После обеда Морган помогал матери прибрать дом, уследить за непоседами-сёстрами, сбегать к одиноким старикам для выполнения мелких поручений или же в сезон спешил на поле, подхватывать дело отца. Даже когда Морик пошёл в школу — в его жизни мало что изменилось, разве только черёд этих занятий. Дед специально сдвинул на после обеда приём посетителей, чтобы не прерывать время классического обучения внука. Когда же выпадали особенно погожие теплые вечера или, вообще, выходные, то рыбалка и походы стали любимыми развлечениями маленького Мори, потому что именно за этими занятиями дед рассказывал увлекательные истории о жизни вне прайда.
Морган вспомнил, как ему тогда нестерпимо хотелось самому всё это испытать, узнать, как живет Галактика, каким образом столь разное и огромное общество не раскалывается на части. Вспомнил, как до хрипоты в горле спорил с родителями, доказывая своё право иметь то будущее, какое он сам выбрал. Как его поддержал дед, выступая против собственной дочери. А потом учеба в военной Академии, где персоне с высокими показателями успеваемости взамен почета выдали место среди изгоев. Увеличенные нагрузки, сверхдотошная проверка теории, пристальное наблюдение. И неприязнь однокашников. Как он хотел бросить учебу, но удержался и закончил на отлично. Первое распределение, где Морган спас жизнь своему командиру, и получение долгожданного повышения спустя каких-то два года. Следующее повышение, награждение за доблесть и отвагу. Тогда он думал, что ему доверили командование штрафным отрядом за заслуги, посчитали, что Морган справится лучше остальных в перековке бойцов под нужды регулярных войск. Теперь он уже сомневался в этом.
Всё померкло в день, когда Морган выбрал спасти людей. Их отряд выбросили на пустынный берег засушливой планеты. В пещерах прятался особо опасный террорист, который отступал, как только почуял преследование, и чтобы выиграть время — заминировал округу. Оставался невесёлый выбор — либо броситься в погоню за преступником, либо вывести заложников, пока не сработал таймер. Прорываясь через банду приспешников, ребята под командованием Моргана вели людей, всеми силами стараясь сохранить в живых как можно больше. Джеймисон прикрывал, Морган с Боббьером шли впереди, Ваццлав избавлял спасаемых от электронных ошейников, которые периодически били током, останавливая весь конвой.
Приказ был убить террориста, но как только прогремел взрыв, в его логово уже никто не смог бы пробраться. Как там оказалась Мурси, непонятно. Возможно, пока Морган эвакуировал гражданских, она бросилась в погоню за целью. Неважны эти подробности. Морган поступил в тот момент правильно, катар это чувствовал тогда и сейчас только сильнее уверовал в свою позицию. Даже убей он террориста, никакие бы оправдания — ни карьерный рост, ни деньги, ни титул образцового солдата — ничего из этого не примирило бы его с мыслью, что он оставил умирать простых людей.
А потом назначение на борт, где Морган и познакомился с Мурси. Женщиной-йонгеем из параллельного мира. Которая воспитывалась по другим законам, имеет другие принципы, следует другим идеалами. Но которая так же, как и Морган, во главу ставит человеческие жизни. Так же, как и он, прошла нелёгкий путь по служебной лестнице. Так же, как и он, одержима работой.
Теперь Морган понимал, что принимая такое лекарство каждый день, Мурси просто физически не могла ощущать никаких чувств к нему. Он обманывался. Ему хотелось, чтобы это было правдой. Чтобы такая сильная и уверенная в себе женщина заинтересовалась им. Это придавало существованию чувство значимости. Но нет, просто так действительно только плесень в подвале для твилекка и то, скорее всего, даже у Мурси эта плесень будет служить для особых целей.
Чтобы быть важным, недостаточно просто иметь рыжую шерсть и красивое спортивное тело. Уважение, симпатию — всё это надо заслужить. Нет у неё никакой страсти. Это лекарство, наоборот, делало жизнь острой и реальной. Такую четкую картину перед глазами Морган ощущал разве что давно в детстве, где его любили и никаких сложных противоречивых эмоций он не испытывал.
Мурси не способна на любовь не потому что йонгей, как он думал раньше. А потому что, находясь под влиянием своих антидепрессантов, сосредоточена на работе. Поэтому и мыслей у неё в голове больше, чем у всех вместе взятых, поэтому её манипуляции и интриги кажутся такими запутанными и нелогичными. Просто она не связана со всем этим эмоционально и действует по строго расписанному плану.
В таких раздумьях Морган пролежал довольно долго. Сна не было. Он взглянул на часы — только полчетвертого утра. Катар встал, включил свет в каюте и присел за стол. Открыл свой пад и принялся структурировать заметки о землянском оружии. К нему в голову пришла интересная мысль — что если снабдить пули от такого оружия этим загадочным порошком, который влияет на держателей Силы? Пуля, как и любое металлическое вооружение, те же самые мечи, без особых проблем должна пройти психозащиту проводника. А если врежется в его тело, то причинит невероятное повреждение. Морган с воодушевлением принялся за расчеты балансировки.
Ближе к шести, отвлекся, подумав, что неплохо бы и кофе себе сделать. Вышел в столовую и, не включая свет, налил живительный напиток в первую попавшуюся кружку. Всё-таки не хватает данных, ему бы реальный револьвер подержать в руке, хоть муляж. Сказала бы Мурси тогда, в музее, для чего ей потребовалось «стибрить» экспонат, возможно, он бы и согласился. Когда на ладони секта, угрожающая всей Галактике, пойдешь на крайние меры.
Яркий свет вывел его из задумчивости. Катар настолько увлекся размышлениями, что совсем не услышал, как у него намечается компания.
— Морган? Ты чё это? Один в темноте. Я думала ты, как и остальные, дрыхнешь. Заблудился? — сонная Мурси, потирая один глаз, зевнула во весь рот. На ней был только наспех захлопнутый халатик, который всегда заставлял работать воображение Моргана в усиленном режиме. Но не теперь. Он только бегло осмотрел капитана с головы до ног и едва заметно улыбнулся.
— Нет, сэр. Мне не нужен свет, я прекрасно вижу и в темноте. Решил сделать перерыв между рекомендованными вами рефлексиями, — мягко проговорил Морган.
— Да-да, ты ж у нас супер-снайпер. А теперь подвинься, — Мурси подошла ближе и, бесцеремонно уперев руку в его голое плечо, надавила. — Ты закрыл своим мужицким торсом кофеварку.
Морган сделал небольшой шаг в сторону, ровно такой, чтобы открыть обзор на агрегат, спасающий по утрам от зевоты. А вот привычной реакции на нахальные прикосновения не возникло. И это поразило катара — лениво, безэмоционально, но поразило — как сильно четвертинка лекарства заглушала обыденные паттерны поведения. В сознании его промелькнула удивленное понимание недавних слов капитана, сказанных ею вскользь, промеж делом. О том, сколь многие вещи делаются нами автоматически, по привычке, даже не задевая мыслительный процесс.
Тем временем Мурси налила себе кофе в кружку Клары и, так же облокотившись о стол, встала рядом. Она громко отхлебнула, чему-то хмыкнула и покосилась на Моргана исподлобья.
— Чё такой странный? Тебе лучше?
— Да, сэр, спасибо, — сухо ответил Морган. — Я тут подумал про револьвер. Если, скажем, в такую пулю вложить тот порошок. Мы бы могли быть вооружены… Постойте, а не про это ли вы с Боббьером разговаривали тогда, ну…
Мурси улыбнулась и медленно кивнула.
— Сам придумал?
— Да, мне нужно перестать удивляться, что вы всегда на шаг впереди. В общем, я набросал кое-какие расчеты. Могу вам показать, если не против.
— Давай тогда с утреца, часов в одиннадцать-двенадцать? Устроим совещание, как взрослые, если нам, конечно, не дадут боевой вылет. А то, Френсис говорит, чё-то намечается, но канцлеры ещё окончательно не решили.
— Принято, сэр.
Молчание затянулось. Мурси допила кофе, кружку отдала сервисному дроиду и принялась кормить Пяпяку, приговаривая растению всякие комплименты:
— Ты мой цветочный Ампиратор, — капитан срывала подсохшие цветы в мисочку. — Такой красавец, ненаглядный мой, сладкий пончик. Куда такой красивый глазик смотрит? Кто такие ротики проглодитные отрастил?
