— Сегодня ездил квартиры смотреть. Есть неплохой вариант с двухкомнатной квартирой. В трех остановках отсюда. На Горской, — сказал он.

— А мама не звонила?

— Звонила. Мы с ней договорились встретиться послезавтра. Я думаю, вначале надо на новом месте обустроится, а только потом уже с ней разбираться.

— Еще не решил, что будешь делать?

— Решил, но пока не хочу говорить ей. Пусть помучается неизвестностью.

— Жестоко.

— Имею на это право. Или думаешь иначе?

— Нет. Но на тебя не похоже, — ответила я.

— На работе я именно такой. Это дома старался быть мягче.

— А сейчас смысла в этом нет, — поняла я.

— Да. К тому же эта мягкость никому не нужна. Как у тебя сегодня день прошел?

— Нормально. Я новую куртку купила и сапоги.

— Покажешь?

Пришлось идти хвастаться. Папа одобрил обновки. Потом начал рассказывать про квартиру, в которую собирался перевезти завтра вещи.

— Я завтра вечером не могу. Борис меня в театр зовет.

— В театр? Культурная программа? Или он тебя тянет в свои дела?

— Предлагает заплатить. Нет, настаивает. Я не знаю, стоит ли соглашаться или отказаться.

— В последний момент? — спросил папа, не скрывая того, что это явно плохая идея. — Он обидится. Я тебе советую пойти и от денег не отказываться.

— Думаешь, что мне нужно продолжить с ним общаться?

— Борис такой человек, что лучше с ним дружить, чем враждовать. У него сейчас не самое легкое время. Мать похоронил. Сын нервы треплет. Ему долго советовали отвлечься. Вот он и решил отвлечься с помощью тебя. Не совсем верно, но как есть. Через какое-то время ему это надоест. Он от тебя отстанет. Подыграй ему.

— Но деньги…

— Они у него не последние.

— Меньше всего я думаю о его деньгах. Это выглядит неправильно.

— Плата за нервы. А нервы он трепать умеет, — ответил папа. Вот тут возразить было сложно. Я согласилась с этими доводами, но осадок все равно остался. В итоге мы договорились с папой, что переедем послезавтра. А завтра у меня будет культурная программа.

У меня совсем не было настроения куда-то идти. Утром так и вовсе я поняла, что побаиваюсь Бориса. На первый взгляд он был обычным мужиком, который ездил на старой машине и ходил в забавных кофтах, в которых разве было на даче грядку копать. Но в нем было что-то такое, чего пугало. Во взгляде безжалостных глаз. Он ведь напоминал машину, готовую к решительным действиям вопреки интересам других. Мог спокойно переехать других людей, чтоб добиться желаемого. И это было неправильно. Неправильно и страшно.

Я смотрела на платье и не решалась его надеть. Папа после работы должен был отвезти свои вещи на новую квартиру, поэтому вечером обещал быть поздно. Вот я и сидела с кружкой кофе и смотрела на платье, которое ждало, когда я его надену.

Щелкнул замок в двери, заставляя обернуться в ее сторону. В квартиру зашел Борис. Как к себе домой. Хотя это и был его дом.

— Чего ждешь? Я думал, что ты уже готова, — сказал Борис.

— Не хочу никуда идти, — ответила я.

— Капризничаешь? Плохое настроение?

— По контрольной двойка. Теперь придется к зачету готовиться. А я надеялась на автомат.

— Уверен, что ты его пересдашь, — ответил Борис, доставая из шкафа костюм. — Одевайся, а то опоздаем.

— Я не хочу, чтоб ты меня в это впутывал.

— Во что?

— В твои дела. Ладно встречаться…

— У, какой у нас сегодня прогресс! Вчера ты хотела разорвать со мной отношения. А сегодня готова встречаться. Это взамен, чтоб я тебя не просил указывать мне маленькие услуги?

— Да. Борь, я хочу нормально жить, без страха завтрашнего дня.

— А чего ты его боишься?

— Кого потом ждать? Полицию или бандитов?

— Никого. Ты никому не будешь нужна, если сама не накосячишь, — сказал Борис, начиная снимать рубашку. — Что ты мне можешь предложить, чтоб я сегодня отказался от планов?

— Не знаю. А чего ты хочешь?

— Полноценное кино с твоим участием. Поласкаешь себя на мою камеру.

— Нет.

— Тогда пойдем работать, — он усмехнулся.

— Я тебя ведь могу послать со всеми твоими угрозами.

— Тогда твои фотки и видео отошлю всем друзьям. Оно тебе надо?

— А тебе зачем надо меня шантажировать?

— Нравится, — просто ответил Борис. — Так чего выбираешь? Ты мне можешь предложить только тело. Остальное меня от тебя не интересует. Так как?

— Хорошо, — ответила я, прикусив губу. — Играем в кино.

— Переодевайся. Вначале сходим в театр, а потом поедем ко мне.

— Но ты меня не будешь втягивать?

— Нет. Не волнуйся. Мы же с тобой договорились. Ты решила от меня спрятаться в ванной? Ириш, тебе ли меня стесняться? Я уже все увидел, что ты могла бы скрыть.

— У тебя взгляд такой, что ты меня готов съесть прям здесь.

— Есть? Всего лишь попробовать, — ответил Борис. Он подошел ко мне, чтоб помочь застегнуть платье. Прошелся руками по моим плечам, касаясь губами шее. — Не малюй лицо. Хочу видеть тебя без косметики.

— Почему?

— Я этого хочу, — ответил он.

— Хорошо.

— Кстати, у меня сегодня для тебя подарок, — сказал Борис, продолжая скользить губами по моей шее. Я уже надела платье. Он лишь рубашку. Поэтому теперь стоял в рубашке, трусах и носках. Со стороны мы выглядели странно, если не смешно. Борис протянул коробочку.

— Что это?

— А ты открой и посмотри.

В коробочке оказались золотые сережки. Длинные ниточки с золотой капелькой.

— Примерь.

— Неожиданно.

— Тебе должны подойти, — ответил Борис.

У меня было мало украшений. Они мне совсем не подходили по стилю, поэтому я о них не задумывалась. А тут мне вдруг захотелось стать именно девочкой, а не пацанкой.

Я подошла в ванну, чтоб там продезинфицировать замочки и сразу вставила серьги в уши. Теперь они болтались при каждом движение головы, щекоча кожу из-за слишком большой длины. Когда я вернулась в комнату, то увидела, что Борис уже переоделся. Окинул меня взглядом, довольно улыбнулся.

— Если готова, то пойдем.

— Хорошо, — согласилась я, понимая, что настроение начинает подниматься.

Странно было ощущать себя именно красивой. В красивом платье, с золотом в ушах и в удобных сапогах. Это были такие странные ощущения, что я наслаждалась ими, как наслаждаются всем новым.

— Что тебя нового с твоим кавалером? — спросил Борис, когда мы сели в машину.

— Ничего. Мы не созванивались сегодня.

— Почему? Разве влюбленные птички не стремятся первое время проводить как можно больше времени друг с другом? — спросил Борис.

— Мне некогда. Я с тобой сегодня еду. И у него дел много. Завтра надо будет к переезду готовиться. Папа квартиру нашел.

— Слышал.

— И мы бы сегодня переехали, если бы не твой поход в театр.

— Развлекаться иногда надо. Не все же дома вечера проводить. Может, тебе хотелось бы поехать куда-нибудь в другое место…

— Это куда? Только не говори про вечеринку. Мне последней хватило надолго, — ответила я. — Да и в театре я была в последний раз лишь в детстве. Надо посмотреть, как сейчас изменилось у меня к нему отношение.

— А тогда было какое?

— Мне понравилось. Показалось, что это чудо, — ответила я. — Потом хотела какое-то время стать актрисой, но это быстро все прошло.

— Ясно. Я в юности играл в самодеятельности.

— И кого?

— Отелло. Душил приличную Дездемону в порыве ревности. Намазал рожу гуталином и лез к ней целоваться, а она вырывалась и боялась, что я ее испачкаю, — ответил Борис. Улыбнулся воспоминаниям. Мне достаточно было представить эту сцену, чтоб рассмеяться.

— А ты ревнивый человек по жизни?

— Я же даю тебе гулять с другими.

— Так мало ли. Может, ты потом меня придушишь, — осторожно ответила я.

— Зачем? Тогда же я не смогу с тобой играть. А мне это нравится. Проще всего сломать игрушку и сложнее ее найти.

— Ты можешь ее купить.