбрался из кресла, пошатываясь, подошел к Майклу и остановился, сурово взирая на него сверху вниз. Тот даже и не подумал встать, лишь слегка повернул голову в мою сторону.

— Стажер Джекман! — нахмурившись, произнес я. — Почему не выполнил мой приказ?

— Приказ? — он удивленно поднял на меня глаза. — Какой приказ? Не было никакого приказа.

— Я запретил тебе прикасаться к пульту управления, и ты не мог этого не слышать. Повторяю вопрос…

Во взгляде стажера неожиданно для себя я уловил явную и недвусмысленную издевку. Непринужденно развалившись в кресле, он рассматривал стоящего перед ним начальника так, словно мы внезапно поменялись местами, и это я теперь зеленый, вынужденный оправдываться, совершенно необученный юнец, а он — мой умудренный опытом наставник.

— Если бы приказ был разумным, я бы его наверняка услышал, — нагло ухмыляясь, ответил он. — А так… Вы же сами усадили меня за пульт управления движением, а значит, я единственный, кто мог хоть что-то сделать. Разве нет?.. Вот видите, я так и подумал. А что касается приказа… Отчего-то мне представляется, что иногда бывает полезнее притвориться глухим.

Я даже задохнулся от возмущения.

Да как ты посмел!.. Разговаривать подобным тоном с заместителем командира и своим непосредственным начальником! Да я тебя!..

Но тут сзади неслышно возник Мих-Мих и опустил руку мне на плечо. Странное дело, но весь мой запал неожиданно куда-то исчез. Сдулся. Растворился в мировом эфире. Желание крушить и карать полностью пропало. Я вдруг осознал, что где-то глубоко во мне, оказывается, зародился и расцвел пышным цветом тот самый, люто ненавидимый всеми нами, синдром оскорбленного начальства, чей приказ, пусть даже не совсем разумный, так и не был выполнен куда более рассудительным подчиненным.

Ну как же… «Я начальник — ты дурак…» И наоборот.

А стажер-то действительно прав, он на самом деле оказался единственным из нас, кто в данной ситуации мог взять станцию под контроль. Что блестяще и продемонстрировал. Так что нечего теперь на зеркало пенять…

— Ладно, — остывая, сказал я. — Извини. Наверное, по-другому действительно было нельзя… В общем… свой высший балл за стажировку ты честно заработал, можешь не сомневаться. Как и мой положительный отзыв.

Мих-Мих одобрительно хлопнул меня по плечу и молча вернулся на свое место. Надел наушники и снова тихо забормотал что-то в микрофон. Я заметил, что Марина уже исчезла с экрана, а вместо нее там отсвечивает огненно-рыжей шевелюрой сам командир «Венеры-Орбитальной» Роджер О’Нил. Веселый Роджер, если пользоваться нашей терминологией.

В командный пункт внезапно ввалился Марк наш Аврелий, обвел всех бешеными глазами и хрипло осведомился:

— Все целы? Что это было?

— Расслабься, все нормально, — ответил я. — За исключением того, что падающий корабль едва нас не утопил… Майклу, вон, скажи спасибо, молодец, не растерялся… а то так и крутились бы, как на взбесившейся карусели. Сам-то как? Что-то ты, братец, неважно выглядишь.