— Прям как накаркали, — с досадой произнёс Широков, когда таможенник ушёл, забрав две золотые монеты в качестве пошлины. Посчитал всё: размеры корабля, экипаж, количество оружия (огнестрел тоже, сообразив, что это не амулеты и украшения), товар. — И денег столько забрал, су-ука! Ещё не успели начать торговать, а уже такие растраты.

— Смотри с другой стороны: нас не загребли в местную тюрягу как магических фальшивомонетчиков, — ответил ему Иван.

— Я и радуюсь, — сказал Широков с настолько угрюмым видом, будто ему только что сообщили о наличии смертельной болезни.

С уходом таможенника проблемы только начались. Несколько часов ушло на беготню и поиск места для ночлега, распределение команды на дежурные группы: три человека в смене менялись каждые четыре часа в светлое время суток и каждые два в тёмное. На следующий день мы с Широковым отправились искать покупателей нашему товару и заодно к магам с вопросом о получении свидетельства качества вещей, созданных даром Михалиной.

В порту внимание привлёк один из патрулей стражи. Там была пара воинов, мужчина постарше с медной пластиной командира патруля, и молодой без каких-то знаков различия.

— Доброго дня, служивые, — обратился я к ним.

— Приветствую, господин, — за обоих ответил десятник. Его взгляд скользнул по револьверу, на пару секунд примёрз к рукояти палаша, прошёлся по печатке и вернулся к моему лицу. — Можем чем-то помочь?

— Можете. Этот купец хотел кое-что спросить, — я кивнул на Широкова и отошёл в сторону. Изначально мы с ним решили, что заговорю с вояками я. Но сейчас мне в голову пришла мысль, что лучше бы вопросы торговли решать ему, а не мне. Мало ли как тут относятся к дворянам, занимающимся ими, вдруг позорное несмываемое пятно?

— Господа стражники, примите, не побрезгуйте, на пиво или вино, — Широков натянул свою угодливо-торгашескую улыбку на лицо и протянул им несколько серебряных монет.

— Очень хорошо. Чего нужно? Присмотреть за твоим складом или кораблём ночью? — ухмыльнулся десятник, принимая монеты.

— Нет-нет, склада у меня нет, а на корабле десяток лодырей с мечами и арбалетами, которые просто так проедают жалование. Но вот от совета или подсказки к кому тут обратиться с товаром не откажусь.

— Что за товар?

— Пробный. Немного украшений из серебра, немного специй, бумага для письма и перья чтобы писать, ткань, посуда дорогая из металла и стекла.

Хм, — призадумался стражник, — так сразу и не скажу к кому бы тебе податься. Слишком много всякого разного… Вот что, направлю-ка я к тебе человека, который точно должен помочь.

— Буду премного благодарен, господин стражник, — Широков вновь наградил его улыбкой и серебряным.

Так у нас скоро денег никаких не останется, — тихо сказал я ему, когда мы отошли от патруля.

— А что делать, Жень? — пожал плечами купец. — Не подмажешь — не поедешь. Ты не представляешь сколько приходилось платить откатных в администрацию, пожарным, налоговой и прочим чертям чиновничьим за то, чтобы нормально торговать.

Через час к стругу подошли двое. Мальчишка лет восьми в коротких штанах, деревянных сандалиях с кожаным ремешком, чтобы нога не выпадала и жилетке, подпоясанной красной лентой. С ним высокий мужчина в серых штанах и тёмно-синей длинной рубахе с рядом пуговиц, расположенных близко друг к другу. Голову от солнца он спасал соломенной шляпой. В правой руке сжимал трость с железным наконечником и бронзовым оголовьем.

— Мне нужен купец, который ищет покупателей на свои товары, — негромко сказал он, приблизившись почти вплотную. Между этой парочкой и бортом струга оставалось метра два. На корабле в данный момент находись трое часовых, Широков, я, Иван и Максимка с Ганзовцем. Часовые расположились на корме и носу, с ними остался пацан. Я с остальными кое-как устроился в каюте.

— Я купец? А ты кто, уважаемый? — вышел к нему Широков, услышав его слова.

— Ты говорил сегодня с десятником стражи. Он поговорил со мной, — ровным тоном произнёс неизвестный. — И вот я здесь.

— Ты не похож на торговца. Или я ошибаюсь?

— Я не торговец, — кивнул тот в ответ. — Но я могу свести с ними. Со всеми, кто может купить твои вещи.

— Когда?

— Завтра, если сейчас договоримся.

Мужчина представился Кором и был посредником между новичками вроде нас и местными торговцами. Знал всё и всех: кто что берёт, в каких количествах, насколько надёжен и так далее. За первый разговор потребовал шесть серебрушек. И ещё по одной монете захотел получить за каждого торгаша, с которым сведёт Широкова. И нам пришлось платить. В судовой кассе после первого расчёта с Кором остался один золотой, плюс четыре серебряных и три десятка бронзовых и медных монет. Это были все оставшиеся деньги, что мы смогли собрать за время жизни после переноса с Земле. Золото и часть серебра получили после прошлогоднего осеннего рейда по орочьим становищам. Людоеды-здоровяки иногда их использовали в качестве украшений. Медные и бронзовые монеты дали линкийцы, которые стали с нами жить. Кстати, в подземном городе не удалось найти почти ничего, хоть там и жила куча народа. Так, горсточка медной мелочи и парочка серебрушек. Будто там уже успел кто-то побывать или инсекты обчистили мертвых врагов после своей победы. Правда, оружие у орденцев не забрали.

— Нет, ну ты посмотри?! Десять золотых только за «посмотреть», — ярился Широков. Мы с ним стояли недалеко от здания городского конклава магов. — И хер знает, сколько потом потребуют за работу. Небось не меньше сотни за неё захотят содрать!

Возмущение моего спутника было понятно. Я и сам внутри кипел от злости в адрес местных магов, к которым мы обратились за помощью в деле легализации наших товаров, созданных Михалиной. Сходили, называется, с визитом. Расценки у магов оказались ого-го!

— Господа, возможно, я вам помогу решить некоторые ваши затруднения, — раздался за моей спиной приятный молодой женский голос. Резко обернувшись, я увидел в трёх шагах от нас молодую женщину, почти девушку в тёмно-синей ливрее, коротком косом плаще, шляпе и с серебристым жезлом в специальной петле на поясном кожаном ремне. Медальон на цепи, висящий на груди сообщал, что перед нами стоит магичка. А медь — материал медальона и цепи — означал, что магичка не имеет особой силы и, соответственно, авторитета и влияния в городе.

— Баронет Евгений Гор’Шуз, — представился я.

— Иван Широков, купец.

— Маг восьмого порога Мириида Мрох.

— О какой помощи вы говорили? — обратился я к ней.

— О той, которая равно устроит наши стороны. Но говорить лучше где-нибудь в месте потише и подальше от этого кубла жадных и ленивых пауков, — она мотнула головой в сторону конклава.

— Ведите, — коротко сказал я ей. — Мы впервые в вашем городе, мест не знаем.

Примерно через десять минут новая знакомая привела нас на постоялый двор. Выглядело это место куда как прилично: чисто, двухэтажное здание несёт следы постоянной заботы, слуги одеты не в рвань, следят за собой и одеждой, неприятных запахов нет ни снаружи, ни внутри, в общем зале народу мало, но все выглядят небедными гражданами.

Мириида потащила нас на второй этаж, где хозяин обустроил небольшие кабинеты. Там можно было и поесть, и отдохнуть… во всех смыслах. Нам достался совсем крошечный кабинетик, где имелся широкий прямоугольный стол с шестью деревянными стульями, что-то похожее на кушетку, обитую чуть подзатёртой плотной тканью, и узкий неглубокий шкаф с глухими дверцами.

Разговор начала женщина, едва мы с Широковым устроились за столом. Шуа встала сбоку от двери и лицом к магичке.

— Я видела, что вам не понравился ответ моих коллег, — сказала она. — Сути вопроса не знаю, но обещаю, что смогу решить вашу проблему.

— Прям уж так и решить? Любую? — поинтересовался Иван.

— Почти. Если вы решили официально обратиться в конклав, то вряд ли занимаетесь чем-то опасным и незаконным.

Мы переглянулись с Широковым, я кивнул, он повторил мой жест, после чего полез за пазуху.