Избавление, подумал Эв Хиллман. И последнее последнее послед…

Напоследок прозрачной зеленью стал пульсировать преобразователь. Пару мгновений он еще противостоял огню.

Дик Эллисон услышал скрип вертушки. Разум его наполнился яростным нечеловеческим криком, когда стало ясно, что Гарденер по-прежнему жив. Все произошло слишком быстро. Справа от дома Бобби посреди площадки тряпичной куклой валялась полыхающая Нэнси Восс. «Ямаха» промчалась еще двадцать ярдов, налетела на камень и кувыркнулась через руль.

Дик мигом оценил ситуацию. Увидев сгоревший остов пикапа Бобби, машину Мосса и «олдсмобиль» Бозмана, он тут же заметил вертушку.

ВСЕ ПРОЧЬ ОТ ЭТОЙ ШТУКИ. БЕГИТЕ! БЫСТ…

Их было уже не спасти. Дик выпал из сети и не мог пробиться сквозь тугую завесу. В едином разуме простеньким рок-н-ролльным ритмом бились две последние мысли:

Еще жив. Вон там, за домом. Еще жив. Вон там, за домом.

Народ все прибывал. Они хлынули через двор, не обращая внимания на горящий дом, на пылающий сарай и беспорядочно брошенные автомобили.

НЕТ! ИДИОТЫ! ПРИГНИТЕСЬ! БЕГИТЕ!

Ньют застыл, не в силах отвести взгляда от адского пламени, охватившего дом. Он не видел карусели, которая крутилась все быстрее, набирая обороты. С какой радостью Дик бы его прикончил, но этот человек был по-прежнему нужен. Дик грубо толкнул его на землю и прикрыл своим телом.

И в этот миг зеленая смертоносная вуаль по центробежной накрыла двор.

Гард услышал крики – множество криков, и постарался отгородиться от них. Сейчас это не важно. Сейчас вообще ничего не важно. Впереди – последняя пересадка.

Бессмысленно было поднимать «Томкэт» в воздух. Гарденер врубил первую передачу и поехал в чудовищный, объятый пламенем сад Бобби.

В какой-то миг стало сомнительно, что эта полоса препятствий окажется ему по зубам. В запущенном заросшем огороде пламя распространялось гораздо быстрее, чем можно было представить. Со всех сторон жутко припекало, казалось, легкие просто вскипят.

Слышались глухие щелчки – так потрескивают в печи смолистые сосновые дрова. От жара на бахче лопались тыквы и кабачки. Ладони обожгло до пузырей.

Голове стало жарко. Гарденер протянул руку – горели волосы.

Изнутри сарай был объят пламенем. Преобразователь плавился, корежился, и лишь зеленый кошачий глаз мерно пульсировал в центре адского пекла.

Питер лежал на боку. Ему больше некуда было спешить. Эв Хиллман устало смотрел на прибор, сосредоточив на нем последние силы. Жидкость, в которую он был заключен, накалилась до предела. Но это еще терпимо. В его ситуации боли не существует – во всяком случае, телесной. На кабеле, соединявшем его резервуар с преобразователем, стала плавиться изоляция. Соединение пока худо-бедно держалось, и Эв Хиллман успел подумать:

Последняя просьба. Дай ему спастись. Последняя

ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА

Высветилось на экране компьютера.

ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА

И тут экран заполонили девятки.

Во дворе Бобби царило невиданное разрушение.

Дик и Ньют, не в силах отвести взгляда, следили за происходящим. Уже во второй раз Дик поражался, что все могло зайти так далеко, – как и в тот день, когда они травили в лесу полицейского со стариком. Со стороны было видно, что они, как и те, кто еще не подоспел к дому, находятся вне смертоносного периметра, но сам Дик не был в этом уверен и встать не решался.

Во дворе горели люди – как сухие огородные пугала. Одни метались, хлопали руками и по-вороньи орали, в том числе и мысленно. Некоторым удалось вовремя отскочить от смертоносной спирали. Мимо того места, где лежали Дик и Ньют, медленно прошел Фрэнк Спрюс с выжженным лицом. Его полоснуло по щеке, и теперь с одной стороны его десны обнажились в полуулыбке. Единичные вспышки озаряли двор – у кого-то было при себе оружие, и оно самоуничтожалось.

Дик и Ньют встретились взглядами.

Отводи их. На перехват по флангам? Надо

Да вижу боже там наши горят десять или двенадцать

НЕ СКУЛИ!

Ньют отпрянул, раздвинув губы в беззубом оскале. Дик не обратил внимания. Ментальная сеть распадалась, и теперь были все шансы докричаться.

В обход! Поворачивай в обход! Задержать! Задержать хмыря!

Они зашевелились. Медленно выходя из оцепенения, двинулись, набирая скорость.

Монитор вспыхнул, что-то взорвалось, послышался кашель, словно какой-то великан прочищал забитое мокротой горло. Из душевой кабинки, ставшей тюрьмой для Эва Хиллмана, хлынула вязкая зеленая жижа. Добравшись до огня, она превратилась в едкий зеленый пар. Эва выбросило волной, словно рыбу из разбитого аквариума. По счастью, он был уже мертв. Потом настала очередь Питера. Резервуар Энн Андерсон лопнул последним. Покойница лежала на полу, злобно скрючив пальцы.

Когда иссяк огненный водоворот и машина смолкла, воздух по-прежнему наполняли крики умирающих и настойчивые приказания Дика. Повсюду бушевал пожар. Двор превратился в грязную лужу с островками огня, хотя томминокерам было не привыкать – они везде сеяли огонь и разрушения.

Ньют вторил Дику. Кайл погиб. Эдли получил сильнейшие ожоги, но в общий хор голосов влился и его голос:

Перехватить его, пока он не подобрался к кораблю! Он жив! Перехватить, пока не подобрался! Пока не подобрался!

Томминокеры были разгромлены. Пятнадцать из них живьем поджарились в саду Бобби, но и это не самое страшное. Бобби и Кайл мертвы, Эдли вот-вот к ним присоединится. Границы перекрыты, возникла острая нужда в преобразователе, но он уничтожен. Да еще Гарденер жив. Жив вопреки всему. Невезение какое-то.

И что хуже всего, подул свежий ветер.

Схватить его, быстро.

Сеть. Томминокеры восстановили сеть.

Они прошли через поле и двинулись навстречу огню.

БЫСТРО!

Дик Эллисон повернулся в сторону города, и вся сеть повернулась следом, будто тарелка радара. Где-то там, в доме, сидела Хейзел, поражаясь такому повороту событий.

Он

(сеть)

Дал отпор.

Хейзел, отправь за ним все, что у тебя есть в той стороне.

Дик повернулся к Ньюту.

Необязательно так толкаться, насупился тот, стирая с подбородка каплю крови.

– Умолкни, не до тебя, – сплюнул Дик. – Сейчас надо гниду ловить.

Вертушка, с которой все и началось, замерла, а пожар веером продолжал распространяться. От дома Бобби остались лишь черные остья конструкции, и теперь они были объяты рыжим столбом пламени. Огонь охватил сад с гигантскими растениями-мутантами, и те, сгорая, испускали зеленое свечение.

Пожар наступал с двух флангов, они смыкались. Меж ними мчался Джим Гарденер, увенчанный венком из тлеющих волос. На нем загорелась рубашка, рукав дымился. Гард похлопал по руке, затушил огонь. Хотелось кричать, но на это уже не было сил. Голова плыла как в тумане.

Меня выжали и выбросили. Как тряпку. Сам виноват.

Он выехал из сада. «Томкэт» накренился и скатился по склону прямиком в лес. Молодая поросль вдоль дороги горела, пламя струилось по земле, постепенно вливаясь в Большой индейский лес. Гарда это сейчас меньше всего интересовало. И страх, что он поджарится, как в микроволной печи, тоже понемногу отпускал. Он то и дело стукался обо что-то головой, а волосы пахли ужасно – словно ребенок похозяйничал у плиты.

Едва он оказался в лесу, правое плечо опалило струей зеленого огня.

Гард дернулся влево и припал к рулю, оглянулся. Позади, вооружившись огненной пушкой, мчался Хэнк Бак. На ферму он пригнал на мотоцикле, грохнулся с него на той же полосе, где обрела конец Нэнси Восс, вскочил и на своих двоих ринулся в погоню.

Гард обернулся. Крепко сжимая в правой руке пистолет, для верности схватил себя за запястье другой рукой и спустил курок. Тонкий луч пронзил пространство и каким-то чудом шарахнул Хэнка в грудь – прямо в сердце. Зашипело, как мясо на сковородке. Зеленая смерть плеснула в лицо Хэнка, и он рухнул на землю.