— А, а, а, — говорю я, подходя к нему. — На вашем месте я бы этого не делал, — я хватаю его за запястье и отдергиваю его, пистолет выпадает из его хватки и попадает в мою собственную.

— Упс! Вы только посмотрите на это! — я смотрю вниз на пистолет, а потом обратно на него.

Другой мужчина встаёт, его каштановые волосы торчат вверх, а серые глаза сузились от отвращения.

— Желаешь умереть? — он смеется, оглядываясь по сторонам. — Ты, должно быть, такой же сумасшедший, как говорят, раз входишь в бар, заполненный армией твоего брата.

По комнате проносятся смешки, и я затягиваюсь косяком, выпуская дым через нос, когда несколько человек поднимаются и направляют свои пистолеты мне в грудь. Стулья скрипят, и начинается суматоха, звук взводимых пистолетов раздается в тихом помещении. Но вместо того, чтобы направить их на меня, они направляют их на тех, кто хочет причинить мне вред.

— Ну, я такой же сумасшедший, как и они. Но я также привел подкрепление, — ухмыляясь, я развожу руки в стороны, пистолет тяжело болтается на пальце. — Полагаю, мне следовало начать с этого.

Я указываю между четырьмя мужчинами, которых сейчас держат на мушке.

— А теперь, — я подхожу ближе, доставая косяк изо рта. — Кто из вас хочет быть тем, кто останется в живых?

Они все молчат, очевидно, боясь пошевелиться, вздохнуть, в страхе, что их пристрелят на месте. Я их не виню.

И их пристрелят.

— Вот что я вам скажу, — хлопаю я в ладоши, пепел падает на пол, как снежинки. — Я буду снаружи, пока вы решаете, кто станет счастливым солдатом, который отнесет послание моему брату, — я качаю головой. — Но я должен предупредить вас, что я немного нервничаю. Видите ли, у него есть кое-что мое, и я отчаянно хочу это вернуть.

Человек, сидящий впереди, поднимает подбородок.

— Каково послание?

Вздохнув, я щипаю переносицу, подхожу к нему и приобнимаю его за плечи.

— Отлично, — я закатываю глаза, увлекая его за собой к двери. — Я выбираю тебя.

Я взмахиваю рукой позади себя, и раздаются выстрелы, а вскоре за ними — звук падающих на пол тел. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, но мысленно отмечаю, что никогда больше не буду мучить Эдварда после того, как он без труда подстроил наши планы, когда я был не в состоянии.

Крепче прижимая мужчину к себе, я провожаю нас через парадные двери и выхожу на улицу, указывая на Эдварда, который стоит перед кондитерской, затем на Шейну, которая стоит у здания рядом с ним, а потом через дорогу на Белинду и Эрла.

— Ты видишь их?

Его тело дрожит, но он кивает.

— Хорошо. Знаешь, что мне больше всего нравится в костре с этанолом? — спрашиваю я, глядя на светящийся конец моего косяка.

Люди в форме, которые теперь являются моими верными солдатами, выходят из бара, спускаются по ступенькам и встают позади меня.

— Ваше Высочество… — говорит мужчина, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Очень трудно потушить пламя, — продолжаю я, наклонив голову. — Возможно, тебе лучше подвинуться.

Он бросает свое тело вперед в тот же момент, когда я щелкаю своим косяком, ухмыляясь, когда он попадает в здание и загорается. Я наблюдаю за пламенем, в моем нутре закипает удовлетворение, а затем я поворачиваюсь, чтобы убедиться, что остальные тоже начали.

Так и есть.

Парень на земле смотрит широко раскрытыми глазами на четыре горящих здания, дым клубится в воздухе, люди кричат и выбегают на улицу, пытаясь спастись от пожара.

Я подхожу к нему ближе, смотрю вниз, пока он дрожит у моих ног.

— Скажи моему брату, что если он не отдаст мне Сару, я сожгу весь этот город, всю эту страну дотла, пока у него не останется ничего, чем можно править.

54. Сара Б.

На этот раз, хотя я все еще в цепях, я хотя бы нахожусь в комнате.

Прошло уже несколько дней. Они не причинили мне физического вреда; на случай, если им понадобится использовать меня для фотографий в прессе.

Они пытаются заманить Тристана, используя меня как приманку.

И через все это, единственное, о чем я могу думать, это то, что он жив. Он смог.

Дверь в мою комнату открывается, Майкл и мой дядя заходят внутрь, как они делают каждый день в это время, просто чтобы помучить меня.

— Сара, — начинает дядя Раф. — Мы не хотим вечно держать тебя прикованной.

— Тогда убейте меня, — шиплю я.

— Ты моя кровь, дитя. Не будь абсурдной, — он вздыхает, подходит ко мне и садится на край кровати. Ненависть ярко пылает в моей груди, пока он это делает. — Перемены пугают, я знаю. Мы потеряли твоего кузена и твоего отца, пусть они покоятся с миром.

При упоминании об отце у меня внутри все закипает.

— Но перемены также хороши, — заканчивает он, наклоняясь, чтобы похлопать меня по руке, цепи звенят, когда он это делает.

Я плюю ему в лицо.

Ярость искажает его черты, и он ударяет рукой по моей щеке, его кольца режут кожу. Ухмыляясь, я откидываю локоны с глаз и смотрю на него.

— Наконец-то, дядя. Твои истинные цвета проявились после стольких лет.

Майкл вздыхает из другого конца комнаты.

— Я устал от ваших препирательств. Я должен убить тебя, только чтобы избавиться от этого.

— Я бы хотела, чтобы Вы это сделали, — язвлю я. — Если Вы думаете, что Тристан сейчас зол, подождите, пока он услышит, что я мертва, — я улыбаюсь. — Думаю, я вернусь и буду преследовать стены замка, только чтобы посмотреть на это шоу.

Тяжелые шаги пробираются по коридору и ударяются о дверь.

— Войдите, — шипит Майкл.

В комнату вбегает молодой солдат, его брови вспотели, а лицо побледнело, словно он увидел привидение.

— Ваше Величество, — он кланяется. — У меня послание, — его глаза мелькают по комнате, колеблясь, когда они останавливаются на мне. — От вашего брата.

Мое сердце прыгает в груди.

Майкл выпрямляется и идет к мужчине.

— И?

— Он сумасшедший, сир. Он… он сжигает всё. Он послал меня сказать Вам, что он не остановится. Пока вы не вернете её.

Майкл наклоняет голову, становясь все более неподвижным.

— Что значит «он сжигает всё»?

Глаза мужчины переходят на меня еще раз, и я придвигаюсь, что-то жаждущее бурлит в моем нутре, думая о том, что Тристан придет, чтобы спасти меня. Как он и обещал.

— Я имею в виду, что вся главная полоса Саксума, её нет, сир, — шепчет он. — И теперь они перешли к восточной части. И пожары… вода не помогает. Они быстро распространяются.

Майкл рычит, переворачивая стол рядом с собой, лампа соскальзывает со столешницы и разбивается на фарфоровые кусочки. Он поворачивается ко мне лицом, указывая на меня своими толстыми пальцами.

— Это все твоя вина.

Я ухмыляюсь, кровь стынет в жилах.

— Вы пожинаете то, что посеяли, Майкл Фааса. Пусть Бог смилостивится над Вашей душой, когда Тристан доберётся до Вас.

Из коридора доносятся крики, и дядя Раф встает с того места, где он все еще сидел на кровати. В проеме двери появляется Марисоль, ее щеки раскраснелись. В моей груди зарождается надежда. Я не была уверена, что она выжила после того, как освободила меня. Она делает глубокий реверанс.

— Ваше Величество.

— Говори, женщина, — Майкл ходит взад и вперед, проделывая дыру в бордовом ковре.

— Замок горит.

———

Моя рука трясётся, когда Майкл распахивает входные двери во двор, увлекая меня за собой.

Я оглядываюсь по сторонам, мои нервы дрожат, но мне не приходится долго искать.

Потому что вот он.

Стоит как бог посреди двора, руки в карманах, подтяжки болтаются на талии, черные рукава закатаны до локтей, а между губами косяк.

Мой прекрасный принц со шрамом.

Его глаза встречаются с моими, и на душе становится спокойно. Он вернулся.

— Брат, — рычит Майкл рядом со мной, его пальцы крепко сжимают мою руку.