Связист. Из бригады звонили шесть раз, сэр!
Толстый офицер (закуривая). Который час?
Адъютант. Без пятнадцати, сэр.
Толстый офицер. Что – без пятнадцати?
Адъютант. Без пятнадцати секунд двенадцать часов, сэр.
И тут начинают работать орудия. Отсюда обстрел звучит совсем иначе. Сперва резкий грохот: «бум-бум-бум», точно бьют перед микрофоном в литавры; дальше свист: «уиу-уиу-уиу-уиу, чу-чу-чу-чу-чу… чу» – это улетают снаряды, а потом раздаются далекие взрывы. Вступает еще одна батарея, она стреляет ближе и громче, и вот уже по всей линии грохочут один за другим тяжелые удары, и воздух содрогается от гула улетающих вдаль снарядов. За окном вырисовываются очертания Мадрида, озаренного вспышками. Толстый офицер стоит перед большим телеметром, Штатский – перед другим, а через его плечо смотрит Адъютант.
Штатский. Любо-дорого поглядеть!
Адъютант. Много их сегодня поляжет. Марксистская мразь. Прямо в норах прикончим.
Штатский. Смотришь – и сердце радуется.
Генерал (не отрываясь от окуляра). Ну как, вы довольны?
Штатский. Великолепно! Сколько это продлится?
Генерал. Мы даем им час. Потом десять минут тишины. А потом – еще пятнадцать минут.
Штатский. Но в квартал Саламанка снаряды не залетают, правда? Там почти все – из наших.
Генерал. Пара-тройка залетит.
Штатский. Как же так?
Генерал. Испанские батареи порой промахиваются.
Штатский. Почему именно испанские?
Генерал. Потому что они целятся хуже наших.
Штатский не отвечает, а между тем обстрел продолжается, хотя и не так беспрерывно. Слышатся свист приближающегося снаряда и грохот – это снаряд разорвался вблизи от наблюдательного поста.
Генерал. Начинают отвечать понемногу.
На сцене темнеет; теперь ее озаряют лишь вспышки орудий за окнами да огонек сигареты, которую закурил Часовой у подножия лестницы. Внезапно зрители видят, как этот огонек медленно описывает дугу, и явственно слышат стук упавшего тела. За окном раздаются еще два залпа. Новый снаряд прилетает все с тем же нарастающим визгом, и взрыв освещает двух человек, взбирающихся по деревянной лестнице.
Генерал (не отрываясь от телеметра). Соедините меня с Габаритас.
Связист набирает номер. Потом еще раз.
Связист. Виноват, сэр. Связь прервана.
Генерал (обращаясь к другому Связисту). Дайте мне штаб дивизии.
Связист. У меня тоже нет связи, сэр.
Генерал. Пошлите кого-нибудь, пусть восстановит линию!
Связист. Есть, сэр. (Встает в темноте.)
Генерал. А этот зачем тут курит? У вас не армия, а хор из «Кармен» какой-то!
Видно, как зажженная сигарета второго Часового описывает параболу и летит вниз, словно он ее выбросил. Следом внятно слышится грохот упавшего тела. Вспышка фонарика освещает троих мужчин у телеметров и обоих связистов.
Филип (с вершины лестницы, глухим, очень тихим голосом). Руки вверх. И не вздумайте корчить из себя героев – головы всем снесу!
У него в руках – короткий автомат, который висел за спиной, пока Филип забирался по лестнице.
Я ко всем обращаюсь! РУКИ, жирная сволочь!
Макс держит в правой руке гранату, а в левой – карманный фонарик.
Макс. Один звук, одно движение – и вы все покойники. Ясно?
Филип. Кто из них тебе нужен?
Макс. Только жирдяй и мадридец. Остальных просто свяжи. Клейкая лента есть?
Филип (говорит по-русски). Da.
Макс. Слышите? Мы – русские. В Мадриде все становятся русскими! Скорее, Towaritch, заклеивай рты, потому что перед уходом я эту штуку брошу. Видишь, чека уже сорвана!
Пока занавес опускается, Филип надвигается на пленников с автоматом наперевес, освещая фонариком их побледневшие лица. Орудия продолжают грохотать. Снизу, из-за дома, доносится голос: «Свет потушите!»
Макс. Минутку, сейчас потушим!
ЗАНАВЕС
Явление третье
Занавес поднимается. Перед нами – та же комната в штабе Сегуридад, что и в первом явлении второго действия. Антонио, из Comissarlado de vigilancia[38], сидит за столом. Рядом, на стульях – Филип и Макс, все в грязи, с изможденными лицами. У Филипа за спиной по-прежнему висит автомат. Перед столом стоит Штатский. Голова его непокрыта, плащ на спине разодран, один рукав полуоторван. По бокам стоят Штурмгвардейцы.
Антонио (обращается к Штурмгвардейцам). Можете идти!
Они отдают честь и уходят со сцены вправо с винтовками наперевес.
Антонио (обращаясь к Филипу). А что с другим?
Филип. Мы его по пути потеряли.
Макс. Тащить было тяжело, а сам идти не хотел.
Антонио. Ценная была бы добыча.
Филип. Не всегда же все получается, как в кино.
Антонио. Если бы он только попал к нам в руки!
Филип. Я могу карту нарисовать, вы пошлете кого-нибудь и найдете его.
Антонио. Правда?
Макс. Это был солдат, он все равно не заговорил бы. Я бы с радостью его допросил, но это бесполезно.
Филип. Когда покончим с этим, я нарисую вам, как до него добраться, и вы пошлете кого-нибудь. Там его не потревожат, место надежное.
Штатский (срываясь на истерику). Вы убили его!
Филип (презрительно). Заткнись, а?
Макс. Уверяю вас, он бы ничего не сказал. Я знаю таких людей.
Филип. Понимаете, мы не ожидали застигнуть обоих разом. Этот второй экземпляр был нетранспортабелен, а потом вообще отказался идти. Что-то вроде сидячей забастовки устроил. Не знаю: вам доводилось когда-нибудь возвращаться оттуда ночью? Там по дороге встречаются такие места… В общем, мы ничего не могли поделать.
Штатский (в истерике). И вы его просто убили! Я видел!
Филип. Угомонись, а? Тебя не спрашивали.
Макс. Я здесь еще нужен?
Антонио. Нет.
Макс. Может, я лучше пойду? Мне эти сцены не по душе. Они слишком многое напоминают.
Филип. А я не нужен?
Антонио. Нет.
Филип. Не беспокойся, ты все получишь: фамилии, адреса – все, что необходимо. Этот гад всем заправлял.
Антонио. Хорошо.
Филип. И не волнуйся, этот непременно разговорится, он из болтливых.
Антонио. Ну, да. Политик. Много я их повидал.
Штатский (в истерике). Вы меня говорить не заставите! Никогда! Никогда! Никогда!
Филип и Макс обмениваются взглядами. Филип усмехается.
Филип (очень спокойно). Да ты уже говоришь. Не заметил?
Штатский. Нет! Нет!
Макс. Если вы не против, я пойду. (Встает с места.)
Филип. Пожалуй, и я с тобой.
Антонио. А вы не хотите остаться, послушать?
Макс. Нет, не надо, пожалуйста.
Антонио. Будет очень интересно.
Филип. Просто мы устали.
Антонио. Будет очень интересно.
Филип. Я завтра зайду.
Антонио. А я бы очень хотел, чтобы вы остались.
Макс. Пожалуйста, отпустите нас, если можно.
Штатский. Что вы со мной собираетесь делать?
