Это, прежде всего, спецслужбы. Они ограничены правилами, инструкциями и законами.

Это клановые СБ. Они ограничены спецслужбами.

Это армия. Но армия не может действовать дома. Военные — сила, но их влияние без харизматичных адмиралов не слишком ценно.

Однако за армией миллионы резервистов, готовых отстаивать свои права. Это мощная сила, пусть и находящаяся в перманентной спячке. Однако события в Мирном, в котором НИКТО не понёс ответственности за уничтожение среди белого дня целой банды, контролировавшей город, — выделил я слово «никто», — как бы намекает, что с этой силой стоит дружить и считаться.

При этом примере Себастьян поскучнел. Ибо правда, ставшая для всех на планете неожиданностью. Ветеранов, никого не стеснявшихся, перед камерами мочивших бандитских упырей, просто отпустили. И ни одна из оппозиционных партий в итоге так и не нашла в себе сил вякнуть слово против, как молчали в тряпочку и родственники убитых, которые единственные могли катить бучу, и им бы ничего не было.

— Это, наконец, собственно королева, — продолжал я, — задача которой блюсти баланс. В том числе прикрывать резервистов, защищать и карать спецслужбы, уничтожать или премировать клановый бизнес.

А ещё у нас шалят разведки, как минимум имперская, союзная и марсианская — это тоже игроки, и это тоже хищники.

Ну, и банды, наконец! — воскликнул я. — Хефе и команданте. Они так себе по сравнению с другими, но сильны в своём размерном классе. Кроме львов и ягуаров есть ещё лисы, совы и богомолы, и без них в саванне тоже никуда. Видишь, Себастьян, никто из них не может стать абсолютным. Все чем-то ограничены.

Началась игра. Краем глаза следил за ней, на автомате, подключив все ресурсы организма к новому информационному вбросу. Слово взял Себастьян:

— И ты хочешь сказать, что твой… Прайд из принцесс…

— Абсолютный хищник, — спокойно ответил я. — Не я этот супермонстр, отнюдь, при всём отсутствии какой бы то ни было скромности. А прайд, как конструкт в целом.

Натужный смех.

— Ты сам в этот бред веришь? Считаешь, стайка девочек с голубой кровью может стать планетарным супермонстром?

Но я не разделял иронии.

— А что тут такого? — Картинно закатил глаза. — Одна — наследница. Будущая королева. Власть официальная — куда официальнее? Скучный менеджер, способный решить любую проблему, без которого не крутится этот каменный шарик.

Другая — силовик. И, скажу так, силовик талантливый! Проверено!

В этом месте Себастьян хмыкнул, но как-то жалко, съежено. Про Мерседес и про то, что она возглавляла Цитадель, в высшем обществе народ в целом знает, просто помалкивает. Тут люди информированные, а с императором Себастьяном ссориться дураков нет. А самые информированные уже подумывают о преемнице принцессы Алисии на посту глав ДБ — хотя таких как раз единицы.

— Зря сомневаешься, — назидательно покачал я головой. — Когда она повесит тебя за яйца и начнёт задавать нужные вопросы, ты ей всё-всё расскажешь. Всё, что знаешь, а чего не знаешь — поделишься гипотезами. Просто поверь на слово и не переходи ей дорогу, друг мой.

А при этих словах Себастьян ещё и побледнел. Видно об имперской крашеной красавице знал достаточно, имел отдельное досье, и фантазировал реалистично.

— Ну, и твоя милая сестрёнка, — перешёл я к главному и вкусному. — Нет, она — не пятая колонна в клановом олигархате, ни в коем случае! Но она — человек, на которого власть может опереться в достижении своих целей внутри этого олигархата. Надёжная опора, а не тот, кто выкручивает власти руки. В ответ власть умеет быть благодарной, прецеденты даже у нас были, не говоря о мире. А значит, имея такой конструкт с представителями во всех размерных классах, бизнес планеты начнёт играть по правилам. Пусть даже эти правила — собственно законы государства — а зачем нам что-то выдумывать? Законы неглупые люди написали.

И повторюсь, абсолютному хищнику нет резона контролировать каждую мелочь в своём ареале. Его задача лишь следить за исполнением правил в целом, чтобы другие хищники не беспределили и не могли бросить суперу вызов. Не нужно для установления порядка на Венере террора всех и вся.

— И во главе всего этого… Конструкта… Ты, такой скромный и красивый. И громкий. — Лицо Феррейра перекосило от злости. Понял, что я не стебусь, и что это — реальный план реального карьериста, который, к его сожалению, запущен и пока что прекрасно работает. Сработает или нет, но начало положено, и первые шаги успешно выполнены.

— Нет, — мягко парировал я. — Я — лев, а лев в прайде лежит под баобабом и спит двадцать пять часов в сутки, пока львицы вокруг наводят порядок. Себастьян, ты же сказал, что изучал биологию! — Шпилька. — Нет, скромный и красивый ваш покорный слуга — всего лишь музыкант. — Руку к груди и склонить голову — игра на зрителя, на трансляцию. — Играющий на гитаре и поющий песни ртом. Я ж карьерист, забыл? Моя работа — информационный фронт, я — громкий. Буду поддерживать с тыла, со стороны связей с общественностью. А с остальным львицы сами справятся.

Он обалдело откинулся назад, на спинку. Такой наглости, конечно, не ждал, хотя и понимал об изначально беспредельном её во мне уровне. Покачал головой. Выдал вердикт:

— Да, хорошо устроился, Хуан. Чико! — снова оскорбил меня, но звучало это «цыплёнок» жалко, не обидно. — Просто блеск! Лев, спящий двадцать пять часов в сутки за спиной пашущих львиц. Как только они на такое ведутся? И куда ты дел Изабеллу и Гортензию? Они тоже части… Конструкта?

— Никуда. — Покачал головой в ответ. — Изабелла — лицо прайда. Красивое смазливое личико лицо грозного и опасного монстра. Девочка нагулявшая и остепенившаяся, массовка таких любит — Марию Магдалену вспомни. Умеет перерезать ленточки и делать фотосессии в госпиталях, а что ещё для лица нужно? Изабелла, можно сказать, самая важная в формировании общественного мнения, нашей поддержки. А Гор… — Вздохнуть. Продумать правильную оценку дочери императора. Ибо не хочется с их разведкой ссориться, когда Гор в нашем будущем совместном бизнесе будет на первых ролях. Её надо правильно подать, чтобы народ боялся эту сеньориту до дрожи в коленях, а имперцы не перекрыли ей кислород и не эвакуировали с Венеры.

— …Она выдумщица, — сформулировал я. — Силовик, но несколько иной специфики. Скажем так, дипломат, условно хороший гвардеец на фоне брутальной и злой сестрёнки, рвущей мясо голыми руками. Ну как, нормально с ролями?

— Не треснет, Шимановский? — А теперь в голосе Себастьяна прорезалось уважение. К размаху, к полёту, плевать на личную ненависть. Аристо умеют признавать достоинства врага, не отнять.

Я пожал плечами.

— Поживём — увидим. — А теперь вывод, ради чего всё произнесено. — Так что, юный сеньор, ты не прав. Этим миром правит любовь. Я — люблю девочек. Девочки — любят меня. И мы все в целом — любим власть и эту планету, и хотим ей добра. Пусть даже некоторые из львиц до конца ещё не поняли расклады.

И я хочу, чтобы оная любовь правила как раз конкретно нашим миром, этим скромным каменным шариком. Завидуешь, да, скучный мажорик из богатой семьи?

После такого Себастьян сорвался с цепи и косячил по-чёрному. Я выиграл всё, что ставил, что занял, и чтобы окончательно не разрушить веселье, был вынужден сам, добровольно, слить ему несколько десятков миллионов. Ибо яростный враг — хорошо, но враг должен быть ещё и контролируемым.

Но вечер шёл, точнее ночь, и, видимо, в свои права начало вступать утро. Я снял браслет перед игрой, но биологические часы подсказывали, что «скоро в школу». Кстати, у меня днём социология. Сдам, пусть и буду на автопилоте. Но пора закругляться. И сделать это нужно на мажорной ноте. Поймать момент, чтобы действо запомнилось всем и ни у кого не возникло вопросов.

Итак, мы давим лишнее время, перебрасываясь мелочью. Оба ждём сильную руку. Оба устали и хотим заканчивать. Разговор не клеится — Себастьян махнул на мою дискредитацию рукой, ибо как можно «опустить» в глазах общества карьериста, который открыто при всех признаёт, что собирает гарем принцесс для управления планетой? Куда ж больше дискредитация? А я его пинать могу только на контратаках, уже говорил. На столе у нас около пятисот миллионов. БОльшую часть выложил Феррейра, но и мне серьёзно так со стеком помогли. Сейчас деньги примерно поровну, то есть я в плюсе. Могу завершать. Но всё равно свербит. Я ХОЧУ дождаться «руки судьбы», как назвал её про себя. Хочу посмотреть, как мир переворачивается, нарушая собственные законы. Я откуда-то знал, что так будет. А может, не знал, просто надеялся, но, блин, сложно оценить, как работает мироздание. Когда ты надеешься, а оно случается само, по теории вероятности, хрен ты сможешь это самому себе доказать — скорее будешь отстаивать версию про высшие силы, вплоть до разрывания рубахи на груди. Так или иначе, я ждал этого момента истины, ради которого было устроено всё сегодняшнее шоу, ради которого два часа сидел с наставницей в резонансе.