Хлоп!

Штуцер несильно толкнул в плечо, перед глазами сверкнуло, погрузив всё вокруг меня в кромешную тьму.

«Ещё бы вспышку пороховую убрать и лучше винтовки не будет», — подумал я, моргая, чтобы поскорее избавиться от ярких пятен перед глазами.

Хлоп!

Второй выстрел убрал следующего часового. На этом все инсекты на стенах закончились.

— У нас чисто! Шума никакого внутри не слышим, возни на стенах нет, — тихо произнесла рация.

Я ещё раз провел взглядом по стенам и, не увидев никого, ответил:

— У нас тоже, идём к воротам.

На ту сторону нам помогла перебраться Шуа. Она ловко поднялась по стене, после чего скинула верёвки с узлами. Мы поднялись по очереди на стену и рассредоточились вдоль неё, держа наготове оружие. То пригодилось очень быстро. Под нами возле трёх крупных юрт скорчились под стеной три липна. От мороза и ветра они будто впали в анабиоз, так как не заметили нашей возни с каких-то пятнадцати метров.

— Нужно осмотреть проходы вокруг главной норы в муравейник. Вдруг тут ещё стоят эти твари и потом на шум драки прибегут, — произнёс я.

— Провозимся долго. Лучше разделиться: одни контролируют проход, другие защищают их спины, — возразил мне Иван.

Я секунду подумал и кивнул:

— Да, так будет лучше.

Я, Шуа и Иван подобрались к проходу в муравейник. Остальные окружили нашу троицу и сосредоточили внимание на проходах между юртами.

— Ну, с богом, — сказал я и дважды выстрелил из ПММа Прапора в черноту лаза. На морозе пистолетные выстрелы прозвучали необычно звонко, разлетевшись по окрестностям. Быстро передав пистолет его владельцу, я схватил свой штуцер и вскинул тот к плечу. — Ну, давайте, вылезайте, твари, папочка вас сейчас приголубит.

Я ждал, что инсекты полезут буквально сразу же. Вот только секунды шли, а впереди не шевелилась ни единая тень.

Зато отметился кто-то другой. Меньше чем через минуту я услышал за спиной голос Директора:

— Эй, назад! Сидите внутри, сейчас твари полезут!

Обернувшись на мгновение, я увидел, как из третьей юрты от нас выглянули двое человек. Понять в темноте кто это был — мужчины или женщины, было невозможно. В этот самый момент инсекты решили поинтересоваться происходящим у своего крыльца.

Хлоп!

Раздался выстрел Шуа, и тут же ещё один Ивана.

Хлоп!

В ответ раздалось нечто среднее между рёвом зверя и частым пощёлкиванием жвал насекомого.

Обернувшись назад, я увидел, как на краю выхода показалась мощная фигура вуурша. По его нагрудной хитиновой пластине стекали две желтоватых струйки.

Бах!

Я машинально перекинул палец на второй спусковой крючок и выстрелил во врага из гладкоствольного ствола. Заряд картечи на таком близком расстоянии — менее двадцати метров — даже не успел разлететься и влетел инсекту в середину груди буквально свинцовым кулаком. Мощь выстрела была такова, что противника заметно толкнуло назад.

Почти тут же картечью выстрелил Иван. Его выстрел оказался точнее, он снёс половину головы человеку-насекомому.

Я только успел перезарядить оружие, как рядом с агонизирующим телом вуурша показались три липна. Массивная туша стала нашим союзником: даже мелким врагам через неё было неудобно перебираться.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Мы открыли беглый огонь, нажимая на спусковой крючок буквально сразу же, как только в прицел попадал кто-то из инсектов. Винтовки перезаряжать было некогда, пришлось браться за револьверы. Из неё палила только Шуа, и довольно таки точно на таком близком расстоянии. Когда показался второй вуурш, мне пришлось крикнуть линкийцам, чтобы они подстрелили тварь усиленными болтами. Человека-недоскорпиона разорвало на две части арбалетным болтом, влетевшим тому в бок. А потом мне пришлось отдать приказ хобгоблинке:

— Шуа, гранату!

Девушка оставила в покое винтовку и достала из поясного подсумка фитильную гранату. В многослойной упаковке из бумаги, пропитанной селитрой и тщательно укрытой в полиэтиленовый пакет, находился стакан пистолетного пороха. Этот заряд находился в корпусе из миллиметрового железа, к которому с внутренней стороны были приклеены пятимиллиметровые медные шарики. Здесь вместо тёрочного имелся обычный селитряный фитиль, который нужно было поджечь. Подпалив его, она размахнулась и метнула гранату между фигур инсектов далеко внутрь прохода.

— Берегись, граната! — рявкнул я. — В стороны!

Запал сработал примерно через пять секунд после броска. Этого времени хватило, чтобы на улицу вывалилась толпа липнов, не меньше полудюжины. На морозе и очутившись по факту в окружении, твари растерялись. Совсем ненадолго, но этих мгновений хватило, чтобы позади них сработала граната. Из прохода вылетел клуб дыма с какими-то ошмётками. Инсекты обернулись на грохот, вновь потратив зря секунды и потеряв инициативу. И в этот момент на них налетела Шуа. Первым же ударом она снесла головы двум липнам, стоящим плечом к плечу. Очумевшие от холода и взрыва инсекты, толком не смогли дать отпор девушке.

— Шуа, готовь вторую усиленную! — вновь отдал ей приказ.

Времени, которое выгадала нам Шуа, хватило, чтобы сменить в револьверах барабаны и перезарядить винтовки. Попутно пожалел, что в отряде нет хотя бы одного автомата. А если в том ещё будет стоять магазин с бронебойными патронами, то стычка с инсектами превратилась бы в чуть будоражащую азартом кровь стрельбу в тире. Увы, чего нет, того нет. Будем обходиться своими силами.

Взрыв усиленной Лизой гранаты заставил слегка дрогнуть землю под ногами и выбросил из прохода многие тушки инсектов. При этом грохот был такой, что даже у меня зазвенело в ушах и появилось чувство резкого погружения в воду на несколько метров. Наверное, ещё чуть-чуть сильнее и заработал бы лёгкую контузию. А ведь стоял сбоку от прохода.

«Бедные насекомые, — злорадно подумал я, — вам там совсем херово должно быть».

Сквозь пробки в ушах я едва услышал выстрелы товарищей, который прикрывали наши спины. Стреляли они по двум липнам, прибежавшим к главному входу в муравейник откуда-то из-за дальних юрт. Хотя, честнее будет сказать — приковылявшие. На лютом морозе и постепенно усиливающемся ветре инсекты-богомолы резко потеряли в своей прыти, превратившись для нас в лёгкие цели.

— Сюда бы какую-нибудь газовую гранату, чтобы травить тварей, как тараканов дихлофосом, — крикнул мне Иван.

— Однажды и такую придумаем, — пообещал я ему.

Инсекты дали нам примерно минуты три на передышку, а потом повалили такой плотной толпой, что в неё можно было стрелять с закрытыми глазами, и всё равно бы никто не промахнулся.

В очередной раз я помечтал об автомате, с которого мысли скакнули на пулемёт. Следом подумал, что было бы неплохо поставить на вооружение нечто вроде подствольного гранатомёта. Вон первые ручные мортирки ещё в петровской армии были, с помощью которых метали чугунные фитильные гранаты на десятки метров, куда их нельзя было забросить рукой.

Третья граната дала нам новую передышку. Пока инсекты приходили в себя от мощного взрыва, которые перемешал в фарш живых, раненых и мёртвых тварей в широком коридоре муравейника, мы опять перезаряжались. Сейчас пришлось потратить побольше времени, чтобы снарядить пустые барабаны к револьверам. Наши товарищи в этот момент страховали, крутя головой по сторонам: контролировали проходы между юртами и следили за выходом из муравейника. Шуа в это время добежала до линкийнцев и забрала их гранаты, так как свои у неё уже закончились.

Мечтать во время боя я не переставал. Точнее делал это в промежутках между стрельбой, когда после взрывов инсекты приходили в себя, а мы перезаряжали револьверы, которые занимали порядком времени для этого дела. Вспомнил, что как-то на Земле видел сигнальные пульки для пневматических винтовок. У тех на кончиках было углубление, заполненное специальным составом вроде бертолетовой соли или даже ею самой. При ударе о твёрдое препятствие пуля выдавала небольшую вспышку. Так вот, если таким же составом обработать часть наших пуль и отдать их в нежные ручки Лизы для усиления эффекта, то одна-две револьверные пули оставят вуурша.