— Хуан, мой рыцарь! Мой кабальеро! Я могу помочь тебе, но я не смогу всё сделать за тебя, уберечь от всего. Будь осторожен, хорошо?

Я поднял голову, и мы целовались.

А потом пришёл её юрист, и мы оформили документы на новую фирму. И я стал гендиректором ещё одной компании — охранной фирмы «Немезида». И, не смейтесь, мои «Алые паруса» были Сильвией бессовестно с порога отметены, название дала она: «Как главный инвестор, Хуан, я имею на это право! А ты потом ещё спасибо скажешь».

Затем Бэль прислала текстовку, что задержится ещё на сутки… И ночевать я остался в знакомом доме на отшибе Центра, маленьком, уютном, с огромным зеркалом во всю стену.

Жизнь налаживается!..

Нет, расплата потом всё равно настигнет. Да такая, что понятия не имею, чем всё кончится. Может придётся ловить вещи у подъезда и съезжать к маме. А может отбрешусь — язык подвязан. Мне были перечислены «мои» женщины, которых мне не то, что простят, но отношение к которым «поймут». Санчес. Мерседес. Фрейя. Сильвия. И Гортензия. С кем у меня не просто было, а с кем… Кого я так сказать использую. Не важно, чего больше — корысти или симпатии, использую же? Но бой будет жарким.

…Но он будет потом. А пока я сладко посапывал, и голова Кудряшки покоилась на моём плече. И было клёво. Впервые было клёво с момента «увольнения». Наконец почувствовал того, чего не хватало — гармонии. Я не выкинут на обочину жизни с отданными в удел принцессками (чтоб их нянчить), я — личность, имеющая связи, интересы и определённое влияние. Я нравлюсь Сильвии, обалденной и умной девушке, и она готова строить со мной… Совместный бизнес. Для неё это верх интима.

Мы не спали полночи, потому дремалось и не хотелось вставать, несмотря на то, что часы показывали без пятнадцати десять. Но тарабанящие мозг текстовки всё же покайфовать не дали.

«Кобелина!» — гласила первая текстовка. И это серьёзно. Лучше б она ругалась. Но, как уже сказал, с Бэль разберусь позже. И отложив браслет, попытался снова придремать, когда пришла вторая.

«Хуан, в три-полчетвёртого ко мне на чашку кофе. Явка обязательна». Отправитель — дон Бернардо. Что ж, надо ехать, старик наш продюссер. И он меня не увольнял.

«Хуан, напоминаю, сегодня у тебя первая консультация, по программированию и информационным системам». А это привет от Хуана Карлоса. Он на меня дуется, считает, что это я приказал Маркизе сломать ему руку. Хотя я не приказывал. Но после того месилова, что творилось на улицах, после миномётов с шариками и сотнями пробитых черепушек, поутих. Так Маркиза говорит. «У тебя» а не «у нас» — признак, что дуется. Но что предупредил — значит всё ещё считает другом.

— Достали! — прокомментировала Сильвия.

— Игнорим… — Я уткнулся в её шевелюру, закрывая глаза. Но блаженство было недолгим. «Пик-пик!» — снова раздалось в ухе.

Опа, две сразу.

«Брат, мы нашли! Собираемся в „Натютморте“. Давай ближе к вечеру состыкуемся». Конечно от Карена. Ладно, хоть время не назначили.

«Хуан, не забывай, после шести встреча с этими придурками. Пока юриста не беру, ты и я». — А это Марго. Про встречу с потенциальными партнёрами из других клубов исторической реконструкции и фехтования.

— Да твою мать! — разозлился я.

— Может всё-таки пора подниматься? — вздохнула и потянулась Сильвия. Зевнула. — Дела не ждут. Нам надо дооформить на тебя фирму. Мы на полдень договаривались. Это фатум.

Кажется, она права. Но торопиться не следует. Я внимательно оглядел доступные части её тела, а когда она потянулась, к ним присоединилась ещё и грудь. Красивая грудь! А какая интересная на ощупь!..

— О, мне нравится этот взгляд, мой кабальеро! — засмеялась сеньорита. — Но, думаю, тебе нужно пять минут подождать. — И Сильвия вскочила, подползла к краю кровати и умчалась, как была, нагишом, в сторону уборной.

И тут, наконец, раздался «пик-пик» завершающей на это утро текстовки. Номер неизвестен, буквы и цифры.

«Хуан, я прибуду в одиннадцать сорок пять на вокзал святого Франциска. Поезд 27682, из Авроры. Встречай».

Я не поленился и набрал ответ:

«Не смешно».

«А я и не смеюсь».

Заинтриговали. Неспешно набрал:

«Это вообще кто?»

«Сиби». И чуть с лагом следующая. «Мама не знает».

«Я не знаю кто ты, но иди к чёрту, Сиби!» — не поленился написать я и откинул на тумбочку браслет.

Потом вышла Сильвия. Просто обворожительная! И без предисловий на меня накинулась. И вот так, распятый ею, сидящей сверху, загипнотизированный видом колыхающихся прямо перед глазами грудей, я вдруг сообразил, что за Сиби! М-мать!

— Хуан? Что случилось? Что случилось, о, господи! — Испуг в глазах Сильвии, когда я перебазировал её на спину, вышел и рванул к браслету.

— Щас… Всё нормально…

Меня ждало всего одно сообщение. «В одиннадцать сорок пять, вокзал святого Франциска. Буду ждать на перроне!!!!!!!!!!!!».

Слава богу, не обиделась. От сердца отлегло.

«Никуда не ходи, стой там. Встречу. Но могу опоздать», — набрал я пальцем.

«Хорошо. Не говори маме».

И всё.

Обернулся к своей белобрысой кудрявой кошечке. Зажигательно улыбнулся.

— Фирма, говоришь? — Сильвия поняла, что всё в порядке, что я успокоился.

— Ага. И вообще, мачо, где твоя классовая ненависть к чёртовым капиталистам? — игриво попеняла она. — Ну-ка, расскажи, как простой рабочее-крестьянский парень хочет поиметь мировой капитализм?

— Ох, мировой капитализм сейчас получит за все народные слёзы! — Я облизнулся, приблизился и быстро намотал её волосы на руку. Сильви любит перчинку и «пожёстче», если в меру. — Отольются они сейчас некоторым капиталистам! Знаешь, как народ хочет иметь проклятых эксплуататоров?

— Кто это был? — спросила она, когда поставил её в колено-локтевую, намереваясь продемонстрировать любовь народа к капиталистам.

— Потом. Всё потом! — отмахнулся я. — Пока вроде ничего серьёзного.

Да, и в империи Феррейра, оказывается, не всё бывает гладко и по расписанию. Юрист Сильвии отзвонился сказать, что документы не готовы, будут к четырём-пяти вечера, не раньше. Его влияния не хватило, или раздолбайство госорганов по месту? Мне было не принципиально, главное, что я вырвусь не по своему хотению, а по «злой воле» налоговой. Шикарный отмаз. Единственная служанка Сильвии старательно меня накормила, пичкая такими вкусняшками и в таких количествах, что я сразу понял — есть люди, мечтающие, чтобы Сильвия вышла за меня больше, чем сама Сильвия.

— Хуан, я буду ревновать! — прошептала сеньорита Феррейра. — Мне она так вкусно не готовит!

А потом я свалил. Ибо время поджимало.

— Привет! — произнёс я невысокому длинноволосому чудовищу со жгучими густыми смоляными патлами ниже плеч. Лет чудовищу было на вид пятнадцать. Патлы — чёрные, как смоль, вся в маму-номер-раз. Глазищи, с интересом зыркающие по сторонам, изучая мир, огромные и немножко испуганные. Самую малость, чтоб не творить глупостей. Худощавое сложение, отсутствие груди (что для её возраста временно, не критично) и в целом мальчишеский вид. Одета Сиби была в простые рабочее-крестьянские брюки из самого дешёвого магазина одежды и в такую же дешевую футболку с символикой «Ангелов ада» из Омеги. То есть с рынка прикид, не из фанатского специализированного бутика, где одежда всё же более высокого качества. А на каком рынке будут продавать обычные футболки с такой символикой?

Правильно, только рынки в провинции Омега, где болеют за этот футбольный клуб.

Чудовище повернулось и уставило на меня глазёнки. Фоновый испуг всего и вся сменился узнаванием… После чего этот комок хрящей и костей с криком:

— Ху-а-а-ан! — набросился на меня и повис на шее, крепко обняв. Я её немножко покрутил для порядка и поставил на место. — Хуан, я тебя именно таким и представляла! — сияла она.