— Не слышал, сэр, — отрицательно мотнул головой Морган.

— Не важно. В любом случае, уж вам бояться нечего, вы этому не подвластны.

— Потому что я не разрешаю прикасаться к себе?

— Нет, капрал. Вы меня удивляете! Вы, что, вообще ничего не знаете о строении своего тела? — Мурси внимательно посмотрела на Моргана. — Потому что вы катар! Ни вы, ни Ванно, как вакуй, не восприимчивы к такого рода воздействию. У вас по-другому работает нервная система.

— Первый раз такое слышу, сэр. Простите, но вы сейчас мне не врёте? Вы можете меня заверить, что не гипнотизируете команду?

— Зачем мне вам лгать? Чтобы что? — капитан подняла глаза к потолку. — О, матерь — Императрица, Отец — Разум Вселенский! Вы всерьёз полагаете, что я гипнотизирую команду? Чтобы… чтобы… Я вот не могу предположить зачем, — развела руками Мурси.

— Не знаю, сэр. Загнать в ловушку, убить, поработить. Почему же я вижу ваше притворство, а остальные нет?

— Может потому, что вы в принципе не верите мне? Красота в глазах смотрящего. И я сейчас абстрактно. Для того, чтобы иллюзия жила, ей нужны преданные зрители. Например, Гидрос любое ваше действие будет приписывать юношескому упрямству и духу противоречия. Ведь ваше досье просто кричит об этом. А ещё его жене вы показали себя с очень выгодной в нашем случае стороны. Теперь, чтобы вы ни сделали, это лишь подтвердит его знания. Вы, в свою очередь, ожидаете от меня подвоха и находите ему доказательства. Другие выстроили обо мне иное мнение и так же видят свои неопровержимые улики. Понимаете? Всё приписывается внутренней картине мира. Это психология.

— Наделяют увиденное своими значениями, — Морган задумчиво прикусил губу. — А с прикосновениями что?

— Прикосновения заставляют выйти наружу истинные мотивы. Например, вы знали, что Боббьер никогда не хотел служить в войсках и мечтал петь на сцене?

— А Джеймисона интересуют только женщины… — догадался Морган. — Что с Кларой? Сложно с ней стало в последнее время.

— У Клары на первый взгляд гремучая смесь, но на деле, всё гораздо проще. Её учили с детства быть «хорошей девочкой». Громко не кричи, так не делай, к этому не стремись, не выпячивайся, будь скромной, не завидуй. Ну, такое, понимаете? Будь удобной, но никак не счастливой. Надеюсь, ей помогут те лекции, которые я подобрала в качестве обучения на психолога. Но вы, капрал, не переживайте понапрасну. Как только Клара всё это проживет и осознает, то сразу вернется в норму и станет той, кто она есть на самом деле. А я четко вижу — наша красавица хорошая, добрая, верная и заботливая. По крайней мере, если дело касается вас. Немного ревнивая, завидует, шо кому-то дозволено, а ей папа не разрешает, но и это пройдет. Она справится. С вашими отношениями всё будет нормально, имейте просто трошечку терпения.

— Принято, сэр. А я, значит, не подвержен этим «вскрытиям»? Ваши прикосновения не раскрывали во мне подавленных желаний? — Морган слишком поздно спохватился, выдавая личные переживания. Оставалось надеяться, что капитан не догадается об истинных масштабах мучавшей его в последнее время эмоциональной нестабильности.

— Нет, — усмехнулась Мурси. — Если у вас возникли неожиданные и не свойственные вам эмоции — ненависть там, раздражение, злость, то это не моих рук дело. В прямом смысле слова.

— А бывали ли случаи, когда катары впадали в зависимость от…

— Хватит! Позволите обозваться, мистер галактическая дотошность? — не выдержала Мурси. — Давайте, мы выполним работу и за партией в паззл обсудим остальное?

— Ловлю вас на слове, сэр, — согласился Морган. — Значит, как только канцлер до кого-либо дотронется, сразу же обращать внимание на себя.

— Да. Ещё раз. Желательно не просто переключить на другую мысль, но и заставить хорошенько задуматься. Не знаю, вспоминайте забавные факты. Интересные моменты. Эх, была бы возможность их хоть на часик оставить с моим наставником! Брат Христов бы выгнал наружу всё, что касается мужчин у этих двоих. Ещё бы и обработал хорошенько. Он отличный психолог. Самый лучший! Не знаю, проблемы с отцом, травматический опыт с партнерами и друзьями мужского пола. Вот это вот всё. Но, к сожалению, неспроста они ордер подписали. Знают, что, хоть наши встречи с учителем и смертельно опасны, он всегда будет на моей стороне и поможет.

— Я вас понял, сэр. По крайней мере, свою задачу точно.

— Супер! И без самодеятельности, пожалуйста, — усмехнулась напоследок капитан.

— Принято, сэр.

На центральном холотерминале корабля проектировалось изображение с нагрудной камеры Джеймисона. Ваццлав следил за панелью омникома, поддерживая четкость и устойчивость передачи сигнала, и одновременно записывал в базе видео и с камер общей комнаты, и с видеокамеры красавчика. Светились подключенные к процессу контакты «Коленка» и «Сосиска». На удивленный вопрос канцлера Гидроса о назначении этих союзников, никто не соизволил ответить, отмахнувшись от чиновника, словно от надоедливой мухи. Если этого не объяснила капитан, значит, требовалось оставить Ги в неведении. Разбираться с неуставными действиями по отношению к облеченному властью держателю Силы было некому, да и некогда. Штурмовой отряд, состоящий всего из двух человек, уже начинал потихоньку свои манёвры. Ванно, находящийся на страже рядом с канцлером, всем своим видом показывал, что готов в любой момент пресечь иные способы вызнать правду у ребят. И Гидрос прекрасно об этом знал.

Джеймисон и Мурси подъехали на скайтрее к масштабному зданию института. Словно свечка, оно устремлялось ввысь, в бездну горящего неба, и выглядело столпом, подпирающим небо. И таких столпов в округе видимо-невидимо, куда ни кинь взор — какие поменьше, какие шире. Казалось, будто капитана и оперативника уменьшила неведомая сила и закинула на бисквитный пирог без крема, приготовленный по случаю дня рождения какого-нибудь долгожителя. Закатные солнца окрашивали округу красноватым цветом, дополняя причудливую иллюзию огненным заревом. Городская жизнь оживала после зноя, и по широким пыльным тропам поселения сновали занятые люди, равнодушно скользя взглядом по заезжим искателям правды.

Сам институт ничем не выделялся из местного колорита и смотрелся гармонично, хотя агенты СРС выяснили, что принадлежит он лорду Таноки, известному в Империи беспринципному рабовладельцу и заядлому игроку в джонгу. Фортуна лежала в границах неподконтрольного сектора, и поэтому Лорд с удовольствием брался за самые немыслимые разработки любого заказчика — будь то подданный СШГ или же Империи, а то и вовсе скрывающийся от закона бандит. За это Таноки не единожды привлекался к суду, но само правосудие каждый раз закрывало глаза на то, что творилось в неподвластных его юрисдикции частях Галактики.

Здание института местные архитекторы вылепили всё из той же желтоватой грязи, она использовалась и как строительные блоки, и как скрепляющий раствор. Скудный запас ресурсов планеты предлагал только это, и аборигены приспособились выжимать по максимуму из дозволенных даров природы. Но главная прелесть постройки в виде термитника заключалась во внутреннем устройстве. Витиеватая система вентиляции способствовала значительной экономии электроэнергии на охлаждении, температура внутри оставалась комфортной без дополнительного оборудования большинству представителей разумной жизни. Досаждали, правда, иногда грызуны, но достаточно широкие вытяжные ходы, способные уместить даже крупного размера вакуйя, делали непрошеную живность не такой уж и большой проблемой, особенно для работников развитой на планете сети санитарной службы.

В институт можно было попасть либо через парадный вход, назначив предварительно встречу — тогда тебя на пропускном пункте будет ожидать приставленный референт, — либо через служебную дверь со стоянки, воспользовавшись пропуском шестого ранга, который вручался любому сотруднику сервисного отдела.

Мурси не стала загонять скайтрей в само здание, а оставила его за ним. И пусть шлюпка нагреется внутри, зато в случае непредвиденных обстоятельств можно будет воспользоваться любым выходом — парадным, черным или, вообще, окном. С Джеймисоном они прошли первый и второй уровень парковки и затормозили возле корпоративного скайтрея в полусотне шагов от цели.