— Но…

— Уж не думаешь ли ты, что я оставлю тебя здесь одну?

Тир обвел рукой шатер, где везде было разбросано оружие.

— Нет, — Куиниэ затрясла головой.

— У тебя есть выбор. Либо здесь, наедине со мной, либо там, на глазах у всех.

Тир скрестил руки и смотрел выжидательно.

— Здесь, — наконец пролепетала Куиниэ и поставила вазу в дальний уголок, а потом замерла, комкая руками свою длинную светло-зеленую юбку.

Время шло. Проклятый снежный смотрел, по-прежнему усмехаясь…

— Вам нравится подглядывать? — вспылила Куиниэ. — Так смотрите! — и она, нагнувшись, потянула вверх подол.

Тир усмехнулся и неторопливо повернулся к ней спиной, вновь принимаясь за чтение. Возмущенной Куиниэ показалось, что лицо его при этом выражало одобрение…

— Тебе нужно учиться не быть такой стыдливой, дорогуша, — небрежно проронил он, когда Куиниэ вернулась в шатер, выплеснув содержимое горшка в море. — На рынке живого товара с тобой вряд ли будут церемониться. Красивых молодых рабынь обычно выставляют на продажу голыми, и каждый волен подойти и оценить качество предлагаемого товара…

— Никогда эльфийка из Дома Красного дуба не станет товаром!

— Строптивых учат смирению. Кнутом. Твоя нежная кожа пострадает…

— Но ведь тогда я потеряю в цене? Не очень практично! — и Куиниэ, развернувшись, выскочила из шатра.

Ей вслед опять долетел смешок.

Куиниэ вернулась на свое место и присела возле борта, чтобы спрятаться от сырого зябкого ветра. Эту ночь она так и провела, скрючившись на досках, сквозь которые ее чуткое остроконечное ухо отчетливо слышало шепот тонн воды, отделенных от него лишь считанными сантиметрами хрупкого дерева. Ближе к полуночи ей все же удалось задремать. И она даже увидела сон. Куиниэ снилось, что она снова маленькая, и ее добрая нянюшка, которая уже несколько лет как покинула их Дом, вернувшись в свой родной, затопила печь, кинув в нее пару совков каменного угля. Куиниэ подобралась поближе к теплу, и оно окутало ее, словно одеялом.

Под утро Куиниэ проснулась и поняла истинную причину, вызвавшую ее видения — она была укрыта большим теплым плащом. Юная лесная эльфийка села, испытующе оглядывая спящих и бодрствующих снежных и стремясь понять, чью доброту она обязана благодарить, но никто не подал ей знака, и она, вздохнув, вновь закуталась в толстую теплую ткань.

От плаща исходил слабый терпкий аромат. Пахло морем, ветром… и мужчиной. Тот же ни с чем не сравнимый запах исходил от Эристора, когда он, возвращаясь домой, подхватывал на руки свою малышку сестру. Куиниэ стало совсем уютно, и она вновь прикрыла глаза, отдаваясь размеренному покачиванию ладьи.

***

Путь до Белого архипелага — земель снежных эльфов — занял почти полторы недели. За это время ладья трижды приставала к берегу, чтобы пополнить запасы воды и по возможности провизии. И все три раза Куиниэ вынашивала планы побега, но ни разу такой случай не представился ей. Зато на первой же остановке она узнала, кому принадлежал плащ, исправно гревший ее.

Ладью не стали вытаскивать на песок, а лишь затолкали на отмель, где вода доходила до колен. Чьи-то руки без долгих разговоров перекинули забрыкавшуюся было Куиниэ через плечо. Пробормотав что-то успокаивающее, эльф легко, словно и не нес никакого груза, спрыгнул за борт и переправил пленницу на песок пляжа, где поставил на ноги.

Куиниэ сделала шаг назад, чтобы как можно дальше отстраниться от крепкого мужского тела, внезапно споткнулась на ровном месте и упала бы, если бы не мгновенная реакция того, кто стоял рядом. Он подхватил ее, и Куиниэ неловко ткнулась ему носом в грудь, при этом ощутив тот самый запах, который баюкал ее каждую ночь. Она подняла глаза — ее обнимал Кэлибор.

— Осторожнее, — мягко проговорил он, — вы привыкли к качке. Теперь вам нужно пообвыкнуть на твердой земле.

— Спасибо за плащ, — ответила ему Куиниэ и увидела, что Кэлибор смутился.

— Как вы догадались?

— Он хранит ваш запах…

Ореховые глаза лесного потемнели, и под этим тревожащим взглядом Куиниэ вдруг осознала, что все еще прижата к его широкой груди. Она вспыхнула и уперлась в нее кулачками. Мгновение помедлив, Кэлибор отпустил ее.

Весь остаток пути Куиниэ чувствовала на себе его напряженный притягательный взгляд и ловила себя на том, что и ее глаза нет-нет, а обращались к лицу закованного в цепи пленника.

Дом Тира встретил их радостной суетой — остававшиеся на берегу были счастливы возвращению морских волков. Куиниэ с остальными пленниками, подавленная и полная недобрых предчувствий, стояла на берегу, ожидая, когда ладья будет разгружена. Она видела, как мимо них, склоняясь под тяжестью огромного сундука, прошел Кэлибор. Тот самый Кэлибор из Дома Рыжего клена, который знал ее брата, и который был так волнующе добр к ней самой.

Куиниэ залюбовалась его статной фигурой и так увлеклась этим, что не услышала движение возле себя.

— Красив, не правда ли? — Рядом с ней, кривя в ироничной улыбке яркие губы, стоял Тир, и Куиниэ вспыхнула, потупившись. — Пойдем, невеста. У меня есть желание лично позаботиться о тебе. Не знаю, с чего бы это…

Твердые пальцы впились юной лесной эльфийке чуть выше локтя, и она безропотно последовала за своим похитителем. Он провел ее через весь громадный длинный дом, сложенный из грубого серого камня, — сначала миновали хлев и конюшню. Потом еще одна дверь пропустила их в просторный зал, к которому примыкало множество других помещений, где жили дружинники с семьями и ютились рабы. После, оставив справа кухню, по узкому коридору они достигли большой комнаты, несомненно, принадлежавшей хозяину дома.

— Как тут тепло, — невольно воскликнула Куиниэ.

— Ты замерзла?

— Да.

— Привыкай. Сейчас только конец сентября, что же будет с тобой зимой, цветочек?

Рассмеявшись, Тир толкнул дверь в углу спальни и вышел, а Куиниэ получила возможность лучше рассмотреть помещение, в котором ее оставили. Большую его часть занимала кровать, и Куиниэ, нервно прижав уши, словно напуганная злым хозяином охотничья собака, поспешила отвести взгляд от этого предмета обстановки, который невольно заставлял ее думать о том, что ее ждало дальше…

У противоположной стены располагался огромный камин, перед ним лежала шкура какого-то крупного зверя со снежно-белым мехом. Медведь? Тотемный зверь клана северных варваров? Еще в комнате было большое зеркало из великолепно отполированного серебра, несколько изящных стульев и широкая кушетка, обитая бархатом. Вдоль четвертой стены стоял ряд богато украшенных сундуков. На стенах висели гобелены, и вообще комната поражала уютом и теплом, хотя огромный камин не был зажжен.

Куиниэ подошла к стене, у которой стояла кровать, — она была теплой. Вспомнилось, что там, по другую сторону, располагалась кухня, где сейчас во всю шла подготовка к ужину. Потом Куиниэ заметила еще одну дверь — окованную железом и с мощным засовом. Когда она отворила тяжелую створку, стало понятно, почему — она вела наружу. Куиниэ оказалась на небольшом узком балкончике, обращенном к серому северному морю. Далеко внизу разбивались о прибрежные скалы мерцающие валы с седыми барашками на изогнутых вершинах. Почти загипнотизированная этим величественным зрелищем, она шагнула ближе к балюстраде, как вдруг кто-то стремительно налетел на нее и оттащил назад в комнату.

— Не смей даже думать об этом! — прорычал Кэлибор ей в лицо, энергично встряхивая за плечи при каждом слове. Цепи на его руках звякали в такт. Острые уши, лишенные традиционных украшений, топорщились.

— О чем? — удивление Куиниэ было искренним, и на лице лесного эльфа отразилось облегчение.

— Я решил, было, что ты хочешь прыгнуть… — Кэлибор мягко отвел вьющуюся прядь с ее лица, заправив за ухо, и улыбнулся чуть смущенно.

— Никогда не сделаю такой глупости, эль-до. Эристор всегда учил меня, что надо быть сильнее обстоятельств. Мне показалось или… Вы знакомы с ним?