Роза передает мне бумажную тарелку с бургером. Благодарю ее и тут же набрасываюсь на пищу богов. Господи, как же вкусно. Еле сдерживаюсь, чтобы не застонать.

— Потрясающе, Роза.

Чувствую себя вполне непринужденно. Надо же, как быстро я стала своей в этом доме. Роза такая славная, и Наташа, и мы обменялись номерами — надеюсь, будем поддерживать связь… И честно? Мне так понравилось здесь. Хоть каждую неделю ездила бы сюда.

Угощаюсь божественным бургером, со смехом наблюдая, как Перси стаскивает сосиску с тарелки Розы. Женщина бранится, но, видно, что любя. Все, решено: хочу на Рождество собаку. Собаку и мотоцикл, разумеется.

— Райли, милая, подойди, — подзывает Роза. — Будешь еще хот-дог?

— Не откажусь. — Я поднимаюсь за порцией. Роза улыбается и кладет мне на тарелку сосиску, а когда я собираюсь вернуться на место, касается рукава, останавливая.

— Хотела только сказать: вы с Алеком очень милая пара. Несмотря на свою репутацию, он хороший мальчишка. И я рада, что у него есть кто-то вроде тебя. Знаешь, раньше он приезжал сюда каждое лето. Он и другие мальчики. Они все — замечательные ребятишки. — Глаза Розы затуманиваются от воспоминаний, но она решительно кивает. — В общем, голубки, вы достойны друг друга.

— О, — тушуюсь я. — Мы не то, чтобы вместе.

— А кажется совсем иначе. — На ее лице играет улыбка. — Наслаждайся своей сосиской, дорогая.

Я морщусь, отходя.

Очень надеюсь, она имела в виду хот-дог.

Домой я возвращаюсь уставшая, но довольная, с приятным теплом на сердце. Вышел на удивление отличный день — если не лучший со времени гибели Кейтлин. Поспособствовало ли тому смачное попадание шариком в кое-чью физиономию или лицезрение Джо, лобызавшего чужую ногу? Само собой не без этого. Готова признать: с появлением Алека моя жизнь заиграла новыми красками, и в кои-то веки я не хочу противиться своему счастью. Чего уж говорить — у парня талант поднимать настроение.

— Мам, — зову я, закрывая входную дверь и скидывая обувь. — Я дома. Как ты тут без меня?

Мама показывается из кухни в шароварах и с маской на лице.

— Сказочно, милая. Как прошло знакомство с семьей Алека? Хорошо провели время? — Она игриво изгибает бровь, прислоняясь к косяку.

Ха-ха, мам. Будто я с родителями жениха ездила знакомиться.

— Отлично все прошло, — улыбаюсь в пол, не обращая внимания на ее многозначительную ухмылочку. — Дружелюбная атмосфера. Поставила им пять звезд в отзовике.

Мама хихикает.

— Хорошо, раз так. Кстати: к тебе пришла подруга, минут десять назад. Я предложила ей подождать тебя в твоей комнате.

— Вайолет? — Я озадаченно хмурюсь, вытаскиваю из банки леденец и медленно разворачиваю фантик.

— Нет, другая девочка.

Брови сдвигаются сильнее. Кроме Ви подруг у меня нет. По крайней мере таких, кто может вот так запросто заскочить в гости.

— Она назвалась? Как выглядит?

— Сказала Тина, вроде. Или Таша? Сама знаешь, с именами у меня беда.

Улыбка падает к ногам. Тиана. В моем доме. В моей комнате. Чудесного настроения как не бывало. Под ложечкой, подобно грибку, размножается ужас. Да что она здесь забыла?

— Ладно, пойду тогда, поболтаем, — киваю я, стараясь сохранить перед мамой спокойствие.

Поднимаюсь по лестнице, а у самой внутренности закручиваются в клубок. Что-то подсказывает, не для мира она ко мне явилась — от Тианы вообще ничего хорошего ждать не стоит. Беру себя в руки и, натянув на лицо маску невозмутимости, вхожу в комнату.

— Что ты здесь делаешь? — цежу я стоящей у окна девушке.

— Жаль, что у Алека закрыто окно, — буднично замечает гостья, даже не обернувшись. — И занавески задернуты… Ему пришелся бы весьма кстати наш разговор. Прямо сердце за него болит.

— Говори уже, зачем пришла. — Я взираю на нее полным презрения взглядом.

Наконец Тиана разворачивается ко мне. Сама сдержанность и спокойствие, не то, что я. Накрашенные губы дергаются в усмешке, срез темных волос идеален как лезвие.

— Так-так, кошечка показывает коготки. — Тиана отталкивается от подоконника и неторопливо движется ко мне. — И вовсе ты не паинька, какой хочешь казаться. Строишь из себя святошу, будто всех нас на голову выше, но это не так. — Ее смех мелодичный, зловещий. Хищница на охоте. В груди у меня все сжимается от брошенных слов.

Она все знает.

Знает.

— О чем ты? — только и могу выдавить я.

— Сама знаешь. — Она останавливается передо мной, и моя грудь вздымается в такт с ускоряющимся вихрем мыслей. Тоби рассказал ей. — Я-то всегда считала Кейтлин жалкой, безвольной, не способной взять даже то, что само плывет в руки. Кто же знал, что это ты ставила подруге палки в колеса. Она ведь первой ему приглянулась. Как такое вынести, правда?

— Тебе Тоби рассказал? — Голос похож на безжизненный шепот. Упираюсь глазами в пол, умоляя чувство вины скорее меня поглотить.

— Схватываешь на лету.

— Все было не совсем так, — оправдываюсь я. Не достает духа поднять глаза на собеседницу, взглянуть на ее торжествующую улыбку. На упивание моей болью, болью моей кузины. — Просто поцелуй… просто вечеринка. Они были вместе, и меня это убивало. Я ведь думала, что люблю его. Знаю, что поступила эгоистично, но…

— У тебя талант в присваивании чужого, скажи же, — перебивает Тиана.

Мне требуется пара секунд, чтобы собраться с силами и снова заговорить.

— Что тебе надо? — Я медленно поднимаю голову и заглядываю в глаза напротив. Стыд кипит внутри меня, и обращенный на меня самодовольный взгляд отнюдь не действует успокаивающе, но я не отворачиваюсь. — По делу пришла или просто поиздеваться?

— О, еще по какому делу. — На губах Тианы распускается злая улыбка — ну прямо картина маслом «Злорадство». — Повторю еще раз: держись подальше от Алека Уайлда.

— Ну разумеется.

Тиана хмурится.

— Сотри его из своей жизни, каждым атомом своего существования игнорируй его присутствие. Угомони наконец Тоби своим извинением и прими его приглашение на свидание, завтра в столовке. Уж поверь, такие кретиноголовые, как вы, должны держаться вместе. В общем, делай что угодно, но отвадь от себя Алека.

— А если я откажусь? — Уже догадываюсь, каким будет ответ.

— Тогда я расскажу всей школе, что это вы с Тоби погубили твою кузину. Расскажу о маленьком происшествии на той вечеринке. Все, кого ты знаешь, знала или узнаешь. Я поставлю в известность их всех. А Вайолет в курсе? А твоя мама?

Тиана складывает руки на груди. Дело сделано. Она поймала меня в свою паучью сеть.

— Это был несчастный случай, — защищаюсь я. А толку? В ее глазах я негодяйка. Да и в своих тоже. — Прошу, я…

— Напомни-ка, почему она выбежала на дорогу?

— Она увидела, как я целуюсь с Тоби, — еле выговариваю слова.

— То есть она погибла после того, как увидела тебя — свою лучшую подругу, свою кузину — целующейся с ее парнем? Если бы не ты…

— Она была бы жива.

Как тут защищаться. Вина отняла всякие доводы.

— Прими правильное решение, Райли.

— Я буду его игнорировать. — Слова обдирают горло. Сердце сжимается от мысли, что придется отдалиться от Алека, намеренно его обидеть. Неужели мое положение стоит таких жертв — его переживаний? Я была лучшего о себе мнения. — Алек весь твой, если будешь держать язык за зубами.

Меня разрывает на части. Сердце — клочья. Казалось бы: какая разница, что обо мне подумают не знающие подлинную историю.

И все же такой исход мне не вынести.

— Приятно иметь с тобой дело, — невинно улыбается Тиана. — Кстати, отличное печенье. Мои комплименты твоей маме.

Безукоризненно наманикюренная рука ложится мне на плечо, гостья проходит мимо и покидает комнату, оставляя меня одну с ураганом чувств и сожалений.

Тиане удалось обнаружить мою самую большую ошибку. И самый страшный кошмар — разоблачение. Но вот что удивительно: оказывается, пренебрежение Алеком ужасает меня ничуть не меньше.