Престон. Ненавижу эти чертовы ночные бомбежки.
Дороти. А прошлая сколько длилась?
Филип. Чуть больше часа.
Марокканка. Дороти, мы не лучше спуститься в подвал?
Снова звон гигантской струны, тишина – и опять оглушительный гул, на этот раз гораздо ближе. После очередного разрыва комната наполняется дымом и кирпичной пылью.
Престон. К черту все, я – вниз.
Филип. Эта комната замечательно расположена. Правда, без шуток. С улицы я бы вам показал.
Дороти. А я, пожалуй, останусь. Какая разница, где дожидаться?
Электрик (внезапно встает и, раскинув руки, громким, чуть ли не пророческим голосом произносит). Camaradas, no hay luz!
Филип. Он говорит, что свет погас. Знаете, этот парень начинает меня пугать. Этакий электрический хор древних греков. Нет, хор древнегреческих электриков.
Престон. Пошел я отсюда.
Дороти. Тогда, дорогой, захвати с собой электрика и Аниту, ладно?
Престон. Идем.
Они уходят, и тут гремит новый взрыв. Он просто ужасен.
Дороти (стоит рядом с Филипом, вслушиваясь в шум осыпающихся после разрыва обломков и стекла). Филип, это правда, что здесь безопасно?
Филип. Не более чем везде. Серьезно. Что значит «безопасно»? В наши дни это слово больше не в моде.
Дороти. А я себя чувствую в безопасности рядом с тобой.
Филип. Кошмар какой. Забудь немедленно.
Дороти. Не могу.
Филип. А ты как следует постарайся. Будь умницей. (Подходит к патефону и ставит мазурку Шопена си-минор соч. 33 № 4.)
Они слушают музыку при мерцании раскаленного электрообогревателя.
Филип. Скучновато и несовременно, а все-таки очень красиво.
Слышен оглушительный гул струны: это грянули орудия на горе Гарабитас. Свист, шипение, рев – и взрыв на ближайшей улице. Окно озаряется яркой вспышкой.
Дороти. О, дорогой, дорогой, дорогой.
Филип (обнимает ее). Может, найдешь для меня другое слово? Ты стольких людей так при мне называла.
С улицы доносятся сигналы санитарной машины. Наступает тишина. Патефон продолжает играть мазурку. Тем временем…
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ
Явление третье
Отель «Флорида», номера 109 и 110. В распахнутые окна льется солнечный свет. Дверь между номерами открыта; над ней к косяку прибит большой военный плакат, перегораживающий вход. Плакат образует нечто вроде бумажной ширмы, висящей в двух футах над полом. На кровати в номере 109 спит Дороти Бриджес. На кровати в номере 110 сидит Филип Роулингс и смотрит в окно. С улицы долетает крик разносчика газет: «Эль Соль»! «Либертад»! «Эль Абесе де Ой»[9]! Слышен гудок проезжающей машины, потом – отдаленный стрекот пулемета. Филип тянется к телефону.
Филип. Утренние газеты пришлите, пожалуйста. Да, все. (Смотрит вокруг себя, потом опять выглядывает в окно. Оборачивается к военному плакату, почти прозрачному в ярком утреннем свете.) Нет. (Качает головой.) Не хочу. Рановато. (В дверь стучат.) Adelante[10]. (Снова стук.) Входите, входите!
Дверь открывается. Это Управляющий, в руках у него – газеты.
Управляющий. Доброе утро, мистер Филип. Покорно благодарю. Доброго утра вам, невзирая. Ужасы вчера вечером, правда?
Филип. Тут каждый вечер ужасы. Мороз по коже. (Широко улыбается.) Давайте-ка сюда газеты.
Управляющий. В Астурии, говорят, очень худо. Почти конец.
Филип (просматривая газеты). А здесь – ни слова.
Управляющий. Да, но мне известно, что вам известно.
Филип. Ну, да. Слушайте, а когда я успел съехать в этот номер?
Управляющий. Вы все забыли, мистер Филип? Ну как же, прошлым вечером?..
Филип. Хм. Пожалуй, забыл. Попробуйте-ка напомнить: может, что и всплывет?
Управляющий (откровенно испуганным тоном). То есть, правда, забыли?
Филип (весело). Решительно все! Рано вечером, кажется, немного бомбили. «Чикоте»… Да. Я привел Аниту, хотел чуть повеселиться. Надеюсь, она ничего такого не натворила?
Управляющий (качает головой). Нет, нет, это не Анита. Мистер Филип, вы не помните? Мистер Престон?..
Филип. Нет. А что мог выкинуть этот мрачный тип? Надеюсь, не покончил с собой?
Управляющий. Вы распомнили, как выбросили его на улицу?
Филип. Отсюда? (Бросает взгляд с кровати в сторону окна.) Там внизу что-нибудь осталось?
Управляющий. Нет, из дверей, когда очень поздно вернулись из «Министерио» после…
Филип. Он ранен?
Управляющий. Швы. Несколько швов.
Филип. А вы где были? Разве в приличных отелях допускают подобные выходки?
Управляющий. Потом вы заняли его номер. (С печальным упреком.) Мистер Филип, мистер Филип!
Филип (весьма приподнятым, хотя и слегка обескураженным тоном). А погодка сегодня прекрасная, да?
Управляющий. Да уж, бесподобная. Для пикника за городом.
Филип. А что же Престон? Он тоже в хорошей форме. Да еще угрюмый такой. Здорово, поди, отбивался?
Управляющий. Он теперь в другом номере.
Филип. В каком?
Управляющий. Сто тринадцать. Ваш прежний номер.
Филип. А я здесь?
Управляющий. Да, мистер Филип.
Филип. А это что за жуть? (Глядя на просвечивающий плакат в дверном проеме).
Управляющий. Патриотический плакат, очень красивый. Тонко написано, с чувством; просто отсюда – изнанка.
Филип. А что с лица? Куда эта дверь ведет?
Управляющий. В комнату леди, мистер Филип. У вас теперь сдвоенные апартаменты для медовых новобрачных, а я заглянул удостовериться, все ли гладко, и если хоть в чем-то возникнет нужда, звоните мне и просите. Мои поздравления, мистер Филип. Абсолютно, даже больше, чем поздравления.
Филип. А эта дверь запирается с моей стороны?
Управляющий. Абсолютно, мистер Филип.
Филип. Так заприте ее и уходите. А мне пусть принесут кофе.
Управляющий. Да, сэр, мистер Филип. Не надо злиться, когда такая погодка сегодня. (Торопливой скороговоркой.) И пожалуйста, мистер Филип, тоже помните: Мадрид, положение с едой; если по случаю что-то лишнее, не съесть, что угодно, любая мелочь, банка, там, или что, всегда дома не хватает всего. В семье теперь семеро, включая, вы не поверите, мистер Филип, такую роскошь, как теща. Все она ест. Ей – все по зубам. Также сын – семнадцать лет – бывший пловец, чемпион. Как это называется, брасс? Фигурой – вот такой! (Разводит руками, показывая могучую грудь и плечи.) А ест?! Мистер Филипп, вы ни за что не поверите. Лучше, чем плавает. Надо видеть. И это только двое из семерых.
Филип. Посмотрим, что можно сделать. Надо перетащить все из моего номера. Будут мне звонить – направляй сюда.
Управляющий. Благодарен вам, мистер Филип. Большое сердце у вас, как улица. Там снаружи к вам два camaradas.
Филип. Зови.
Тем временем Дороти Бриджес в соседней комнате крепко спит. За время разговора Филипа с Управляющим она ни разу не просыпалась, разве что немного ворочалась на постели. Теперь, когда дверь закрыта и заперта, в комнате Дороти не слышно, что происходит у Филипа. Входят двое Солдат в мундирах Интернациональной бригады.
