— Ирка, я ухожу от вас в монастырь! Вы меня все допекли!

— Там же скучно!

— А я в мужской пойду! — улыбнулась капитан.

— На скайтрее быстрее, — подмигнул Ваццлав.

— Не хотела будить Ванно.

— А, он пьян! Храпит так, что не приведи Разум.

— Ладно, дружочек. Спасибо. Полечу на скайтрее, значит.

Мурси проследила взглядом за поднявшимся в общую комнату Ваццлавом, и пожала сама себе плечами. Действительно, лучше воспользоваться шлюпкой. Не нужно будет бродить по закоулкам ненавистного города. Она просто сядет и улетит в космос, потом откроет дверцу и всё! Тёмная Материя ничего не успеет сделать, она замёрзнет в холодной пустоте.

Мурси натянула ремни. Покончить с этим раз и навсегда. Инквизиция и всё остальное не её проблема. Один рывок. Наконец, решилась. Открыла шлюз, нажала кнопку. Скайтрей не подал признаков жизни. Его панели остались тёмными. Мурси стукнула по приборам, но ответа не последовало. Что ж такое! Не мог же Ванно опять вытянуть стартеры, старый дурак. Мурси выругалась длинными замудренными ругательствами сразу на четырех языках. Кто ещё надоумил вакуйя до этого всего? Морган! Ну, конечно! Он же тогда ходил, предупреждал Ванно, в день их разговоров про оргазмы. Ну, Котик, ну, погоди!

Вот что ему надо? На кого Морган работает? Так искренне ненавидеть человека — а эта ненависть иногда прям сквозить через него — постоянно ругаться насчёт её поведения и внешнего вида, иметь столько проблем со своей любимой на этой почве, что вон даже сегодня она, наконец, выбила из него какое-то признание, и продолжать гнуть свою линию! Хм, а не предложил ли катар Кларе руку и сердце, в качестве компенсации? Интересно! Вот катарскую свадьбу Мурси бы ни за что не пропустила. Ладно, придётся ещё подождать со своим побегом. Глянуть хоть разочек на Моргана в светском. Наверное, ему подойдет костюм. У Котика хороший профиль. Рубашечка, дорогой пиджак. Безусловно, он будет выглядеть умопомрачительно.

Мурси вернулась к себе в каюту и опять вспомнила его укус. Канцлер Шнобби, конечно же, ласковей, его поцелуй на татуировке словно перышко, бархатные губы источали нежность. Но не заводили совсем. Нет в касаниях Шнобби Шнапса той перчинки, что в резких движениях Моргана. Нет капраловского слабоумия и отваги. Мурси рассмеялась собственным мыслям. Да, наверное, это самое верное подобранное словосочетания для девиза Моргана.

— Слабоумие и отвага! — прокатила Мурси на языке ещё раз, а потом усмехнулась. — Котик, ты такой дурачок!

На душе у Коди было не просто гадко, чувствовал он себя до крайней степени омерзительно. После пережитого хотелось только одного — поскорей в душ. Но работа заставляла брать спешный старт на стареньком корабле, чтобы улизнуть с Зарекс, пока «ветер без камней». А именно, пока канцлер Джульбарс не пришёл в себя, пока не разобрался что к чему, пока не обнаружил пропажу.

Это, конечно, удачно получилось! Быстро нашлась возможность подобраться так близко к владеющему необходимым артефактом, — а красное одеяние инквизитора Коди никак по другому назвать и не мог после перенесённого унижения — но цена за подобный приз слишком уж… Нет, она не высокая, канцлер отключился от наркотиков, намешанных в алкоголе быстрей, чем дело пошло дальше грязных прощупываний закоулков тела агента. Цена была именно что омерзительной. И как только Мо справляется с подобными стрессами? Ей ведь за свою почти пятнадцатилетнюю карьеру в СРС приходилось не раз разыгрывать влюбленную фурию по отношению к какому-нибудь запустившему себя мерзавцу с изъетой развратом душой. Пожалуй, самая отвратительная часть работы.

Наконец, корабль совершил скачок, и Коди смог позволить себе заняться собственным состоянием. Первым делом в душ и хорошенько отмыться от неприятных воспоминаний. Гадливые липкие прикосновения до сих пор физически ощущались молодым агентом на теле. Раскорябав себя под водой до кровавых ссадин, Коди хоть немного остыл. Подошёл к зеркалу и, промокнув тампоном со специальным составом, снял, наконец, накладные юношеские усики, сбрил небольшую бородку, вынул контактные линзы, меняющие его от природы ярко-карие глаза на голубые.

Сейчас из зеркала на Коди смотрело привычное лицо. Агент собрал одежду, в которой был на встрече с канцлером, и вместе с остальными шпионскими атрибутами отправил в утилизационный контейнер, представляя, что скрежещущие лезвия разрезают и того, другого Коди, разыгрывающего из себя любителя взрослых мужчин, наделенных Силой.

По крайней мере, задание он выполнил на отлично. Им может гордиться не только Мо, но и отец. Уж слишком много сил Коди вложил в то, чтобы работать агентом СРС. Отец никогда не хотел делить работу с детьми, о чём неоднократно упоминал за традиционным семейным ужином раз в год. И именно за тем же ужином, Шериф рассказывал, насколько это потрясающе — стоять на грани миров, пытаясь сберечь хрупкий баланс сил. Он завораживал энтузиазмом, завлекая в мрачный поток шпионских страстей неокрепшие умы своих детей.

Упорство, с которым Коди ходил за отцом, заунывно перечисляя всякий раз всё новые доводы, почему же Шерифу следует взять на работу сына, сделали в конец концов своё дело. Настойчивость, тысячи проверочных заданий, обучение у наставницы с самым невыносимым характером, и вот уже десять лет как жизнь агента Ко — это непрекращающееся самосовершенствование, постоянные экзамены и тесты в полевых условиях.

Пришлось пожертвовать даже природной внешностью. В СРС на этот счет строгие правила. Отец считает, что агент должен быть ничем не примечательным. Не просто обыкновенным человеком, а даже, вот, необыкновенно обыкновенным — скучным, безликим, не фиксирующимся в сознании как отдельный элемент потока. Пластические процедуры выпрямили нос Коди, уменьшили уши, слегка изменили разрез глаз. Теперь у него среднестатистическое лицо, на которое взглянешь и не запомнишь. Иногда у Коди не хватало терпения выносить многочисленные нотации и от отца, и от наставницы, и он устраивал показательные истерики с хлопаньем дверьми, категоричным «никогда больше» и швырянием особо хрупких предметов в стены, но вовремя успокаивался, без натяжки просил прощения и быстро включался обратно в работу. Всегда помня о цели, смотря на Мо, учась у неё выдержке, Коди шёл вперед по карьерной лестнице. Именно такой фанатизм в достижении поставленных задач возводил его в один ряд с этими замечательными людьми, так думал, по крайней мере, сам агент Ко.

Непонятно, почему остальные ноют, когда их отправляют работать с Мо? Если только один раз доказать ей, что ты чего-то стоишь; если только нарастить доверие её до восьмидесяти шести процентов — считай ты получаешь не только мудрого учителя, но и отличного друга. Главное показать Мо, что у тебя есть стержень, что ты имеешь свою точку зрения, и не важно даже, если она не совпадает с её. Правда, Коди повезло — это ему подсказал отец. Своего рода коррупция и преемственность, против которой СРС, в том числе, и борется. Но спасибо большое Шерифу.

Хотя, после таких заданий, как сегодняшнее, приходится принимать и корректирующие препараты, и проходить курс у психолога, а то и вовсе стирать болезненные эпизоды из памяти. Но работа в СРС того стоила. Захватывающие погони, интриги, скандалы, расследования. Да кто не мечтает о подобном? Всегда оказываться в гуще потрясающих событий галактического масштаба!

Личной жизни, правда, не построишь. Ни один брак отца ещё не закончился успешно, самый долгий продлился около пяти лет. Не до женщин, когда тебя окружают куда более соблазнительные цели. Да и не всякая поймет, если муж посреди ночи вдруг напялит парик и умчится добывать образец особо опасного токсина подпольного производства. Такой человек как Шериф предан только одному — работе. У него мысли всегда глобальны, как и у Агента Ла, как у самого Коди, как у Мо.