Сказать по правде, в Хейвене по ней не очень скучали.

Городок безвольно лежал на дне огромной чаши со спертым, недвижным воздухом. Только из леса за фермой Гаррика доносился шум работающей техники: это Бобби и Гарденер продолжали копать.

Вся остальная часть Хейвена словно пребывала в спячке.

Впрочем, Рут не дремала.

Она размышляла о звуках, долетавших из имения Бобби Андерсон (хотя бы один местный житель впервые не назвал его про себя «фермой старого Гаррика»), и о самой писательнице.

В последнее время в городе словно появился один на всех источник знания – так сказать, общий колодец мыслей. Еще месяц назад Рут отмахнулась бы от подобной идеи, как от полного бреда. Но теперь не могла отрицать. Знание, как и шелест чужих голосов в голове, просто-напросто было там.

Среди прочего горожане подозревали, что все началось из-за Бобби. Пусть ненамеренно, но это она запустила необратимый процесс. И вот они с другом (Рут никак не могла докопаться, что же это за друг, но несколько раз вечерами видела, как он сидит на пороге рядом с Бобби) работают по двенадцать, а то и по четырнадцать часов в сутки, еще больше ухудшая положение. Таинственный сообщник каким-то образом держался вне общей сети.

Да, но как они могут еще больше ухудшить положение?

Миссис Маккосланд не знала. Она даже не имела понятия, чем они там занимаются. Это было скрыто – причем не только от Рут, но и от остальных горожан. В свое время все станет известно. Они просто «обратятся» и сразу поймут. Ведь прекратились же месячные сразу у всех представительниц женского пола в возрасте от восьми до шестидесяти лет.

Тайна была как-то связана с раскопками – вот и все, что могла сказать Рут. Однажды после обеда она прикорнула и увидела во сне, как Бобби с другом из Трои выкапывают огромный серебристый цилиндр диаметром приблизительно в двести футов. В центре которого, подобно соску на груди, торчал еще один, стальной, меньших размеров, – примерно десять футов в диаметре и пять в высоту, а на нем была гравировка: символ «±». Проснувшись, Рут поняла, что увидела гигантскую батарейку, спрятанную в толще земли и гранита за домом Бобби… и превосходящую масштабами коровник Фрэнка Спруса.

Ну конечно, что бы эти двое там, в лесу, ни нашли, оно не могло оказаться простой батарейкой. Вот только… Рут почему-то была уверена, что не ошиблась. Бобби наткнулась на колоссальный источник энергии, который поработил ее. А заодно гальванизировал и пленил весь Хейвен. Причем эта сила с каждым днем возрастала.

Сознание прошептало: «Оставь все как есть. Отойди в сторону, пусть дела идут своим чередом. Эти люди тебя любили, Рут, правда-правда. Ты слышишь их голоса, точно шелест сухой листвы, взметаемой октябрьским ветром – уже не легоньким дуновением, а циклоном. Ты слышишь их мысли – спутанные, искаженные, но все же не лгущие. И когда эти голоса твердят, что любили тебя, что по-прежнему любят, им можно верить. Однако если ты помешаешь происходящему, Рут, они с тобой наверняка расправятся. Но приятель Бобби – он почему-то защищен. Не слышит никаких голосов. Не «обращается». Ну разве что в пьяницу. Так говорят мысли Бобби: «Гард обращается в пьяницу». А вот остальные… если ты сунешь нос в их дела… они убьют тебя, Рут. Ласково. С любовью. Так что держись подальше. Пусть будет что будет».

Но если она послушается, ее город разрушат. Он не просто изменится, как с очередным переименованием, не пострадает, как из-за сладкоречивого проповедника, а именно разрушится. И Рут уничтожат вместе с ним, потому что неизвестная сила уже начала подтачивать основы ее существа. Она это ясно чувствовала.

Ну ладно… А что же делать?

Пока – ничего. Может, все само по себе наладится. А тем временем нельзя ли как-нибудь защитить свои мысли от прослушивания? Рут принялась экспериментировать со скороговорками. От топота копыт пыль по полю летит… Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали… Кукушка кукушонку купила капюшон… Немного попрактиковавшись, она наловчилась постоянно прокручивать их у себя в голове. А потом отправилась в город купить рубленого мяса и два початка свежей кукурузы к ужину. И между делом мило потолковала с Мадж Тиллетс за прилавком и с Дэйвом Рутледжем, что сидел на своем привычном месте перед магазином и не спеша плел кресло морщинистыми, узловатыми от артрита руками. Правда, в этот раз старина Дэйв вовсе не походил на развалину. Даже наоборот.

Оба собеседника смотрели на нее настороженно, озадаченно, с недоумением.

«Они меня слышат… Но уже не так хорошо. Я научилась создавать помехи! Надо же!»

Рут не знала, успешно ли у нее получается, и не могла всерьез полагаться на эту свою способность. Но ведь сработало же! Хотя если несколько человек объединят усилия, вряд ли она сумеет от них защититься. А такое вполне возможно. И все-таки для начала неплохо. Первая стрела в пустом колчане.

Тем вечером, в субботу, Рут решила, что подождет часов шестьдесят, до полудня вторника. И если положение ухудшится – поедет в полицейские казармы в Дерри. Отыщет старых друзей покойного мужа, прежде всего Монстра Дугана, и расскажет им, что творится в сорока милях далее по шоссе номер 9. Пожалуй, не самый блестящий план, но лучшего ей в голову не пришло. И Рут Маккосланд уснула. Ей снились огромные батарейки в земле.

Исчезновение Дэвида Брауна заставило Рут отказаться от первоначального плана. Теперь она поняла, что не сможет покинуть город. Дэвид пропал, это знали все… Но каким-то образом он продолжал оставаться в Хейвене, и насчет этого тоже все были в курсе.

С исчезновением мальчика в городе началась, если можно так выразиться, «пляска притворства», но которую можно было наблюдать во всей красе во время усердных поисков.

Рут смотрела местные новости, когда вдруг зазвонил не работавший ранее телефон. Миссис Браун визжала нечто бессвязное.

– Спокойнее, Мэри. – Рут порадовалась, что успела сегодня поужинать раньше обычного. В ближайшее время будет явно не до еды.

Первое, что ей удалось более или менее разобрать, – это то, что маленький Дэвид попал в какую-то переделку, начавшуюся с магического шоу на заднем дворе, и что Хилли впал в истерику.

– Передай трубку Брайану, – попросила она.

– Зайди к нам, ладно? – рыдала Мэри. – Пожалуйста, Рут, пока не стемнело. Мы еще можем его найти, я это сердцем чувствую!

– Конечно, приду. А теперь передай трубку Брайану.

Тот тоже был не в себе, но хотя бы смог описать случившееся. Его речи звучали дико – впрочем, как все в этом городе в последнее время, верно? После представления с фокусами зрители разошлись, оставив мальчиков прибрать за собой. И Дэвид исчез. Хилли отключился, а теперь совершенно ничего не помнит, начиная с сегодняшнего обеда. Только твердит, что если увидит братика – должен отдать ему все фигурки «Джи-Ай Джо». А почему – и сам не знает.

– Приходи как можно скорее, – повторял Брайан.

Выйдя из дома, Рут на мгновение задержалась у своего «Дарта» и окинула главную улицу Хейвен-Виллидж взглядом, полным нескрываемой ярости. «Что же вы натворили? – пронеслось у нее в голове. – Что же вы, дьявол вас всех дери, натворили?»

Оставалось каких-нибудь два часа до сумерек. Нельзя было терять ни минуты. Рут собрала на заднем дворе Брайана, Эва Хиллмана, Джона Голдена, жившего через дорогу, и Генри Эплгейта, отца маленького Барни. Мэри тоже хотела участвовать в поисках, но констебль убедила ее остаться с Хилли. В ее теперешнем состоянии несчастная мать стала бы только обузой. Дэвида, конечно, уже пытались искать, но бестолково, практически «через задницу». В конце концов родители пришли к выводу, что мальчик, наверное, ушел через дорогу в лес, и отказались от дальнейших поисков, хотя продолжали бесцельно слоняться вокруг. Рут мало что поняла из их слов. Она больше прочла по их то рассеянным, то перепуганным лицам. А еще больше дали ей их мысли.