— Каре, — перевернул он карты, одна из которых и правда была бубновой дамой.

— Сеньор Шимановский? — напомнил расслабленный Дерек. Ибо тоже понял, что всё, на сегодня кино закончено.

— Знаешь в чём разница между нами, Себастьян? — устало улыбнулся я. — Ты — мажор. Всего лишь мажор. И играешь ради процесса игры. Потешить самолюбие, получить адреналин. А я — не игрок. Ни разу. Я делаю РАБОТУ и достигаю ЦЕЛИ. И цель моя, как уже сказал, дать людям шанс полететь к звёздам. И мне некогда блефовать ради чесания собственной важности; для меня все эти фишки и суммы — просто цифры с ноликами… Как ты и сказал в самом начале. Инструменты. И миллиард этих инструментов будет, или триллион — ничто не важно, когда есть Цель.

Положил на стол свои карты.

— Флеш-рояль. Это покер, сынок.

Зал вначале замер, а потом… Разразился аплодисментами. Бурными. Переходящими в овацию. Кто-то крикнул: «Браво!» Кто-то — что-то ещё. Флеш-рояль! Комбинация, встречающаяся настолько редко, что каждая рука для казино — история и повод гордости: «В нашем заведении такое было». И главное, разыгранная по нотам, с выдоением из противника последнего.

Когда шум стих, а Афина по-тихому смоталась, я обратился к Дереку:

— Сеньор крупье, вы не против, если я сразу распоряжусь выигрышем, и вам не придётся спрашивать, как хочу получить эти деньги?

— Да, разумеется, юный сеньор. — Дерек был растерян, лицо его можно назвать ошалевшим, но сеньор крепился, старался не пойти в разнос.

— Вот это — реквизиты, — вынул из кармана и передал сеньору листик с распечаткой, скачанной незадолго до начала матча. — Прошу вернуть всем сеньорам, кто ставил на меня, их чеки, а металлическое золото отдать сеньорите Афине, она как раз занимается сегодня обеспечением информационной безопасности вечера.

Согласный кивок — «Сделаем».

— Остальную сумму, до последнего центаво, прошу перечислить туда. — Повернулся к залу. — Это благотворительный фонд помощи семьям ветеранов и погибших в горящих точках.

Уважительный гул. Стоящие в зале сеньоры знали толк в благотворительности. Фонд номинально курировали Ортеги, но на самом деле он считается «общим». Все кланы его «крышуют», и директора фонда — компромиссные фигуры, а не клановые.

— Также, мистер Хьюстон, можете и мне дать громкую связь, и набрать тот номер, что указан, как круглосуточный?

— Конечно, сеньор. Можете просто говорить вслух, вас будет прекрасно слышно.

Я кивнул. После чего, спустя полминуты, над столом послышались гудки. Наконец, на той стороне ответили:

— Фонд помощи семей ветеранов, дежурный, слушаю.

В зале в этот момент, после бурных обсуждений, вновь воцарилась тишина. Зрители подозревали, это был не конецконцерта на сегодня.

— Сеньор, добрый день, — мягко и чётко произнёс я, чтобы речь было хорошо слышно. — Я нахожусь в казино, и только что выиграл крупную сумму. И хочу сделать пожертвование. Не могли бы сориентировать?

Пауза. Ответ:

— Конечно, сеньор. Но, к сожалению, офис откроется через час, это всего лишь дежурный администратор. Мы занимаемся охраной здания, можем вызвать скорую или профильного врача, но не решаем административных задач. Вам лучше дождаться открытия и обратиться к менеджеру.

— Думаю, не получится, мне будет некогда. — Теперь понял, почему у фонда круглосуточный телефон. Следят за здоровьем некоторых опекаемых? Чёрт их знает, но главное, что дежурный — тоже администратор, а не рядовой охранник.

— Но, сеньор, могу я передать сообщение вам, чтобы вы передали руководству? Это возможно, вы так делаете?

— Разумеется, сеньор! — показная обида — Мы для этого и дежурим. Но ваше сообщение попадёт на стол менеджеру не прямо с девяти утра. Возможно, чуть позже. Так как не помечено важностью.

— Без разницы. — Я повеселел. — Итак, сообщение. Я делаю пожертвование всем семьям ветеранов. Но отдельно хочу рассказать про вопиющий случай, о котором узнал недавно. Эту сеньору зовут Констанция О'Коннор. Адрес… Её сын Рауль — ветеран нескольких горячих точек, погиб во время высадки в Сахаре, при освобождении венерианских заложников. Сеньора живёт в скотских условиях, вы даже не представляете, насколько там ад! И это — мать героя! — Я вспомнил многокилометровый колосс-клоповник и внутренне поёжился. Сестрёнки устроили там беспредел, отправив к праотцам с десяток членов крышующей там банды охранников, но глобально это ничего не изменило. — Погибшего за нашу страну, сеньор! Чтобы все мы жили спокойно и счастливо! Какие бы там ни были отношения у сеньоры с ВКС, это не дело, когда матери героя ютятся в таком месте. Прошу ваш фонд разобраться и принять меры.

— Я всё записал, сеньор. Информация будет передана. — В голосе дежурного уважение, я с его точки зрения поступал правильно, он поддерживал. — Как, кстати, ваше имя? Как записать?

Я посмотрел на вжавшегося в кресло, жалкого до противной рвоты Себастьяна.

— Себастьян Феррейра, сеньор. Жертвователь денег — Себастьян Феррейра.

Лёгкий гул в зале — люди оценили иронию.

— Да, конечно, сеньор Феррейра! — сразу изменился волшебным образом голос администратора. — Всё будет передано максимально быстро, в лучшем виде!

А теперь я не сомневался. Волшебная фамилия открывает волшебные двери. Особенно когда менеджеры увидят сумму…

— Спасибо, сеньор. — Махнул рукой Дереку — отбой.

В зале продолжала стоять гробовая тишина. Все смотрели на меня, ибо нутром понимали, что и это не конец шоу. Что ж, пора ставить точку. Я поднялся, вылез из кресла. Потянулся — всю ночь, получается, в нём просидел, руки-ноги безбожно затекли. Вскинулся, захлопал себя по карманам брюк и пиджака:

— Сеньор Хьюстон! Забыл! Сигареты!

— Что, сигареты? — не понял хозяин этого места.

— Я все деньги хокнул в фонд. Но я не заплатил за сигареты! А у меня с собой нету. Если я завезу попозже, вы…

Смех. Нормальный здоровый смех крупье, снимающий нервное напряжение. С ним смеялся весь зал, но Дерек — в особенности.

— Этот юный сеньор только что пошутил лучшую шутку, которую я слышал в своей жизни! — воскликнул хозяин этого заведения. — За счёт казино, Хуан. Эти сигареты — за мой счёт. Примешь, как подарок?

Я повеселел. Ибо действительно в ТАКОМ казино на свои личные не мог себе позволить даже сигареты.

Он подошёл, и, улыбаясь, потрепал меня по плечу. Я же встал на край сцены, и, доигрывая, вытащил наружу карманы брюк.

— Ничего нет. Пусто! — громко закричал на весь зал. — Потому, что я — голытьба. И нищеброд. И быть мне голытьбой и нищебродом, как сказал сеньор Феррейра, до самой смерти! Ибо я ну совершенно не умею распоряжаться теми империалами, которые случайно залетают ко мне на огонёк…

Аплодисменты. Овации. Хлопал, искренне веселясь и поддерживая меня, весь зал. Победа. Это — победа.

Мой первый кирпичик на пути к звёздам…

Начало социологии в одиннадцать. Из здания казино смог вырваться примерно в восемь. Два часа покемарил в машине. Девочки не трогали — понимали, отходняк после жуткой встряски. Несколько дней напряжённейшей подготовки и накрутки даром не проходят, и теперь, после окончания эпопеи, нужно день-два на реабилитацию, приход в рабочее состояние. Полежать в гамаке пузом кверху у хорошего бассейна с ультрафиолетом, позагорать, покупаться в солёной «морской» водичке… Или просто продрыхнуть на диване до вечера, а вечером с кем-нибудь напиться до усрачки. Но нет, такой роскоши я был лишён.

Проснулся на школьной парковке. Кассандра будила — у них тоже смена, перешедшая из ночи в день, но девчонки, кажется, не в обиде.

— Вставай, пора.

— Угу. — Буркнул, сел, попытался собрать мысли в кучу и разогнать по крови адреналин. — Чё там?

— Да вроде ничего. — Помялась, хотела что-то сказать, но, решила, не стоит — я был в плачевном состоянии. — Иди уже. С богом. К социологии ты вообще не готовился.