Табличка на двадцатом этаже, гласившая скромно “Ректор”, без указания имени и фамилии говорила о том, что мы пришли именно туда, куда необходимо. Что ж, внутри я могла трястись сколько угодно, но внешне… Свои слабости показывать нельзя — это слишком дорого обходится.

Прежде чем юрист вежливо распахнул дверь, моей руки коснулись пальцы Ниала. Он ничего не сказал — только легонько провел кончиками по внутренней стороне ладони — и шагнул вперед, словно загораживая собой.

— Господа,  — Льор кому-то небрежно кивнул, — господин ректор. Мы прибыли по вашей просьбе.

— Мне кажется, что вас сюда никто не звал. Извольте представиться, господин… — этот тягучий голос с повелительными нотками я уже слышала.

Пару раз  Марон Таэру заезжал в университет по каким-то своим делам, попутно проведывая сына. Тогда я и не думала, что этот мужчина обращает на меня внимание, а оказалось...

— Сайори Ишим Льор. Юрист при посольстве империи Даргат. Мои подопечные будут говорить теперь только в моем присутствии, поскольку я обязан обеспечивать сохранность государственных тайн моей державы, — голос Льора звучал ровно, отстраненно, но мне чудилась некоторая брезгливость.

Ниал сделал шаг вперед, позволяя мне войти, и дверь захлопнулась.

Кабинет ректора впечатлял своими размерами — здесь, пожалуй, можно было и половину роты разместить  — было бы желание. Холодные оттенки, серо-голубые стены, высокие светлые стеллажи с инфо-кристаллами и книгами, огромный галоэкран во всю соседнюю стену. Сам ректор на фоне этой красоты как-то терялся — я даже не сразу заметила массивный высокий стол, за которым сидел… да космическая буря пожри, если это не дагар! Настоящий дагар, мать моя неизвестная!

Высокий — выше двух метров, наверное, мужчина не выглядел массивным, но поражал мощью, заключенной в смуглое тело. Глаза без белка и зрачка, полные морозной сини,  смотрели пристально, словно видели всех присутствующих насквозь. Говорят, что дагары умеют не просто чувствовать чужую энергию. Они её видят.  Чуют. Без их способностей не поднимется ни один звездолет — невозможно предусмотреть все утечки энергии и пси-силы. Но, главное не это. Главное  то, что дагары умеют впитывать излишки энергии. По сути, сильнее них в целой галактике трудно себе  кого-то вообразить.  Если не брать в расчет демонов космоса, разумеется.

А дагар, обитающий в академии полной псиоников… он может поспорить по мощи и с ар-ани. Удивительно, что взрослый представитель этой расы остался среди других существ, обычно они выпускают погулять и набраться опыта только молодняк.

И сейчас этот дагар смотрел на окружающих его господ из Союза, как на мелких надоедливых шавок. А на нас с Ниалом — с любопытством. Никаких отрицательных эмоций от него я не чуяла – или просто не способна была учуять, чему бы поверила скорее.

— Какие  государственные тайны вашей страны могут знать два молоденьких курсанта?  И с какой стати вы представляете интересы граждан Союза?  — Все-то лорд Марон понимал, прекрасно понимал… Но также  он умел делать хорошую мину при плохой игре.

Вот только сейчас в дело вступил не он, а высокий худощавый мужчина на вид лет тридцати пяти из его свиты.

— Господа, господа, прошу, не стоит ссориться, — его голос был неожиданно мягким, почти вкрадчивым. На мгновение захотелось замереть — и слушать его, не переставая.

Но в этот момент ректор резко хлопнул в ладоши — и с глаз как будто пелена спала. Я почувствовала, как по спине невольно потек холодный пот. Псионик-менталист. И настолько сильный, что может свести с ума  одним своим голосом!

— Не стоит использовать силу вмоемкабинете имоейАкадемии без разрешения, — дагар дернул уголком губ, обнажая две пары острых крупных клыков, — иначе я могу и позабыть, что вы  гости, господа.

— Прошу прощения, сио Тайхер, — менталист вежливо улыбнулся, но я буквально кожей впитала чужое раздражение, — это вышло непроизвольно, — я лишь хотел сказать, что нам стоит все выяснить мирно и спокойно, не горячась. Эти дети — граждане Союза, обладающие  огромной силой. Безусловно, они наша гордость и надежда, и нам хотелось бы  знать, по какому праву рядом с ними присутствует защитник Империи…

Гладко стелет. А глаза злые. Светло-золотой короткий ежик волос. И… сердце вдруг болезненно екнуло и заныло. В какой-то момент мужчина слишком резко развернулся и ворот его форменной темно-серой куртки отогнулся. Я могла бы поклясться, что на шее блеснул металл. И к украшениям эта полоса не имела ровным счетом никакого отношения. Это был ошейник, подчиняющий ошейник — точь в точь как те из видения ар-ани.

И как-то разом стала понятна и болезненная худоба мужчины, и бледноватый цвет кожи, не имеющий отношения к моему собственному, благоприобретенному… Но подать голос и привлечь к себе  внимание… Хм, а если подумать? Громко подумать, но направленно, рассчитывая на связь с Роасом?

Я едва заметно дернула Ниала за рукав — но он тут же  обернулся, вопросительно подняв бровь. Посмотреть в глаза. Внимательно. Ощущая в полной мере тяжесть цепи, связавшей наши силы и души.

И послать одну единственную мысль.

“Он раб. На шее ошейник. Как в моем видении”...

И только теперь заметить ярость, плавящуюся под  маской внешней невозмутимости. Так, как Ниал смотрел на “серых”, стоящих неподалеку от Марона Таэру, не смотрят даже на врагов. Так смотрят на тех, кого мечтают разорвать в клочья на месте. Пыль под ногами. Будущий пепел.

Он резко разорвал зрительный контакт, даже не кивнув, но спустя мгновение осторожно сжал ладонь. Не хотел привлекать внимание.

— Видимо, нам стоит отправить вас в медблок, если у вас настолько плохо со слухом. Вы позволите, са-аш Альгар?  — Наш защитник подошел ко второму столу, сбоку от стола ректора, усаживаясь в кресло и открывая принесенный с собой портфель.

Са-аш? Мне даже не потребовалось сосредотачиваться на эфире — информация просочилась буквально сама собой. Член королевской семьи планетарной системы Дагар. Не просто не рядовой инорасник… Фактически, Академия — это его личное маленькое королевство и зона ответственности.

— Прошу, Ишим Льор, — волна тепла, прилетевшая со стороны бесстрастного ректора, оказалась полной неожиданностью. Что здесь вообще происходит?

Такое ощущение, что передо мной разыгрывается пьеса, а вот название её и сценарий для зрителей уточнить забыли. Нам пришлось проследовать за юристом, устраиваясь на диванчике у стены, а гости расположились на большом кожаном диване у противоположной. Впрочем, сел только Таэру и ещё пара  незнакомых нелюдей — остальные  остались стоять.

Интересно, сынка он тоже приволок?

Ладони невольно вспотели. Даже под ложечкой засосало. К дискутирующему светловолосому менталисту присоединился юрист уже с той стороны, беседа шла на повышенных тонах, не выходя, впрочем, за рамки приличия, а в душе зрело все то же ощущение неотвратимости. Они просто тянут время, но для чего?!

— И вы говорите, что это нельзя считать прецедентом? Граждане Союза…

— Но, с точки зрения официального закона…

Гул голосов сливался в один поток, позволяя отрешиться от происходящего, но чужая эмоция, резко ударившая по нервам, заставила вскинуться. Злое торжество. Почти ликование. Предвкушение. Азарт.

Марон Таэру опустил коммуникатор, с которого что-то читал, и одним взмахом руки остановил своего человека.

— Прошу прощения, что вас перебиваю, господа, но, боюсь, у меня неприятные известия, — он нахмурился, чуть качнув головой и поправляя строгий модный пиджак. Отец  Адора был весьма привлекателен, как мужчина, знал это и беззастенчиво пользовался. Но меня от этих черных глаз, резко выделяющихся скул и кошачьей  грации бросало в дрожь, вызывая лишь стойкую неприязнь и гадливость. От этого мужчины можно ждать любых проблем. Что он задумал?

— И какие  же? — Голос ректора звучал все так же равнодушно.

— Мне пришло известие от службы безопасности, что опасная преступница, скрывающаяся вот уже больше недели от служб Союза, была замечена несколько дней назад на звездолете, направляющемся именно на Аугри. И беспрепятственно приземлилась в порту.