Причем последние четко делились на два вида: на человеческие и чужеродные. «Обращение» рано или поздно доводит до сумасшествия. Перерастает в шизофрению. Одержимый разум пытается восставать против коллективного чужеродного, а тот подминает его под себя вместе с остальными… и поглощает. Настало время принять неизбежное. А значит, настало время для «пляски притворства».

Все могло бы начаться с Мэйбл Нойс, но ради нее мало кто пустился бы в пляс: Мэйбл здесь недостаточно любили. Хиллманы и Брауны – другое дело. Их род уходил корнями в самую раннюю историю Хейвена; эти семьи не только любили, но и всерьез уважали.

И к тому же Дэвид – ребенок, малыш…

Человеческий коллективный разум – «разум Рут», если можно так выразиться, – думал так: мальчик, наверное, заблудился в высокой траве на поле Браунов и уснул. Это звучало гораздо правдоподобнее, нежели версия Мэри о том, что он якобы забрел в лес. Не мог же Дэвид перейти автомагистраль – он был слишком послушным. Так утверждали родители. Что еще важнее, посторонние с ними соглашались. Мэри и Брайан не уставали учить малыша, чтобы он никогда не переходил шоссе в одиночку, без взрослых. Значит, лес – это маловероятно.

– Нужно разделить луг и поле на маленькие участки и прочесать их, – сказала миссис Макксоланд. – Но не просто ходить, а смотреть в оба.

– А вдруг мы его не отыщем? – В глазах Брайана читалась испуганная мольба. – Что, если он не найдется, Рут?

Ей даже не пришлось отвечать; достаточно было подумать. В таком случае она вскоре сделает несколько нужных звонков. В Хейвен прибудет крупная поисковая бригада. Люди с фонарями и охотничьими рожками отправятся прямо в лес. Если же и они до утра ничего не добьются, Рут наберет номер Орвэла Дэвидсона в Юнити и попросит его прислать своих ищеек. Большинство из них были знакомы с процедурой – как в теории, так и на практике. Во время охотничьего сезона по лесам то и дело шатались горе-туристы с крупнокалиберным оружием и в оранжевых фланелевых шмотках, заказанных по каталогу «Л. Л. Бин». Обычно таких бедолаг отыскивали живыми и невредимыми, если не считать легкого переохлаждения и сильной досады.

Но случалось, их находили мертвыми.

А то и вовсе не находили.

Дэвида Брауна им уже не отыскать; горожане поняли это задолго до начала операции. Стоило Рут приехать, как они слили свой разум в одно целое (это получилось невольно, инстинктивно: так человек, например, моргает на ярком свету) и дружно позвали Дэвида. Хор мысленных голосов оказался настолько мощным, что, находись мальчик хоть за семьдесят миль, он зажал бы ручками уши и закричал от боли. Будь он даже в пять раз дальше – все равно услышал бы и отозвался.

Нет, Дэвид вовсе не заблудился. Он просто был… где-то еще.

Но это знал разум томминоккеров. А поскольку жители Хейвена продолжали хотя бы перед собой прикидываться людьми, они начали «свистопляску притворства».

«Обращение» требует много лжи.

Главной ложью было внушить себе: «Мы такие же, как и прежде, мы не изменились».

И все это понимали. Все, даже Рут Маккосланд.

К половине девятого, когда сгустившиеся вечерние сумерки мало чем отличались от ночи, поисковая команда выросла от пяти до двенадцати человек. Печальная весть разлетелась быстро – пожалуй, даже неестественно быстро. Прочесав каждый задний двор и поле на стороне Браунов (они начали прямо от сцены, где проходило выступление Хилли; Рут лично полезла вниз с мощным фонариком, решив, что Дэвид вполне мог уснуть и там, но обнаружила только примятую траву и необычный запах электричества, от которого едва не чихнула), горожане стали расширять район поисков.

– Думаешь, он в лесу, Рут? – спросил Кейси Тремейн.

– Наверное, – устало ответила она.

Голова снова раскалывалась. Дэвид был…

(где-то еще)

…в лесу не более чем Президент США. И все-таки…

Между тем где-то в сознании скороговорки продолжали крутиться, точно неугомонные белки в колесах.

Сумерки сгустились, но не окончательно; констебль вдруг заметила, как Брайан Браун закрыл ладонью лицо и отвернулся от остальных. Повисла неловкая тишина, которую нарушила Рут:

– Нам нужна подмога.

– Хочешь вызвать полицию штата? – подал голос Кейси.

Все уставились на миссис Маккосланд недвижными мрачными взглядами.

(нет Рут не надо)

(здесь чужаков мы сами управимся)

(мы обо всем позаботимся а чужаки не нужны пока)

(пока мы сбрасываем старую кожу и обрастаем новой пока)

(мы не «обратились»)

(если мальчик здесь он обязательно позовет нас и мы услышим)

(позовет нас мысленно)

(никаких чужаков Рут тсссс тсссс ради твоей безопасности Рут мы)

(так любим тебя но чужих нам не надо)

Голоса просверлили мозг, устремившись в недвижный и влажный мрак. Миссис Маккосланд видела вокруг себя лишь темные силуэты и белые пятна лиц; на миг их можно было даже принять за человеческие. «У скольких из вас еще целы зубы?» – истерично подумала Рут.

Открывая рот, она была уверена, что закричит, но голос прозвучал (по крайней мере, ей так показалось) естественно и спокойно. А в голове продолжали крутиться

(От топота копыт пыль чего-то там… Кукушка кукушонку…)

скороговорки.

Все быстрее и быстрее.

– Думаю, в этом нет пока необходимости. Кейси, что скажешь?

Тот уставился на нее с легким недоумением.

– По-моему, это тебе решать, Рут.

– Ладно, – сказала она. – Генри… Джон… и все вы. Обзвоните знакомых. Прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы здесь набралось полсотни людей, отлично знающих этот лес. Пусть приходят к Браунам, только обязательно приносят с собой фонари. Иначе я никого и близко к лесу не подпущу. У нас уже пропал ребенок; не хватало еще потерять кого-то из взрослых.

Голос Рут набирал уверенность и силу. Страх перестал душить ее. Все почтительно смотрели в рот благодетельнице.

– Я позвоню Эдли Маккину и Дику Эллисону. Брайан, вернись домой и скажи Мэри, пусть сварит побольше кофе. Похоже, ночь будет длинной.

Когда они расходились, мужчины, которым предстояло сделать звонки, направились к Генри Эплгейту, хотя до дома Браунов было рукой подать. В сложившихся обстоятельствах никому не хотелось оказаться рядом с Брайаном, когда тот будет сообщать жене, что их мальчик все-таки заблудился

(где-то не здесь)

в большом лесу.

Миссис Маккосланд валилась с ног от усталости. Она даже жалела, что не может поверить в собственное безумие. Так было бы легче.

– Рут?

Она подняла взгляд и увидела Эва Хиллмана с жидкой седой шевелюрой на обтянутом кожей черепе. Старик выглядел озабоченным и испуганным.

– Хилли опять отключился. Глаза открыты, но… – Он беспомощно развел руками.

– Сочувствую, – проговорила констебль.

– Я отвезу его в Дерри. Брайан с Мэри, конечно, хотят остаться…

– Может, сначала к доктору Уорвику?

– Мне кажется, лучше в Дерри, вот и все. – Эв не мигая смотрел на нее.

Его стариковские слезливые глаза с покрасневшими веками потеряли свой синий оттенок почти до полной бесцветности. Поблекли – да, однако не поглупели. Внезапно Рут вскинула голову от изумления. Она поняла, что почти не может читать его мысли! Старик сохранил свободу! Что бы ни творилось вокруг, он знает об этом – хотя бы отчасти, – но остается невовлеченным.

Сначала она ощутила восторг, а потом – приступ горькой зависти.

– Я думаю, за пределами города ему будет лучше. А ты, Рути?

– Д-да, – медленно проговорила она, думая о голосах у себя в голове. В последний раз пришла мысль: «Дэвид где-то не здесь», но миссис Маккосланд отмела ее навсегда. Бред. Ну конечно, он здесь. Ведь они же люди? Люди. Естественно. Только… – Да, я тоже думаю, что ему полегчает.

– Ты могла бы поехать с нами, Рути.

Она долго смотрела на старика.

– Эв, Хилли сделал что-то не то? Я читаю в твоей голове его имя. Кроме имени – ничего. Но оно мерцает огромными неоновыми буквами.