К чему рефлексия? Просто идя сюда, в голове были совершенно иные расклады по цифрам. Я не верил даже, что к ста миллионам подберёмся. Себастьян меня удивил, когда начал легко разбрасываться огромными суммами, ибо это НЕ ЕГО деньги. Сеньор Октавио — сторона нашего конфликта, и это стало откровением.

Но с другой стороны, это мои проблемы, что не просчитал такой шаг. А значит работаем, и катись всё в пропасть!

— Ререйз! Пятьдесят шесть миллионов, — пошёл я на всё, что есть. И побледнел искренне. Не от осознания блефа, который могут прочесть, а от осознания, что собираю слово «счастье» из известных кубиков, снова и снова, и процесс этот не прекращается, лишь меняются декорации.

Тут не выдержал напора и сдулся Себастьян, тоже, видимо, несмотря на звучную фамилию не привыкший к ТАКИМ ставкам.

— Колл.

Пара. У него была только пара. Мальчик блефовал, и думал, что я блефую ещё больше.

Ох какой взгляд ненависти! Художника бы сюда, написать с неё картину. В Королевской галерее такую не стыдно будет выставить

После холодного душа и демонстрации настроения гостей, несколько партий подряд мы молчали. И я пару раз взял несколько миллионов чисто на блефе. Он боялся со мной спорить и подтверждать. Потом одумался, зашёл на десять миллионов… Которые, разумеется, выиграл. А следом — ещё десять. Но у меня в стеке оставалось много денег, и вечер не был закончен; держался уверенно, не рефлексировал. Информация стоит потерянного, особенно если ты будто с ложечки кормишь ею противника.

Рано или поздно возникают хорошие руки. Себастьян, вот, собрал флеш. Но я скинул ему на пяти миллионах. Господи, только не замереть и не задуматься, насколько большие это деньги! Пусть это и дальше для меня будут просто фишки, циферки с ноликами.

Затем моя очередь хорошей руки. Вёл я себя также, как когда блефовал, наигранно бодрился. Что не укрылось от его прищура. И когда забубенил: «Тридцать миллионов!» — Себастьян задумался. Думал долго, анализировал, вспоминал мою моторику и мимику ранее.

— А давай пятьдесят! — решился он на обострение. Ибо я намекал, что ему нужно скинуть, и я получу очередные три миллиона — по одному с префлопа, флопа и тёрна.

— Ещё десять для моего друга от ассоциации гонщиков без правил! — голос Торнадо.

— Принято. Но не хватает. — Дерек уже не перепроверял чеки. Постоянным клиентам верят на слово. А если чел обманет — это его проблемы, в смысле Дерека, не мои. — Сеньор Кампос?

Дон Виктор натужно засопел. Видимо, у него лимит вычерпан.

— Что меня отличает от Феррейра, это то, что я не беспредельно могущ, — пошутил сеньор хефе. — К сожалению, могу предложить только залог недвижимости, так как все средства в обороте.

— А вот я не прочь помочь хорошему человеку. Хуан, десять миллионов! Сеньор крупье?

Я повернул голову, тщательно сдерживая ликование. Я был прав! Полностью прав! Проситал этот финт. Ибо голос этот знакомый, и познакомился я с его владельцем совсем недавно. Толпа перед сценой расступилась, пропуская вперёд говорящего.

— Сеньор, прошу прощения?.. — учтиво склонил голову Дерек.

— Пабло. Пабло Эскобар, — представился тот. — Губернатор Санта-Катарины.

— О, у нас губернаторы столько получают жалованья, что разбрасываются миллионами на неудачников? — не удержался и съехидничал Себастьян. Я чувствовал, его всё более и более трясёт от переизбытка эмоций. И он всё более и более теряет контроль. Но к сожалению, пока не дошёл до кондиции.

— Это деньги моей семьи, сеньор Феррейра, — не моргнул глазом Пабло. — Моя тётушка, оказывается, небедный человек. Правда, я узнал об этом недавно — всю жизнь считал, что круглый сирота. — Это он объяснил присутствующим, оправдался. Ибо губер, разбрасывающийся такими суммами в казино — минимум плохая репутация транжиры, а транжиры не должна сидеть на высоких постах, аксиома. — Моя помощь сеньору Шимановскому с нею согласована. — А это для меня.

— Кто б сомневался! — буркнул под нос Себастьян, поёжившись. Он про родню Эскобара знал. А сын Аполлона, как посмотрю, продвинутый юноша! Много чего знает, что как бы не должно быть интересно мажорику. Я снова страдаю грехом недооценки врага?

— Сеньор Феррейра! У вас уже было два предупреждения насчёт обсуждения материального состояния гостей моего заведения! — грозно рыкнул Дерек, и я понял, чел реально вышвырнет сукиного сына. И пока не вышвырнул, нарушая собственные правила, только потому, что я в минусах. Прекратись игра — я останусь должен всей Альфе, как земля колхозу. Даёт мне возможность отыграться, пусть нарываясь на репутационные потери «заведения, где можно оскорблять».

— Виноват! — понимающе оскалился выродок. — Больше не буду. — Бросил на меня довольный взгляд — дескать, щенок, я богат, и это даёт мне право говорить и делать что угодно, а ты — ничтожество. И я еле удержался, чтоб не разозлиться.

Помощник принёс мистеру Хьюстону чек от Пабло. Тот повертел его в руке и хмыкнул.

— Сеньор Шимановский?

— Если мне дадут больше, пойду на семьдесят, — решился я.

— А чёрт с тобой, давай на семьдесят! — Это Пабло. — Сеньор крупье, пришлите человека.

…То есть Селена всё же делает на меня ставку в собственной игре, конкретно так вкладываясь? Так конкретно, что Туманность Андромеды летит космосом рядом с такими суммами?

…Или не сама, а помогает по просьбе королевы? Самой королеве зашквар опускаться на такой уровень, да ещё давать непутёвому непризнанному племяшу-мажору на игру в казино. Это аморально, королева тем более не должна быть транжирой.

…Или это Фрейя помогает так через тётушку Селену? Ибо Фрейя — камень преткновения между нами, ей вообще в нашу баталию нельзя вмешиваться?

Да и Веласкесы как клан в принципе над схваткой. Потому и мне дали всего тридцать девять миллионов — остальное, дескать, получу через прокси в лице Эскобара?

— Колл… — жалко выдавил Себастьян.

Две пары. Против моего фулл-хауса. Просчитываемого, но с другой стороны, сколько уже раздач было с парой на столе, и пшиком на руках? Чистая психология, Дерек прав.

Я повеселел. Сбился со счёта, сколько мне заняли, и отыгрался ли. Но это не важно. Моя задача додавить Феррейра, чтобы обнулить его стек. Хотя бы то, что на столе, понимаю, у него в загашнике чековая книжка отца с неограниченной суммой. Только после задача будет выполнена, можно будет уходить, не дав сукиному выродку отыграться.

Но вначале нужно его окончательно выбесить! Заставить извиваться в потоках яда и ярости, теряя остатки контроля. И я продолжил монолог, оставленный в виду эпических баталий на ниве карт.

— Вот ты говоришь, девчонки, зачем они мне. — Помощник в это время нёс Дереку новую колоду карт. Колоды мы меняли часто, и запас на столе перед крупье подошёл к концу. — И почему они все — принцессы. Но ведь ты сам всё понимаешь, и сам за меня всё сказал.

— Да? — не смог перестроиться и сходу въехать в изменившуюся тему беседы Себастьян. — Что я сказал?

Выдать ему победную улыбочку.

— Ты спрашивал, зачем мне гарем из принцесс. Отвечаю. Это не гарем. Это… Конструкт. — Изобразил в воздухе руками абстрактные фигуры. — Представь себе стаю хищников. Если хочешь — прайд. Прайд состоит из львов, мощных и опасных, и каждый лев в отдельности — крут. Но оговорка — просто крут, в саванне найдётся и на льва управа. Но стая львов, соединившись вместе, может стать эдаким супермонстром! Суперхищником! Который не боится никого и ничего. Тем, кто доминирует в саванне, и нет могущего бросить им вызов в этом ареале.

— Ну-ну? — заинтересованно заблестели глаза Феррейра. — Ты и принцессы, так понимаю, тот самый прайд? А Венера — ваша саванна? Продолжай!..

— На Венере много хищников, — последовал я просьбе, игнорируя иронию. — К сожалению, государство не выполняет свою главную функцию, именно поэтому их развелось столько. Но мы оба согласились, что любое государство в любое время его не выполняло. А потому просто перечислю главных хищников нашего мира.