Вновь пальцы коснулись прохладного гладкого стекла. Лунная ночь, тишина начинали действовать ему на нервы. Теперь уже хотелось вскочить и бежать без оглядки. Не останавливаясь, Гард быстро расчистил свободный участок на лобовом стекле, сложил чашечкой ладони, загораживаясь от бьющего в глаза лунного света, и заглянул внутрь.

В салоне пусто.

Взятый в прокате «катласс» был захоронен без Энн Андерсон.

Быть может, ее засунули в багажник?.. Ведь ничего нельзя знать наверняка.

Впрочем, Гард, кажется, знал. Простая логика подсказывала, что тела Энн нет в багажнике. А иначе зачем так подставляться? Да первый же случайный прохожий, который найдет в куче гравия новенькую дорогую машину, сразу заподозрит неладное и полезет проверять багажник – ну или обратится к властям, которые сделают это.

В самом же Хейвене всем давно уже по барабану. У них сейчас более насущные заботы. Кому интересно разнесчастное авто, зарытое в заброшенном карьере?.. И если кто из горожан случайно и наткнулся бы на кузов, то в полицию обращаться не стал бы. Чужаки здесь никому не нужны, Хейвен закрыт на лето. Так что похорони эту мысль, старичок.

Итак, в багажнике ее нет. Ясно как дважды два. Что и требовалось доказать.

А ты допускаешь, что люди, сотворившее это, не обладали безукоризненной логикой, а, Гард?

Да полная чушь. Возьми любого хейвенского вундеркинда. Он двадцать три ракурса найдет там, где ты увидишь всего лишь три. Уж такого они из виду не упустят.

Гарденер попятился к краю капота и спрыгнул с насыпи. Теперь он ощутил жгучую боль в израненных ладонях. Дома надо выпить пару таблеток аспирина и скрыть от Бобби следы полуночных бдений. С утра натянет рабочие перчатки – и не будет снимать весь день.

Итак, Энн в машине не оказалось. Тогда где же она? Конечно, в сарае. Только теперь Гарденера осенило, зачем он сюда поплелся. Ему хотелось не только проверить мысль, которую он нечаянно вытащил из подсознания Бобби (если действительно вытащил; возможно, он сам пришел к такому умозаключению, машинально прикинув, где удобнее всего спрятать по-быстрому большой автомобиль), но главное, ему нужно было убедиться, что Энн – в сарае. С решением затягивать нельзя – мало того, что Бобби на его глазах превращается в нечто неземное, ему самому ужасно хочется вырыть из-под земли этот корабль. Вырыть его и использовать по назначению. Вот так, ни больше ни меньше.

И прежде чем на что-то решаться, он должен проверить, что же такое таится в сарае Бобби.

На полпути к дому он вдруг остановился. В прохладе лунной ночи его мучил один вопрос: с чего им вообще понадобилось прятать эту машину? Боятся, что сюда кто-то заявится в поисках просроченного авто? В службе проката еще много дней не всполошатся. Пройдет время. Заявят в полицию. А там жди, пока те выйдут на хейвенскую родню. Неделя, а то и две. Судя по тому, как развиваются события, Хейвен тогда вообще перестанет беспокоиться по поводу внешнего мира.

Так от кого же тогда спрятали машину?

От тебя, от кого же еще. Машину спрятали от тебя, Гард. Не хотят они показывать, на что способны, когда дело доходит до защиты собственных интересов. Потому и зарыли авто, а Бобби скормила тебе легенду про отъезд Энн.

Разгадав этот опасный секрет, он направился домой.

Случилось это два дня спустя. Хейвен раскинулся в лучах палящего августовского солнца. Стояла гнетущая жара. Можно сказать, собачья. Жаль только, в Хейвене эти животные давно перевелись – за исключением, пожалуй, пса в сарае Бобби Андерсон.

Гард и Бобби работали на глубине в сто семьдесят футов. Одну сторону выемки образовывал гладкий корпус корабля, на другой, за серебристыми ромбами сетки, виднелись срезы самого разного грунта. Геолог был бы в восторге. Почва, глина, сланцы, за ними – гранит и губчатый водоносный слой. На глубине царила прохлада, и Гарденер живо себе представил, каково приходится жуку, ползающему по покрытой испариной бутыли с охлажденной водой. Они с Бобби оделись потеплее: в джинсы и свитера. На голове у Гарда красовалась каска с фонариком, примотанным изолентой. Бобби заранее предупредила: свет зря не расходовать – батарейки в дефиците. Заложив уши ватой и вооружившись пневматическими дрелями, они вручную долбили породу, подбираясь к кораблю с двух сторон.

В то утро Гарденер поинтересовался, зачем понадобилось делать это вручную.

– Мне по душе радио со взрывчаткой, – сказал он. – Не визжит, не дрожит и мозгами дорожит. А, старушка?

Бобби приняла шутку с суровой холодностью. Уже давно стало ясно, что чувство юмора она утратила вместе с волосами.

– Теперь уже очень близко. Мы же не хотим ничего повредить, так?..

– Ты про люк?

– Про люк.

Гард устал. Отяжелели плечи, ломило железку в голове. Скорее всего, это психологическое, ведь металл не может болеть, но здесь, на глубине, он всегда чувствовал боль. Оставалось надеяться, что Бобби вот-вот объявит перерыв на обед.

Тарахтящее сверло вгрызалось в твердую породу, прокладывая путь к находке Бобби. Работал Гард с определенной долей беспечности. Конечно, сверло могло отскочить от твердыни корпуса и запросто отхватить ногу, если не поостеречься, но повредить самому кораблю – вот уж нет, вероятность равна нулю. В этом не приходилось сомневаться, после того как его не взял даже динамит.

И вдруг грохочущая автоматная очередь дрели перешла на пронзительный визг – сверло чиркнуло о корпус корабля. Показалось даже, что с пульсирующего кончика сорвался дымок, раздался звучный щелчок, и что-то просвистело мимо головы. Все случилось в доли секунды. Гард вырубил дрель. Конец сверла был срезан – вместо него торчал зазубренный обрубок.

Обернувшись, Гард увидел обломок, который секунду назад просвистел у самого уха. Он рассек прочную стальную сеть и вонзился в кусок породы. Волной накатил запоздалый испуг. Казалось, сейчас подломятся колени и Гард безвольной тушей рухнет на землю.

Подумать только, он был на волосок от смерти. В прямом смысле. Мамочки!

Он попытался вытянуть обломок из скалы, тот не поддавался. Казалось, застрял там намертво. Гард стал раскачивать его взад-вперед, точно больной зуб в десне. «Стоматолог хренов», – подумал Гард, и у него вырвался истеричный смешок.

Наконец сверло поддалось. Он вытащил его наружу, взвесил на ладони кусок размером с пулю сорок пятого калибра, а может, и больше.

Волной накатила слабость. Казалось, Гард сейчас вырубится. Он вцепился в железную сетку на стене, опустил голову на руку и закрыл глаза. Где-то в глубине сознания пронеслась мысль, что дрель Бобби тоже молчит.

Очертания предметов обретали ясность – Бобби трясла его за плечи.

– Гард? Что с тобой? Что случилось?

В ее голосе сквозила неподдельная озабоченность. От умиления Гарду хотелось расплакаться. Устал он, силы были на исходе.

– Я чуть не прострелил себе голову обломком сверла сорок пятого калибра, – проговорил он. – Или триста пятьдесят седьмого, как у «магнума».

– Что ты несешь?

Гарденер протянул Бобби обломок, который только что выковырял из скалы. Бобби присвистнула.

– Господи!

– Кажется, мы с ним только что разминулись. Второй раз настигает меня нелегкая в этой дыре. Сначала твой дружок, Эндерс, забыл спустить веревку, когда я заложил тут взрывчатку. Теперь – это.

– Он мне не друг, – рассеянно проговорила Бобби. – Он идиот… Гард, а что ты задел? Отчего это вышло?

– Откуда я знаю? Камень, что же еще?

– Ты был совсем рядом с кораблем? – Бобби внезапно засуетилась. Ее лихорадило.

– Да, но я и раньше, бывало, задевал корабль. Дрель просто отскакивала и…

Бобби уже не слушала. Рухнув на колени, она торопливо разгребала камни рукой.

Сверло будто задымилось, вспомнил Гард.

Вот он, Гард! Я нашла! Нашла! Наконец-то!

Гарденер рванулся к ней и вдруг понял, что слова эти она не произносила, а сказала мысленно. Он слышал ее голос у себя в голове.